Судя по заявлениям представителей Минобороны, принято окончательное решение о создании в Вооруженных силах РФ военной полиции численностью около 20 тыс. человек и с собственной командной «вертикалью» от бригады до округа. В основном полицейскими станут бывшие военнослужащие, увольняемые в запас в ходе нынешних сокращений. Они будут служить по контрактам продолжительностью 3–5 лет.
Военная полиция имеется в армиях примерно полусотни стран мира. Задачи этой структуры, как правило, следующие: поддержание правопорядка в воинских частях, расследование преступлений, совершенных военнослужащими, регулирование движения транспорта в зоне боевых действий и на территории гарнизонов и воинских частей. А кроме того, борьба с десантами противника, террористическими и диверсионными группами, охрана расположения воинских частей и гарнизонов, обеспечение безопасности военнослужащих и членов их семей, техники и сооружений. Вменяются ей и поиск дезертиров, сбор военнослужащих, отставших от своих частей; конвоирование и охрана пленных, регулирование потоков беженцев.
В боевых условиях главные функции военной полиции – контроль перемещений своих войск в районе боевых действий, обеспечение их безопасности, поддержание законности и правопорядка, содержание военнопленных.
Разные страны – разные функции
В США в функции военной полиции (Military Police, МР), кроме всего перечисленного, входит и участие в ликвидации волнений среди гражданского населения. В том числе – в зарубежных странах, на территории которых находятся объекты Пентагона. Непосредственное руководство МР осуществляет начальник военной полиции, являющийся заместителем генерального инспектора сухопутных войск. Военная полиция состоит из бригад (каждая включает 2–5 батальонов) в составе армейских корпусов и рот в составе дивизий. Основной структурной единицей МР является именно рота, насчитывающая от 80 до 280 военнослужащих. В ВВС сформированы эскадрильи военной полиции, дислоцирующиеся на базах и других объектах. На кораблях ВМС роль МР выполняют подразделения морской пехоты численностью 5–20 человек.
В Великобритании имеется пятитысячная полиция министерства обороны и военная полиция видов вооруженных сил, подчиненная соответствующему управлению в аппарате заместителя главы МО. Роты МР (по 100 человек) имеются в каждом соединении и отдельной части.
Фельдъегери – так именуются служащие военной полиции в Германии. Немецкая военная полиция является отдельным родом сухопутных войск, но действует в интересах всего бундесвера. Ее численность – около 5 тыс. человек. Собственной «вертикали» нет, подразделениями фельдъегерей руководит через свой штаб командир дивизии (в соединении – два батальона военной полиции).
Турция обзавелась военной полицией в конце 80-х годов. Она насчитывает до 7,5 тыс. человек. Полицейские подразделения подчиняются начальникам гарнизонов, на территории которых находятся. Интересно, что в военное время на военную полицию возлагаются даже задачи ПВО на малых высотах гарнизонов и штабов.
Во Франции задачи военной полиции решает национальная жандармерия. Она подчиняется министру обороны, но выполняет ряд полицейских и административных функций в интересах государства в целом. Ее численность – более 40 тыс. человек. Это служащие департаментской жандармерии, которую можно считать собственно военной полицией, мобильной жандармерии (своеобразные «силы быстрого реагирования»), республиканской гвардии (обеспечивает безопасность особо важных государственных объектов), спецподразделений. Жандармы в обязательном порядке принимают участие во всех французских зарубежных военных миссиях.
Такая же приблизительно картина и в Италии. Здесь роль военной полиции выполняют карабинеры. Они входят в состав сухопутных войск. По вопросам комплектования, прохождения службы и материально-технического обеспечения подчиняются министру обороны, который определяет и характер их боевого применения в военное время. В мирное же время по вопросам оперативного использования в качестве полицейских сил карабинеры подчиняются министру внутренних дел. Именно они несут основную нагрузку в борьбе с мафией.
По сути, карабинеры являются внутренними войсками, поскольку в их задачи входит оборона территории страны в случае войны. Их численность – почти 110 тыс. человек.
Военная полиция Израиля подчиняется Управлению личного состава Генштаба ЦАХАЛ, ее начальник имеет звание генерал-майора. Кроме традиционных, израильские военные полицейские выполняют такую непростую задачу, как досмотр людей на блокпостах на границе с палестинскими территориями.
Очевидные выгоды
О необходимости наличия в Вооруженных силах РФ военной полиции заговорили еще в 90-е годы. Выгоды от формирования военной полиции, которая возьмет на себя функции военных комендатур, очевидны. Военнослужащие перестанут следить, по сути, за собственной дисциплиной и правопорядком: этим займется профессиональная структура, которая ни для чего иного не предназначена. С другой стороны, военнослужащие не будут отвлекаться на выполнение задач, не относящихся к боевой подготовке.
Кроме того, надо обратить внимание вот на какой факт. В герметично закрытом от внешних воздействий СССР самооборона воинских частей была задачей второстепенной, поскольку никто на них не нападал. Сейчас ситуация изменилась кардинально, угроза диверсионных атак на военные объекты возросла даже не в разы, а на порядки. Удары могут наносить как иррегулярные террористические формирования, так и спецназ иностранных регулярных армий (даже в мирное время, маскируясь под террористов).
Вспомним недавнюю акцию смертника в расположении мотострелковой бригады в Дагестане. А ведь военнослужащие выехали на учения, то есть вроде бы должны были находиться в максимальной степени готовности защитить себя. Но все равно без жертв не обошлось. Что же говорить о ракетных частях, об объектах ВВС, ПВО, ВМФ, связи, тыла. Они чрезвычайно уязвимы для подобного рода нападений. Применительно к ним оборона «своими силами» очень напоминает самодеятельность. Поэтому совершенно необходимы специальные подразделения, занимающиеся охраной объектов.
Наконец, нашей военной полиции придется решать задачу, аналогов в зарубежной практике не имеющую, – борьбу с дедовщиной (подобного явления в наших формах и масштабах нет больше нигде). К этому в последнее время добавилась серьезнейшая проблема землячеств.
Комплектование и подчинение
Как будет комплектоваться военная полиция? Уже прозвучавшее заявление о том, что в ее ряды вольются уволенные военнослужащие, на первый взгляд кажется вариантом естественным и даже оптимальным. Но, с другой стороны, нет никакой уверенности в том, что бывший командир взвода, роты или БЧ корабля превратится в хорошего полицейского. И еще вопрос: кому военная полиция будет подчиняться? Если посмотреть на мировую практику, то можно увидеть варианты англосаксонский (собственная вертикаль с подчинением напрямую министру обороны или его заместителю), немецкий (никакой вертикали вообще, прямое подчинение командирам дивизий) и итальянский (двойное подчинение министрам обороны и внутренних дел). Надо упомянуть еще опыт Аргентины и Чили, где местные карабинеры полностью переданы из ведения МО в МВД. Но, по сути, они стали в итоге внутренними войсками, а не военной полицией.
Если исходить из наших реалий, то совершенно очевидно: немецкий вариант категорически неприемлем. Потому что если его реализовать, то военная полиция в полном согласии с командиром займется сокрытием реальной ситуации с дисциплиной в части. Хотя без взаимодействия полицейских с командованием, разумеется, обойтись нельзя. По крайней мере в плане организации охраны и обороны объектов.
Вряд ли подойдет нам и итальянский вариант. Во-первых, никто не собирается придавать российской военной полиции такие же широкие полномочия, которые имеют итальянские карабинеры. Во-вторых, в наших условиях двойное подчинение будет порождать лишь постоянные конфликты наверху и полную безответственность внизу.
Есть вариант, производный от аргентинско-чилийского, – полностью подчинить военную полицию МВД. Он очень соблазнителен в том плане, что тогда уж точно полицейские не пожелают бороться за спасение чести мундира военных, скорее наоборот. Однако минусов у этого варианта более чем достаточно. Самый маленький и незначительный из них – какими станут отношения министров обороны и внутренних дел. Гораздо серьезнее то, что эти отношения спроецируются вниз. Если «менты» придут в казармы, там их могут очень плохо встретить.
Самое же главное в том, что у нашей милиции есть недостатки, которые военная полиция, если подчинить ее МВД, унаследует чисто автоматически.
Остается англосаксонский вариант: отдельная «вертикаль» внутри Минобороны. Однако и здесь очень велика вероятность того, что сохранение чести мундира окажется важнее, чем борьба с армейской преступностью. Или можно придумать вариант чисто наш – сделать военную полицию совершенно независимой силовой структурой, подчиняющейся, как и все другие силовые структуры, непосредственно президенту.
Увы, ни военная полиция, ни профессиональные младшие командиры в России не панацея в плане поддержания правопорядка и дисциплины в войсках. Хотя сами по себе эти меры совершенно правильные. Беда в том, что слишком далеко зашел процесс разложения в обществе в целом. Происходящее в ВС – прямое следствие этого. Нужны перемены и реформы совсем другого масштаба. Впрочем, они не имеют никакого отношения к сфере военного строительства.