Если посмотреть на карту, Псковская и Новгородская области кажутся мечтой для инвестора – ближайшая к границам Евросоюза часть России. На полпути между Москвой и Петербургом. Свободной земли – завались, есть и квалифицированная недорогая рабочая сила. Политика импортозамещения даёт шанс заменить прибалтов и белорусов на рынке сельхозпродукции. Да ещё и возможности для туризма неплохие: Псковский и Новгородский кремли, крепости в Изборске и Порхове, Пушкинские Горы, сотни древних храмов и дворянских усадеб. Тем не менее Псков и Новгород в последние 25 лет столь активно деградировали, что всерьёз звучат призывы укрупнить их в один субъект. Хотя каждая из областей по площади больше соседней Эстонии. В объяснении деградации ждёшь примеров чиновничьих злодейств и беспросветной российской глупости. Не без этого. Но основные причины – системные.
Гиблое место
Доходы бюджета Псковской области в 2017 г. составят 21,7 млрд рублей, дефицит – 2,1 миллиарда. Принимая эти скорбные цифры (у соседней Тверской области, например, доходы выше более чем в два раза), областные депутаты не уставали повторять, что рассчитывают на федеральную субсидию в 5 млрд рублей. В итоге из Москвы пообещали меньше 3 миллиардов. Самая большая статья тут – реконструкция сельских дорог за 338 млн, а остальное тонким слоем на софинансирование всего подряд: от закупки лекарств до пристройки к ДК в Бежаницах, которую пристроить своими силами никак не получается. Каждый год центр даёт Псковщине всё меньше: за 6 лет помощь сократилась на 1,3 миллиарда. А госдолг области достиг 92,3% собственных доходов.
Почему же всё так плохо? Смотрим, кто больше всех зарабатывает для областной казны. Крупнейший налогоплательщик – ОАО «Псковвтормет», перечислившее в казну 152 млн рублей. Для сравнения: флагман Мурманской области «Апатит» заплатил 6,5 млрд, в Карелии «Карельский окатыш» – 1,5 миллиарда. Судя по размещённой на сайте информации, главный псковский кормилец является предприятием по сбору и переработке металлолома и в 2015 г. занял в рейтинге крупнейших предприятий Северо-Запада 129-е место.
Возникает вопрос: как поживает, например, Псковский завод радиодеталей, который в советские времена обеспечивал работой более 12 тыс. человек? Конечно, предприятие растащили – сегодня на нём работает в 10 раз меньше людей. Но что показательно: к 1998 г. радиозавод только увеличил выпуск продукции относительно советских времён и худо-бедно прошёл приватизацию. Уже в сытые годы при участии псковских чиновников началась драка за акции градообразующего предприятия между полукриминальными структурами, близкими к таможенному бизнесу. В 1990-е контрабанда никеля, меди, цинка через Псков в Прибалтику достигла таких масштабов, что три молодые республики стали мировыми лидерами по экспорту металлов, которые отродясь на их территории не добывались. А можно ли ожидать, что люди с менталитетом контрабандистов будут заботливыми инвесторами? В общем, чинуши прекрасно понимали, что цеха будут сносить под застройку, офисы сдавать в аренду, а пионерлагеря продадут под дачи.
– Если говорить о системных вещах, то предприятия машиностроения или электроники умирали по всей стране, – говорит политолог Анна Рудая. – Когда губернатор всерьёз заинтересован их сохранить, он будет на своём уровне продвигать: помогать с кредитами, лоббировать госзаказ и т.д. А если он участвует в дележе, то достаточно просто опустить руки. При Ельцине половина налогов оставалась в регионах, а сегодня Москва забирает львиную долю. Так за что губернатору биться? Сегодня в Архангельской области крупнейший налогоплательщик – ЦБК, в Калининграде – филиал ЛУКОЙЛа, в Смоленской и Новгородской областях – производитель минеральных удобрений, в Карелии – добытчик и переработчик железной руды. Тут всё понятно: бумагу, пиломатериалы, нефтехимию, железо и удобрения продать проще, чем станки или приборы. Почти все эти доноры работают с советских времён, а после распада Союза мало что создано. С одной стороны, Пскову просто не повезло: ему не досталось своей «Северстали». С другой – сами виноваты. Радиозавод растерял свои мощности, совсем немного не дожив до перевооружения армии, до пиковых бюджетов «Роскосмоса» в 2005–2014 годах. Мог бы хорошо зарабатывать на госзаказе и кормить тысячи псковичей.
В брежневские времена в Пскове пытались создать кластер высокотехнологичных производств, младшего партнёра питерских и рижских гигантов. И сегодня тысячи образованных работников должны, по идее, стать стимулом для инвестора вкладываться в регион. Всё-таки в XXI веке в России кто-то построил три сотни новых заводов. И тот факт, что Псков обошли стороной, уже не объяснишь традицией доить регионы в пользу центра. Тут в чистом виде «заслуга» нынешних властей, которые не оценили главный доставшийся им капитал – людей.
По уровню развития науки и инноваций Псков на дне общероссийских рейтингов.
На исследование и разработку новых продуктов, услуг и производственных процессов в области в 2015 г. потратили 9,5 млн рублей – меньше всех в СЗФО. У соседей в Новгороде другой порядок – 779 млн рублей. Но настоящий шок вызывают затраты Пскова собственно на науку – 337 тыс. рублей, из них на зарплаты учёных – 115 тыс. рублей за год. В Москве это зарплата менеджера средней руки за месяц, но, согласно подсчётам Росстата, в Псковской области 35 научных сотрудников.
Кроме того, Псковщина – один из трёх субъектов, где нет ни одного доктора наук… и всего 157 аспирантов.У соседей тоже негусто: в Карелии и Калининградской области по одному доктору наук, в Новгородской области их пять. Преподаватель вуза в Пскове в первом полугодии 2016 г. был самым бедным в регионе с зарплатой 31 тыс. рублей, а научный сотрудник получал и вовсе 17 тысяч.
А теперь поставьте себя на место инвестора. Если местная власть умудрилась довести до такого состояния родной регион с некогда мощным кадровым потенциалом, то что хорошего ждёт здесь вас – чужака с деньгами?
Губернатор как чудо
На развитие Псковской и Новгородской областей интересно взглянуть поближе как раз потому, что здесь нет «Северстали», КамАЗа или Новолипецкого комбината. Равно как в Брянске или Орле, природа региональной власти лучше видна, когда у неё нет костылей в виде предприятий-доноров. Действительно, регионам не оставляют никакого бюджета развития, заставляя выполнять 218 пунктов «майских указов» президента: повышать зарплаты бюджетникам и т.д. Чаще всего у назначенного Кремлём губернатора нет ничего общего с местными элитами, но ему надо как-то с ними договариваться: оставлять делянку для заработка, идти на компромиссы. Вместо привлечения инвестора региону разумнее всюду показывать минус и требовать от Москвы «на бедность».
В начале года в Новгородской области как раз сменился губернатор. На смену 65-летнему Сергею Митину, правившему около 10 лет, пришёл 37-летний Андрей Никитин, возглавлявший Агентство стратегических инициатив. Оба они к Новгороду отношения не имели – Москва не хочет рисковать. Ещё не забылось, как в ельцинские времена законно избранный губернатор Михаил Прусак решил опереться на крепких бизнесменов области. А те оказались бандитами и загнали «дядю Мишу» в угол. Сложилась система, при которой авторитет Коля Бес мог прийти к вице-губернатору в кабинет посреди совещания и при всех «начистить ему пятак». А авторитет Реча, говорят, забил насмерть «безопасника» лучшей гостиницы прямо в холле на глазах десятков свидетелей – и никто не обратился в полицию.
Молодой варяг Никитин сразу заявил, что одной из задач развития региона в 2017 г. «будет постановка более амбициозных целей». Многие новгородцы только усмехнулись: Митин тоже часто говорил о развитии судоходства по реке Волхов, проекте тракторомобиля или «аэропорте подскока» в Кречевицах. Понятно, что при всех вышеперечисленных обстоятельствах денег на это никогда не будет. Вот и Никитин со старта заявляет, что главными приоритетами для Новгорода будут туризм, инвестиции и бизнес. «Считаю важным убрать все ограничения, все барьеры для предпринимателей, дать им возможность построить малый, средний, а там, может быть, и крупный бизнес», – молвил и.о. губернатора. А что в реальности?
Ещё в конце лета о намерении покинуть область заявил один из крупнейших бизнесменов – президент обувной компании Zenden, уроженец деревни Заручевье Андрей Павлов. Сворачивая финансирование детского военно-патриотического лагеря «Вымпел» в родном Заручевье, предприниматель, плативший в новгородский бюджет более 100 млн рублей, назвал причиной исхода штрафы финнадзора и налоговой «на ровном месте». Павлов порекомендовал руководству Новгородской области «не питать иллюзий» по поводу привлечения инвесторов в регион: «У меня много компаний и много друзей – владельцев компаний. Слава богу, никому не посоветовал и сам через неделю ухожу».
Ещё в 2013 г. вице-губернатор Арнольд Шалмуев возмущался, что инвестор, прежде чем построить любую будку на Новгородчине, должен пройти 200 согласований. В Великом Новгороде, например, требуют разрешение от троллейбусного депо, а в Крестецком районе введено 19 дополнительных согласовательных процедур. Правда, и самого Шалмуева вскоре посадили за увод 35 млн рублей из дорожных фондов.
Грезя о туризме, надо понимать, что после войны в Новгороде почти не осталось дореволюционных зданий, за исключением храмов. Было время, когда для петербуржцев поводом поехать за 180 км служил «древнерусский» ресторан «Детинец» в Новгородском кремле, но его однажды закрыли. И первый же встречный объяснит вам, что это сделал мэр, чтобы открыть у входа в кремль собственное заведение – с атомными ценами и банальным предложением. Правда, у Новгорода появился новый ресурс для привлечения туристов – в 2005-м город отобрал у Иваново титул «столицы невест»: по данным Росстата, на 1 тыс. мужчин приходилось 1298 женщин.
Зато общее население за 25 лет сократилось с 751 до 612 тыс. человек. А что удивительного, если половина фельдшерско-акушерских пунктов (ФАП) не работают, а в больницы не доехать из-за убитых дорог. В недавнем докладе новгородского омбудсмена Анатолия Бойцева говорится, что в Пестовском районе из 16 ФАПов работают только 10, в Волотовском – из 9 только 4. Если в 2008 г. в области насчитывалось 368 фельдшерско-акушерских пунктов, то к началу 2016 г. – уже 254. Из полученных по госпрограмме 11,9 млн рублей на ФАПы планируется потратить аж 1,09 миллиона. Но много ли это даст, если в Шимске три года не могут достроить детский сад «Звёздочка», на который к декабрю 2016 г. потратили 175 млн рублей?
В местных СМИ пишут, что новгородцы «страшно заинтригованы» пришествием нового губернатора. Но вряд ли стоит по русской традиции ждать чудес. Где-нибудь через год утрясётся кадровая чехарда, но полностью заменить вороватые элиты невозможно. И с ними придётся работать. Никакого роста собственных доходов у области не предвидится – скорее, наоборот. Например, с 2017 г. Москва пересмотрела в свою пользу нормативы акцизов на нефтепродукты. Теперь регионы будут получать не 88, а 61,7%, и бюджет Новгородской области потеряет на этом 724 млн рублей. Как скоро варяг поймёт, что работа на перспективу, мягко говоря, затруднена, пока в стране не случится широкая институциональная и налоговая реформа? Тем более неподалёку прекрасно себя чувствует псковский коллега Андрей Турчак. Ему, похоже, никакие отставки не грозят: во-первых, он из уважаемой в Питере семьи, а во-вторых, чётко берёт под козырёк при любых указаниях из центра.
Интересный факт
Псковская область заплатила 112 млн рублей за «разработку концепции» ОЭЗ «Моглино» под Псковом, которую собираются создать с начала 2010-х. Чтобы привлекать новые производства, потрачено 2,8 млрд рублей из федерального бюджета и 358 млн – из областного. По данным Счётной палаты, на начало 2016 г. в «Моглино» создано 4 рабочих места. Хотя местная власть обещает двух инвесторов на 3 млрд рублей.
Принцип домино
В 2013 г. губернатор Андрей Турчак объезжал сельские волости, рекламируя кандидата от партии власти на пост главы Псковского района. Заехал и в деревню Ершово на открытие новой газораспределительной станции. Тут-то к «командирскому телу» пробилась старушка Валентина Васильевна Фёдорова: дескать, их деревню Малую Остенку не подключили, пожалели 600 м трубы, а раз так, то и на выборы идти не стоит. Присутствие телекамер обязывало ответить что-то царственное. «А что Сашка сказал?» – кивнул Турчак на вице-губернатора Александра Кузнецова. «Сказал, что сделают, когда бабка помрёт…» – бодро сообщила Фёдорова. Кузнецов, конечно, начал спорить, пообещал к 2014 г. вопрос решить, а его патрон пророчествовал: «Доживёте, доживёте. А я к вам ещё на пирог приду». Фёдорова умерла два года назад, а газоснабжения в Малой Остенке так и не появилось. Губернатора в гости она тоже не дождалась.
Но какой спрос с подневольного человека? То же здравоохранение на Псковщине оптимизируют в полном соответствии с рекомендациями центра.
– Меня отвезли по «скорой» в Псковскую областную больницу, – рассказывает Галина Кивимяги. – Там взяли анализы, сделали укол и отправили домой. Боли возобновились, как только действие препарата закончилось. Дома я обнаружила, что в анализе мочи нет половины показателей, а в справке о госпитализации – фамилии доктора. Я на такси отправилась обратно в больницу и долго добивалась к себе внимания. Наконец врач-гематолог измерила мне давление, которое оказалось 220 на 110, и собрала консилиум. Назначили переливание крови, у дежурного врача были огромные перепуганные глаза. В больнице я провела четыре дня.
Коек в регионе катастрофически не хватает, хотя их продолжают сокращать. Росстат подсчитал, что на Псковщине умирают 1791 человек на 100 тыс. населения, что выше среднего по стране почти на 500 человек. На сотню родов приходится 74 аборта (3-е место в России). По уровню доходов населения Псков на последнем месте в России, а связь прямая: чем хуже обеспечение, тем меньше женщин решаются рожать.
Столь же рьяно исполняются рекомендации Москвы по «повышению эффективности образования». В Невельском районе в середине учебного года администрация решила объединить школьников не по возрасту, а по предметам. Четырём разновозрастным классам «литераторша» должна рассказать сначала про метафоры в «Аленьком цветочке», перейти к образам городского дна у Достоевского, потом разразиться «Евгением Онегиным» и, наконец, отправиться на бал к Воланду в образе Маргариты. А экономия в том, что учителю платят за один урок, хотя она должна написать к нему четыре учебных плана. Жаль только, что на каждом учителе можно сэкономить 2–3 тыс. рублей в месяц, а на зарплаты педагогам не хватает около 3 миллионов. И всё, что возможно просто закрыть, давно закрыто.
Тем не менее глава Дедовичского района Игорь Гуменюк предложил депутатам ликвидировать либо интернат при общеобразовательной школе №1, либо филиал средней школы №2 в деревне Сосонка. Казалось бы, как можно закрыть интернат? Куда девать воспитанников? Но Гуменюк полагает, что некоторые родители из меркантильных соображений сдают детей в интернат, чтобы сэкономить на их пропитании. А если депутаты одобрят оптимизацию, то придётся уволить лишь воспитателя, двух его помощников да прачку, которая обстирывает всю школу, где более 400 учеников. Плюс отказать в довольствии 11 учащимся. Зато для районного бюджета удастся сэкономить 570 тыс. рублей. К слову, сам Гуменюк задекларировал годовой доход 798 тыс. рублей, его супруга – 520 тысяч.
В принципе что тут злодейского? Главе района говорят в области – выравнивай бюджет. От губернатора того же самого требуют в Москве. А как его выравнивать, если доходы падают, центр добавляет новые обязательства, попутно выгребая из областных бюджетов налоговые крохи? А сам губернатор, несмотря на мигалку, – та же прачка, которую могут уволить в любую минуту. Конечно, он понимает, что в субъекте, где нет ни образования, ни здравоохранения, ни науки, невозможно не только развитие, но даже выживание затруднено. Какая работа на перспективу, если на той же Псковщине половина кредитов – коммерческие? То есть берут на невыгодных условиях, просто чтобы выжить.
Несмотря на антизападную риторику властей, в области полно проектов, финансируемых из Евросоюза. Например, осенью 2016 г. бургомистр германского города Нойса Райнер Бройер передал мэру Пскова Ивану Цецерскому 5 тыс. евро пожертвований на социальные проекты: на помощь детской областной больнице и строительство пандуса в Центре социологии и маркетинга. Эстонцы и латыши финансируют очистные сооружения в Гдове и программу сохранения Себежских озёр. Евросоюз вложил 90% средств, потраченных на дендропарк у Мирожского монастыря и проект «Искусство фотографии для молодёжи с ограниченными возможностями». В 2016 г. на различные проекты ЕС в Псковской области потрачено, по оценкам местных СМИ, около 3 млрд рублей. Это почти 15% регионального бюджета и сравнимо с дотациями «заботливой» Москвы.
На самом деле нет ничего циничного в том, что хоть кому-то есть дело до псковских инвалидов, экологии и благоустройства. Цинизм – это когда псковские власти разворачивают кампанию по привлечению в регион инвесторов. Вот на этом месте надо «либо снять крестик, либо надеть трусы».
Понятно, что из столицы пришла вводная – «повысить привлекательность». «Работа с инвесторами не должна сводиться к проведению ярмарок, созданию сайтов и прочему. Вы лично сопровождаете каждого, ножками, носите их бумаги, индивидуально решая проблемы каждого», – заявил подчинённым Турчак в конце февраля 2017 года. Губернатор прошёлся по системе электронного документооборота, где разрешительные бумаги согласуются месяцами: «Если в 2017 году не будет динамики, начнут лететь шапки». Но разве это всё не было очевидно в 2009-м, когда Турчак пришёл на должность? Разве тогда нефть не стоила 130 долларов, а инвестиции не текли рекой? И разве можно выбрать худший момент для охмурения бизнеса, чем сегодня? Ведь бабушка уже давно умерла.
Конечно, можно продать уцелевшие леса или городские газораспределительные сети, как планируют в 20-тысячном Острове, – и динамика к концу года будет. Но как убедить серьёзного инвестора, который создаёт рабочие места на десятилетия, что матёрые кровососы станут нежными спаниелями по одному только указанию из Москвы? Что разорённые без единого выстрела школы, больницы, заводы и НИИ никак не помешают ему собрать продвинутый коллектив? Что экономящая на прачках область вложит сотни миллионов, дабы обеспечить ему коммуникации? Раз уж существует оскорбление чувств верующих, впору судить и за оскорбление здравого смысла.
Бюджету вопреки
32-летний Владимир Николаевич Петров – известный человек в Дновском районе. Он – директор муниципального рынка, стадиона, кладбища и гостиницы. А за день до нашей беседы принял ещё и теплоснабжающую организацию. В новое кресло не рвался, но у него репутация антикризисного менеджера, опыт и экономическое образование. Хотя Петров – инвалид I группы, передвигается в коляске, а 10 лет назад местные чиновники списали его со всех счетов.
Когда Владимиру Петрову был 20 лет, ремонтировал окно на 4-м этаже, сорвался, получил сложнейшую травму позвоночника. Отдельной проблемой стали пролежни, доставлявшие ужасную боль. В питерском Воен-
меде заключили, что требуются 5 месяцев лечения и 3 операции, составили счёт на предоплату в 268 тыс. рублей. Все уровни власти Псковской области отказали Петрову в помощи, уверяя, что ему ничто не поможет и надо смириться. Но Владимир боролся, сочувствующие пробили для него помощь через федеральный Минздрав. Ходить он не начал, но избавился от боли и 10 лет спустя поднимает родной район.
Петров вкалывал таксистом, потом открыл чайную, затем пришёл на рынок. Какие процессы происходили тогда в Дне? Закрыли все сельские клубы и библиотеки, школа искусств и все шесть сельских общеобразовательных школ готовились к оптимизации. Из трёх больниц – в Порхове, Дне и Дедовичах – решили оставить только порховскую, самую маленькую.
– Удалось отстоять и школу искусств, и половину сельских школ – рассказывает Петров. – От больницы остался крошечный филиал, врачей трудно заманить, даже если предлагаем жильё. Зато работает железнодорожный техникум, после которого ребята находят работу. Есть металлообрабатывающий завод, даже не хватает слесарей, экономистов. Вот разбираюсь в бухгалтерии местного теплоснабжения, где очень серьёзная проблема – неплатежи. Если удастся вернуть деньги, постараемся перевести котельные с угля на газ – это даст существенную экономию в перспективе.
Владимир Петров отличается от многих «варягов» – он не собирается уезжать из Дна на повышение. А потому понимает: надо «стонать, но держать» инфраструктуру, благодаря которой в районе ещё живет более 11 тыс. человек.