Прошедший в конце сентября в Астрахани 4-й Каспийский форум называют прорывным. Пять стран, выходящих к Каспийскому морю, вышли на решение проблем, считавшихся нерешаемыми уже четверть века. Одни эксперты полагают, что гибкой стала позиция России, которой, как никогда, нужны сейчас политические союзники. И ради этого она готова «двигаться» по экономическим вопросам. Другие уверяют, что Кремль провёл блестящую игру, которая упрочила его позиции в регионе. Но, похоже, истина посередине: делить Каспий сегодня никому не выгодно. Зато корчи вокруг него дают представление, как изменится вскоре рынок энергоносителей. И как Россия отчаялась этому помешать.
Если завтра Иран
Сравнение Каспийского моря с Персидским заливом, конечно же, основано на огромных запасах нефти и газа. Каспий – это 6–7% мировых запасов углеводородов, или 18–20 млрд. т нефти и газового конденсата. «Персидский залив» же всегда был обобщающим названием для Ближневосточных стран, на долю которых приходится 40% подтверждённых мировых запасов природного газа и 65% запасов нефти. Хотя собственно шельф Персидского залива порядком истощился за десятилетия усиленной эксплуатации. А на Каспии отсчёт нефтедобычи хоть и ведут с 1820 г., но объёмы на несколько порядков меньше. Много лет скважины концентрировались только на Апшеронском шельфе близ Баку. Однако, по оценке компании ЛУКОЙЛ, к 2021–2024 гг. добыча нефти на Каспии может ежегодно достигать 200 млн. т, природного газа – 270 млрд. кубометров – в 2–3 раза больше, чем сегодня.
В советские времена дно и акватория Каспия были разделены между СССР и Ираном примерно 90 на 10%. После распада Союза Азербайджан, Казахстан и Туркменистан потребовали пересмотра территориального деления моря. Хотя сам термин «море» вдруг стал геополитическим. Хотя в любом школьном учебнике можно найти пальцем Каспийское море, с 1994 г. Россия утверждает, что в действительности Каспий является внутренним озером и должен подпадать под международные правила для озёр. А значит, ни одно прибрежное государство не может претендовать на эксклюзивную зону внутри Каспия, и все решения относительно развития ресурсов моря должны согласовываться между странами «пятёрки». Для Москвы это вопрос контроля, а для Баку и Ашхабада – серьёзный удар по самостоятельности. В итоге спор завис на долгие годы.
Между тем в 2002–2003 гг. Россия заключила трёхсторонние соглашения с Казахстаном и Азербайджаном по разграничению дна северной и северо-западной частей: Астане отошло 27%, Москве – 19%, Баку – 18%. Это трио спокойно качает нефть. И всё бы дальше шло своим чередом, если бы не Иран, которому исторически принадлежало 10–12% каспийского шельфа. А он хотел бы поровну – по 20% каждой из пяти стран.
– На пост президента Ирана пришёл либерал Хасан Роухани, который хочет улучшения отношений с Западом, – говорит эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов. – Запад, как никогда, заинтересован в дружественном Тегеране. Во-первых, шиитский Иран может оказаться ценнейшим союзником против исламского государства. Во-вторых, Иран занимает первое место в мире по запасам природного газа. И если удастся решить проблемы по тегеранской ядерной программе, то страны могут снять эмбарго на торговлю углеводородами. И Европа через несколько лет получит альтернативу «Газпрому». Заодно Иран может сбить цены, чего Запад и добивается в сегодняшнем противостоянии с Москвой.
От Каспийского саммита в Астрахани ждали, что Россия начнёт ублажать Иран. Но этого не произошло. Вероятно, главный итог саммита к самому Каспию прямого отношения не имеет: Россия смирилась с постепенной потерей европейского газового рынка. А политические плюсы Москве сейчас важнее экономических.
Вечный Зов
О существовании на Каспии нефти и газа было известно ещё в древние времена. За 600 лет до Христа и вплоть до XII века зороастрийцы совершали свои паломничества в Баку, чтобы исполнить культовые обряды в храме огнепоклонников в пригороде Сураханы, где вечным огнём горел природный газ. Уже в X веке нефть выступала в качестве товарного продукта, а в XIII веке её экспортировали из Баку в другие районы. Марко Поло описывает большой источник, нефть из которого поступала в таком количестве, что для её перевозки не хватало верблюдов.
В 1723 г. Пётр Великий присоединил к территории России восток Южного Кавказа, который отбил у персидского шаха. Планировали возить отсюда белую нефть, но Пётр умер, а Иран вскоре вернул себе Бакинское ханство. С начала XIXвека районы нефтедобычи вновь перешли к России, но серьёзная работа по разведке и эксплуатации нефтяных месторождений началась только через 30–40 лет. В 1847 г. на Биби-Эйбатском месторождении впервые в мире механическим путём была пробурена нефтяная скважина, а в 1859 г. купец Василий Кокорев построил в Сураханах первый в России керосиновый завод. В Баку начался приток иностранного капитала, открылись офисы Ротшильдов, Нобелей. Тогда же берёт начало непримиримая вражда между армянами, среди которых было много нефтепромышленников, и азербайджанцами, составлявшими основную массу рабочих.
Большевики национализировали всё это хозяйство. Но в постсоветский период в нефтегазовую отрасль Каспия по новой потянулся иностранный капитал. На сегодняшний день здесь присутствуют частные компании из Великобритании, США, Турции, Саудовской Аравии, Норвегии и государственная нефтяная компания Китая.
Ставка на флот
В Астрахани российская делегация добилась двух важнейших для себя вещей. Во-первых, ни одна из стран «пятёрки» не допустит военного присутствия на Каспии третьих стран.А это значит, что не появится американских или китайских баз в нескольких километрах от нашей границы. Во-вторых, Каспий не будут делить на национальные сектора – только лишь по 25 миль у берега. Следовательно, Россия останется главной военной силой в регионе, а корабли Каспийской военной флотилии смогут и дальше перемещаться по всей акватории моря.
Хотя Каспийская флотилия – не ахти какая сила (2 фрегата, 6 корветов и мелочь), у соседей ВМС ещё слабее. К тому же Россия планирует увеличить военное присутствие на Каспии: летом 2014 г. в состав флотилии вошли малые ракетные корабли «Град Свияжск» и «Углич». До конца года ждут ещё один МРК «Великий Устюг», спасательно-буксирное судно «СБ-45» и 3 рейдовых катера комплексного аварийно-спасательного обеспечения. По словам Александра Собянина из Ассоциации приграничного сотрудничества, безопасность на Каспии возможна только при подавляющем превосходстве России, то есть пока возможности Каспийской военной флотилии превышают совокупные возможности флотилий остальных стран региона.
У Ирана на Каспии есть три военно-морские базы, самый крупный корабль среди которых – эсминец «Джамаран-2», спущенный в 2013 году. Остальное – ракетные катера китайской, немецкой и собственной разработок. Флагманом казахской флотилии является ракетный катер «Казахстан» проекта 20971, разработанный российским ЦМКБ «Алмаз». У Азербайджана есть сторожевой корабль проекта 159А, пять ракетных катеров и куча десантной техники, построенные ещё в советское время. Туркменистан и вовсе получил в наследство от Союза два ракетных катера «Молния». Но все без исключения страны «каспийской пятёрки» тоже вводят в строй новые боевые корабли. И доминирование России не гарантировано на века.
Чем Россия заплатила за то, чтобы утереть нос Западу в Астрахани? По сути, Кремль дал добро на создание Транскаспийского газопровода – из Туркменистана в Азербайджан. Это важный пазл в системе поставок газа в Европу в обход России, которую в последние годы пытается создать Евросоюз. Программа-«минимум» – это Трансанатолийский газопровод, который потащит в Европу через Турцию газ с азербайджанского месторождения Шах-Дениз. В Греции этот газ может попасть в газопровод Трансадриатический – и далее в Италию. Осуществить оба проекта реально к 2020 г., но проблема в том, что азербайджанского газа не особо много. А участие Туркменистана позволит загрузить трубу по полной и обеспечить 20% европейских потребностей в газе. Учитывая, что «Газпром» сегодня покрывает треть потребностей Европы, нетрудно догадаться, чьи интересы оказываются под угрозой.
– Европа не сможет в течение ближайших 5–7 лет полностью отказаться от российского газа, но в перспективе это необратимо, – говорит политолог Анна Рудая. – Это политическое решение, которое будет осуществляться вне зависимости от экономики и возможной смены курса Москвы. Россия в этой ситуации не пытается упираться – от неё тут уже мало что зависит. И пытается что-то получить взамен, параллельно наращивая военное присутствие на Каспии. Это своего рода аргумент: мол, будете наглеть – в ваши новые газопроводы нечего будет подавать. Хотя такой сценарий страшно себе представить.
К тому же достигнутые на саммите в Астрахани договорённости планируется закрепить через два года в Казахстане. А за это время многое может измениться. В любом случае Каспий будет в фокусе мировой политики на долгое время. Но амбициозные идеи добывать здесь углеводороды с ближневосточным размахом могут упереться в далёкую от политики проблему: Каспийское море станет таким же безжизненным, как Аральское.
Итоги Каспийского саммита
В Астрахани прозвучало политическое заявление глав Прикаспийских государств, устанавливающее базовые принципы для конвенции о правовом статусе Каспийского моря. В документе 19 пунктов. Каждая страна получила право на эксклюзивную добычу биоресурсов на расстоянии до 25 морских миль от своих берегов. «Пятёрка» обязалась применять согласованные нормы и правила по воспроизводству и регулированию использования биологических ресурсов. Политическое заявление утверждает принцип «неприсутствия на Каспийском море вооружённых сил, не принадлежащих сторонам». Подтверждено право на свободный доступ из Каспийского моря к другим морям и обратно. Достигнуто соглашение о пятистороннем сотрудничестве в ликвидации чрезвычайных ситуаций, согласованы зоны ответственности национальных спасательных служб.
Эксперты говорят, что последний саммит является прорывом в сравнении с нулём. Работа над конвенцией о статусе региона бесплодно продолжалась 18 лет. В последнее время из Европы прикаспийским государствам следовали многочисленные намёки на нежелания интеграции с Россией. И Москве требовалось показать, что она по-прежнему лидер в регионе. Да и позиция Ирана стала мягче. Во-первых, новая власть в Тегеране создаёт себе цивилизованный имидж, во-вторых, в Иране открыты грандиозные запасы природного газа, и Каспий стал не так и важен. В ключевом вопросе разграничения дна Каспия прогресса не отмечено.
Птичьи права
Во время астраханского саммита президенты пяти Прикаспийских государств выпустили в Волгу молодых белуг. Все вместе они нажали символическую голубую кнопку у бассейна с осетровыми, выпустив рыбу в реку. Хотя в Каспийском море сосредоточено 90% мировых запасов осетровых, за последние полвека их численность снизилась в 17 раз.
Официальная версия – осетров повыбили браконьеры, с которыми сложно бороться в многочисленных «рукавах» в устье Волги. Но это явно не единственная причина: рыба гибнет также от промышленных стоков и нефтедобычи, которая набирает обороты в российской части Каспия. Ещё в 2008 г. в разработке находилось всего три месторождения из 20 разведанных: газоконденсатное Астраханское, газовое Промысловское и нефтяное Бешкульское. В 2010 г. начали добывать на месторождении им. Юрия Корчагина, в 2012-м оно принесло миллионную тонну. В подготовку эксплуатации Верблюжьего и Северо-Верблюжьего месторождений инвестор ежегодно вкладывает по 5 млрд. рублей. На Хошеутовском участке инвестора не останавливает необходимость бурить скважины до
6–6,5 тыс. метров.
Причём то же Верблюжье месторождение не такое уж крупное: запасы нефти составляют около 15 млн. т, газа – 40 млн. тонн. И вот в апреле 2014 г. случилась «бомба»: в Астраханской области доразведали месторождение Великое – его запасы теперь оцениваются в 300 млн. т нефти и 90 млрд. куб. м газа. В Минприроды отметили, что такого крупного месторождения в России не открывали с 1991 г. и теперь можно говорить о рождении новой нефтегазовой провинции в Астраханской области.
Не все месторождения провинции находятся в море, но большинство. Запасы блока месторождений на российском шельфе (Хвалынское, им. Ю. Корчагина, Ракушечное, Центральное и т.д.) оцениваются в 3 млрд. тонн. Глубина Каспийского моря в местах добычи составляет 10–12 метров – вдвое меньше, чем, например, платформы «Приразломная» в Печорском море с её семибалльными штормами и вечной мерзлотой.
– До недавнего времени добычу углеводородов на Каспии не форсировали из-за скудности трубопроводного сообщения, – говорит экономист Андрей Близнец. – Но с 2001 года работает трубопровод, соединяющий казахские месторождения Тенгиз и Кашаган с Новороссийском через Астрахань. И нет сомнений, что с открытием нефтегазовой провинции за инфраструктурой дело не встанет: под неё могут сделать федеральную целевую программу. А транснациональные трубопроводы станут предметом политического торга.
За эйфорией никто из чиновников не высказал известную любому специалисту вещь: Каспий со стороны Астрахани очень мелководен (кое-где всего 1–3 м), и малейшая утечка нефти приведёт к массовой гибели рыбы. Именно по этой причине северный Каспий особо не трогали в советские времена – добывали в основном в районе Баку, где глубина значительно больше. Но тогда нефти в стране было залейся, а интересы частных компаний не превалировали над государственными. Да и политический момент не влиял так ярко. Ведь сегодня российский экспорт энергоносителей переориентируется с Запада на Восток. Нынче Китай тянет к себе трубопроводы из Туркменистана, и российское сырьё при удачной политической игре могло бы тоже в них попасть. Недаром на последнем саммите страны «пятёрки» решили строить железную дорогу вокруг Каспийского моря.
Что эти игры сулят экологии Каспия и особенно его рыбным богатствам, увы, предсказуемо. Согласно мировой статистике, 7–9% добываемой с морского дна нефти разливается по акваториям – аварии, некачественные трубопроводы и хранилища. В среднем при освоении морских месторождений в водную среду поступает с одной скважины 30–120 тонн нефти. Всего одна тонна нефти способна покрыть до 12 кв. км поверхности моря. И вряд ли Россия, Азербайджан или Туркмения готовы больше вкладывать в безопасность, чем Норвегия или Великобритания. Вряд ли они обладают и более высокими технологиями. Кроме того, каждое прикаспийское государство само устанавливает правила добычи на своём участке шельфа, не спрашивая разрешения соседей.
На Каспии регулярно происходят аварии, подробности которых по традиции замалчивают. В 1985 г. на скважине №37 Тенгизского нефтегазового месторождения в Казахской ССР произошёл выброс нефти и газа в атмосферу. Гигантский пожар тушили больше года: за это время в атмосферу было выброшено 3,4 млн. т нефти, 1,7 млрд. куб. газа, 900 тыс. т сажи в радиусе 400 км. А это ведь был заповедный северо-восток Каспия, где нерестятся осетровые. Кто-то скажет, что это было давно. В 2013 г. на том же северо-востоке Каспия произошла катастрофа на месторождении Кашаган. По оценкам экологов, только один этот аварийный разлив нефти угробил в северной части моря половину количества кильки – основной пищи осетров. Лишь в июле 2014 г. министр нефти и газа Казахстана Узакбай Карабалин признал необходимость полной замены трубопроводов на месторождении – а это 200 км труб. Каждая ли из небогатых Прикаспийских стран готова вовремя менять трубы, которых и так не хватает, из-за каких-то рыб и птиц?
По сообщениям азербайджанской прессы, в 1998 г. погибло порядка 30 тыс. птиц на заповедном острове Гель в районе Апшерона. А ведь на Каспий летят зимовать птицы с разных регионов мира. Скважины бурят вплотную с рамсарскими водно-болотными угодьями, а в Южном Каспии места нагула молоди рыб совпадают с нефтегазоносными площадями. Прямую связь гибели осетровых с наращиванием нефтедобычи конгресс ихтиологов отмечал ещё в 1995 году. Но сегодня речь уже про людей: у жителей северных приморских районов Казахстана заболеваемость крови и кроветворных органов в 2–4 раза выше, чем в среднем по республике.
Существуют исследования, согласно которым прибыль от продажи каспийской осетровой икры при разумном хозяйствовании может превышать доходы от продажи местной нефти. Но оказалось, что остановить процесс уже невозможно: помимо экономических причин вмешалась большая политика. По прогнозам американского Министерства энергетики, к 2020 г. потребление нефти в мире возрастёт на 54%. А влияние добывающих стран будет возрастать. Даже если им больше и нечем гордиться.