Вчера на 78-м году жизни умер чемпион СССР 1962-го года спартаковец Валерий Рейнгольд
Когда я приехал в спартаковский манеж в Сокольниках (на турнир памяти Владимира Степанова – ему стукнуло 110 лет), Рейнгольда уже увезли. Живого, на скорой помощи, вколов укол, с диагнозом - обширный инфаркт. Но врач вроде сказал: «Без паники!» Поэтому никто и не паниковал, все почему-то думали, что Валера выкарабкается - убежит и от этого инфаркта, он же «электричка». Не получилось… Он умер ровно через десять лет – день в день! - после смерти своего друга - Юры Севидова – такого же нападающего от Бога. Такое мистическое совпадение почему-то на кажется случайным…
Рейнгольд был замечательным, веселым рассказчиком. А какие байки без матершины! Я ничего не редактировал – обозначил многоточием…
МОЖЕТ, И Я СЕЛ БЫ, НО БОГ ДАЛ В ФУТБОЛ ИГРАТЬ…
Жили в коммуналке рядом с метро «Лермонтовская» (сейчас – «Красные Ворота» - прим. ред.), комната 18 метров - шесть человек. Спал, куда мать положит, даже на стульях. Но все время проводили во дворе – гоняли мяч. Били окна - те, что внизу, в подвальных помещениях, в дворницких – там татары жили. Дворник и родни еще человек 15-20…
Была еще чеканка. Это носок, набитый тряпками, вкладывали туда что-то тяжелое – кусок кирпича. Им чеканили. Может, благодаря этим «чеканкам» наше поколение футболистов было очень техничным, были развиты эти…. голеностопы. В подъезде стоим и набиваем зимой – по триста раз!
В нашем дворе было 148 отделение милиции, и все вроде было под надзором, но шпану разве остановишь! Выпускают из милиции интеллигента в шляпе – ребята постарше часы с него снимают, а мы – малышня - на атасе стоим. Но все без рукоприкладства - культурно, мирно… Своеобразная была публика. Кто-то подался в жулье, в бандиты – жрать то было нечего. Может, и я сел бы, но Бог дал играть в футбол. Однажды гоняли мяч, мимо проходил Леонид Соловьев – динамовец (он жил на Басманной): «Пацан, хочешь играть за «Динамо»? Приезжай завтра!» «Я один не поеду, только с пацанами». Приехали. Там ребята тренировались, против них и предложили сыграть. Я своим ребятам говорю: «Стойте сзади, чтобы не пропустить, а я все сделаю». Наколотил штук восемь. У меня скорость была сумасшедшая, хотя я об этом тогда и не догадывался. Тренер Владимир Иванович Хайдин был просто в шоке. Он меня сразу же повел под трибуну, показал Якушину, и меня сразу записали и форму дали!
ШЕСТЬ ЧАСОВ ПОД ЛАВОЧКОЙ
Впервые я попал на стадион в десять лет. Приехал в Москву английский «Арсенал» - на игру с ««Динамо». Я утром вместо школы еду на «Динамо», покупаю билет в кинотеатр (он был под трибуной), фильм - «Застава в горах». А после сеанса, когда выпускали людей, я спрятался за штору. Дверь на стадион оказалась не запертой. Я – на трибуну: лег под лавочку. До матча оставалось часов шесть. Столько и пролежал, спрятавшись. Главное – чтобы не заметили дворники, которые подметали трибуны… «Динамо» выиграло 5:0. Получил такой кайф! Хотя потом досталось от брата и от матери…
«ТАЩИ, ВАСЯ!»
В полуфинале Кубка СССР в 1963-м меня Яшин чуть не убил! Двумя руками в солнечное сплетение въехал. Судья Лукьянов с центра поля свистит: «Одиннадцатиметровый!» Лева: «Да я его сбил до штрафной!» Лежу за воротами, нашатырь нюхаю. Логофет бьет пенальти (Яшин - в один угол, мячик – в другой) и говорит Леве: «Тащи, Вася!» Это ему лучшему вратарю мира! Разница в годах – 12 лет. Лева вынимает мяч из сетки и как вдарит! Но попал вместо Логофета в Славку Амбарцумяна… Игра кончилась, Яшин подходит: «Валер, больно?» «Да ерунда…» «Честно, не хотел. Но мне делать ничего не оставалось. Хотя пенальти ведь не было…» «Лев Иваныч, за то, что вы сделали, три пенальти подряд давать надо было! Ты же меня чуть не убил!» Позже, когда уже стали ветеранами, на банкете Севидов говорит Лукьянову: «Дядя Вань, что Рейнгольд все вые(…)вается! Ведь не было пенальти – упал за десять метров до штрафной!» «Ребята, мне не важно, даже если бы в центре поля сбил, дал бы пенальти – мне момент понравился!»
«БЕГИ – УБЬЕТ!»
Матч в «Лужниках», сто тысяч на стадионе. Маслак (вратарь Маслаченко): «Ребята мандраж страшный!» А ему Логофет: «Иди тогда к Симоняну, пусть Лисицина Володьку поставит. Раз у тебя мандраж…» И вот разминаемся, нападающие по воротам бьют. Кто-то ударил, мяч ко мне отскакивает, и я метров с восьми как я ему замочил! Они же раньше пижоны – он и Лева (Яшин) - в кепочках! Кепка эта в девятку полетела, морда перевернулась на 360 градусов. Маслак оклемался и за мной бежать! Севидов: «Беги, убьет!» В это время Чапай – Николай Петрович (Старостин) - садится на свое место и спрашивает Симоняна: «Никита, что чего эти два мудака бегают по гаревой дорожке?» Ну, мы дали круг, раздался гонг – надо выходить на поле, а я стою в песочной яме. Судья: «Рейнгольда позовите, что он там делает?» Маслак мне: «Иди сюда! Сыграешь хорошо – все прощу!»
«ЭЛЕКТРИЧКА»
Меня одни называли электричкой, другие – всадник без головы. А кто-то на меня богу молился… Мнения разные были. Я не был никогда технарем. Просто убегал и забивал. Когда играл по юношам, забивал по 8 мячей за игру. В сезон получалось под сотню. Логофет говорил: «Быстрее Рейнгольда я футболиста не видел. Ему бы еще голову другую…
«КАКОЙ ЖЕ ТЫ ВСЕ-ТАКИ БАРАН!»
1963 год. Играем на Кубок в Ярославле. Стадион – полный, 35 000. На деревьях люди сидели. А «Шинник» - это как филиал «Спартака», в воротах Ивакин стоял, в поле - Исаев, Гешка Федосов… Счет 0:0. Ливень. Игра тяжелая, они нас лупят. И вот подаю угловой. А ко мне бежит Серега Рожков – хочет разыграть. Я не вижу его и как дал – замочил прямо в солнечное сплетение! Он упал, лежит, как мертвый. Мяч от него отскакивает, и пошла атака на наши ворота. Игорь Нетто кричит: «Бараны е(…)ные! Рожков – проститутка! Если нам забьют, я тебе голову отверну!» Я на 88-й минуте выбегаю один на один с Ивакиным, обыгрываю, пробил, повернулся и уже к центру поля направляюсь. Севид: «Мудак, ты же не забил!» Оборачиваюсь – действительно, мяч застрял в грязи на ленточке, к нему уже Ивакин ползет. Подбегаю, вмазал – чуть сетку не порвал! Идем к центру поля. Ребята поздравляют, все рады - деньги за победу получат по восемьдесят рублей. Игорь Саныч (Нетто) меня обнял: «Какой же ты, б(…)дь, все-таки Б-А-Р-А-Н!»
«ЛОХМАТЫЙ, ТЫ КУДА!»
Играем с «Торпедо». Крутиков, как пришел из ЦСКА, все время играл через Нетто, а тут, получает от Маслака мяч и как рванул мимо Игоря! Скорость то у него будь здоров. Игорь: «Лохматый, ты куда!» (У Кутикова были длинные волосы). Толик отдает мяч Галимзяну (Хусаинову). Игорь бежит сзади: «Татарин е(..)ный, татарин, остановись!» И Юрке Севидову: «Длинный, б(…), ты куда!» То есть за какие-то несколько секунд троих обложил! Юрка поворачивается на бегу: «Пошел ты на (…)! Ты меня за(…)бал!» Думаю: п(…)дец, сейчас убьет его… Галимзян делает подачу, и Севид головой забивает. Перерыв, приходим в раздевалку, ведем 2:1. Игорь сидит как убитый: «Никита, слышал - Севидов меня на (…) послал?» Симонян подходит к Старостину: «Николай Петрович, там скандал, а ведь еще второй тайм играть». Николай Петрович подходит: «Игорь Саныч, что случилось?» «Николай Петрович, кого ты набрал! Шпана какая-то! Один – татарин – бежит, вообще ничего не видит! Другой меня на (…) посылает…» Старостин: «Хотя бы на время помиритесь – второй тайм ведь играть! Потом будет собрание – все обсудим».
КОРРЕКТИРУЙ, ТИМОФЕИЧ!
1962-й год, приехали в Ташкент. Ситуация аховая: пять поражений, одна ничья, одна победа – на последнем месте. Караул! Из Москвы телеграмма за телеграммой, чуть ли не из ЦК. А в Ташкенте нам сделали гостиницу в центре города - «Интурист», и все наши номера специально - на солнечной стороне. Погода в тени +50. На солнце все семьдесят. Дышать нечем. Все лежат в мокрых простынях. Я лег в коридоре – там не такая парилка.
Начало игры - в час дня. К середине тайма летим 0:2! И тут Коршунов падает в обморок – солнечный удар, скорая увозит. Еле продержались до перерыва. Сидим в раздевалке, молчим. Входят Старостин и Симонян. Николай Петрович: «Никита, что-то скажешь?» «Да что им говорить - все равно не понимают!» Крутиков к нам поворачивается: «(…) вашу мать! Мы уже до того доигрались, с нами не только болельщики – тренеры не разговаривают! Можем мы собраться? Ты, сука рыжая – где твоя скорость? (Это мне) А ты, татарин (Гиле)? Есть самолюбие?» И так нас завел - мы с Гилей за восемь минут им три положили! Но я раз пять выходил один на один. Дементьев (тренер): «Ты что творишь! В наше время – мы бы тебя просто убили!» «Тимофеич, ты там стоишь – ну, корректируй!»
«У НАС УБОРЩИЦА БОЛЬШЕ ПОЛУЧАЕТ!»
Во время турне в Брюсселе нас пригласили на финал Лиги чемпионов: «Реал» - «Стандарт» (Льеж). В «Реале» играли Ди Стефано, Пушкаш, Кочиш. Балда такая! После матча стоим около выхода, идет «Реал», к Нетто подходит Пушкаш – обнимаются, о чем-то говорят. Мы стоим в стороне. Потом я спрашиваю: «Игорь Саныч, о чем говорили?» «Он спросил, сколько мы получили за турне. Я ему говорю: по сто долларов. Он: «У нас даже уборщица больше получает! Игорь, ты шутишь?» Они в шоке были. Чтобы за 10 матчей – такое было турне - Игорь Нетто получил сто долларов! Пушкаш ему тогда подарил значок золотой - «Реал» Мадрид…»
«ТОЛЬКО ЧЕСТЬ ПРАВИЛЬНО ОТДАВАЙ!»
В 1967-м я ушел из «Спартака» - в «Молдову». Получил там подъемные, заехал в Москву – тут-то меня и повязали в армию: брони ведь уже не было. В воронок, и - в военкомат! А потом к тренеру Боброву. Он: «Все, Валера, будешь играть в ЦСКА. Только честь правильно отдавай!» И вот в зале на тренировке Володька (Федотов) мне наступил на пятку – порвал ахилл. Был я футболистом высшей категории (оклад 260 рублей, плюс паек офицерский), после этого перевели в первую – 80 рублей, уровень спортроты. Бобров пришел в ЦИТО: «Генералы говорят: не можем платить ему. Будет ли он вообще играть после этой травмы?» Зато комиссовали. Операцию мне сделали удачно – поехал в Воронеж. Хотя нога уже была не та, но в первой игре – приехала какая-то сборная из Южной Африки – забил семь мячей.
ОДНАЖДЫ ЧУТЬ В КРЕМЛЬ НЕ ВЪЕХАЛ
Карьера кончилась, я подался в таксисты. Курсы, конечно, прошел. Таксопарк на 8-й Парковой. Зарплата - 33 рубля 50 копеек, но ведь можно было еще подкалымить. Боря Радзинский, вратарь ЦСКА, в такси проработал года четыре, не жаловался. Но не мое это, не могу считать эту мелочь! Проработал два месяца и сбежал. Да какой из меня таксист! Севидов шутил: «Осторожно, Рейнгольд - на трассе!» Однажды чуть в Кремль не въехал… Начальник на охране оказался болельщиком – отпустил. «Ты обалдел? – говорит. - Тебя же мог пристрелить курсант!» После такси, стал строителем. Мне знакомые ребята однажды говорят: «Иди к нам бригадиром!» «Какой из меня бригадир - не могу гвоздь в стенку вбить!» «Да ты ничего делать не будешь, только за нас в футбол играй!» И вот я десять лет играл за строительный трест – забивал пачками. Но утром приходил на работу – бригадир ведь! Переодевался даже…