Сергей МАКАРОВ редко даёт интервью. Но теперь есть повод – форварда приняли в Зал хоккейной славы. Он стал восьмым россиянином, кто удостоился этой чести: после Тарасова, Третьяка, Фетисова, Харламова, Ларионова, Буре и Фёдорова.
- Первым мне об этом сообщил Игорь Ларионов сразу после решения выборной комиссии. А потом пошли звонки – поздравляли все, – рассказывал Макаров на сайте лиги. – Ларионов правильно говорит, что вся наша пятёрка КЛМ достойна включения в Зал славы. Думаю, так было бы справедливо.
Нам повезло – мы вырвались туда, в Америку. А поколение Харламова, Михайлова и до них – Фирсова, Старшинова, которые не сыграли с профессионалами, разве они не достойны? Но тогда за океаном считалось, что в хоккей умеют играть только в Канаде. А остальные – любители.
– Вспомните, как вы уезжали в НХЛ. Трудно было?
– Конечно. Хотя мы с Ларионовым вместе решили, что пойдём по более лёгкому пути, чем Фетисов. Согласились со всеми условиями, которые выдвигал Совинтерспорт. Просто чтобы не трепать нервы ни себе, ни родителям, ни близким. Уехали официально.
По контрактам сами договаривались. Сначала наша сторона хотела давать нам 10%, остальное – забирать себе. Порядки-то советские были: мол, вы не можете зарабатывать больше советского посла в Канаде. Мы отвечаем: «На таких условиях вообще никуда не поедем». К счастью, мужики в Совинтерспорте нормальные были, мы договорились на 50%.
– Вы, Ларионов, Фетисов, Касатонов хорошо вписались в НХЛ. Почему же у Крутова это не получилось?
– Мне трудно об этом судить, поскольку мы с Володей разъехались по разным клубам. Лучше спросить об этом у Игоря, он в то время был рядом с ним. Все люди разные. В Советском Союзе мы 11 лет проводили вместе по 300 дней в году. После такого некоторые могут оказаться не готовы к большей свободе.
– Когда у вас накопилась усталость от сборов в ЦСКА и сборной СССР?
– Если считать, что я на сборах сидел с 15 лет, то к двадцати уже наелся. Просто у тренера Виктора Тихонова в команде был очень тяжёлый климат. Люди играли в других клубах – в том же «Спартаке», и у них не было такого. Тот месяц, когда сборную созывали, для спартаковцев был сущим адом. Они скорее назад к себе в команду спешили. А нам-то деваться некуда. Поэтому мы уставали очень быстро.
Но я ни о чём не жалею. Живу только настоящим. И счастлив, что смог повидать два мира – СССР и Америку. Продлил себе хоккейный век. Нашу пятёрку уже в 30 лет списывали, а мы смогли доказать, что можем играть до сорока.