И.И. Цапов: Памятный бой в небе над Ладогой
1 мая 2010, 18:32 [ «Аргументы Недели» ]
Зима 1941–42 годов была суровой и голодной: Ленинград находился в блокаде, а неприкосновенные запасы продовольствия были уничтожены в результате бомбовых ударов врага еще в августе. Город снабжался через Ладожское озеро кораблями, а в конце года по льду была проложена автомобильная дорога, которая получила название Дорога жизни.
Нас, летчиков, еще как-то более-менее кормили. Техники же голодали. Хорошо помню, как мой техник старшина Грицанко, высокий и тучный мужчина, просил меня принести из столовой корочку хлеба. Все мы были истощены.
...Снова летим на разведку по «кольцу»: Урицк–Гатчина–Веймарн–Котлы–Ораниенбаум. Летим на бреющем, 30–40 метров. Еще на земле договорились, что на мелочи размениваться не будем, атаковать нужно только крупную цель.
На перегоне между Веймарном и станцией Волосово увидели большой железнодорожный состав. На моем самолете стояли «эрэсы». Я выпустил все четыре залпом, целясь в паровоз. Удар был на редкость удачным – эшелон с вооружением, техникой и людьми сошел с рельсов и рухнул с насыпи. Еще в нескольких заходах мы бьем из пулеметов по вагонам и платформам.
При возвращении на свой аэродром случилось сильнейшее обледенение. На моей машине правые крылья вели себя так, словно собирались сложиться. Садиться пришлось «на газу», то есть на повышенной скорости, иначе тяжелая машина неминуемо свалилась бы в штопор. При посадке лопнула стальная расчалка. Ребята тоже сели без аварий.
...14 февраля 1943 года моя шестерка ЛаГГ-3 находилась на боевом дежурстве. Звучит сигнал тревоги, и мы поднимаемся в воздух. По радио получили задачу и направились в район Синявинских высот. Противник стремится нанести эшелонированный удар тремя группами Ю-88 и Ю-87, под прикрытием 8 истребителей Ме-109ф и ФВ- 190. Всего до 50 самолетов. Его группы подходят к линии фронта в районе Колпино–Красный Бор–Степановка–Никольское.
Атакуем сверху первую группу и заваливаем трех «юнкерсов». Последовательно идем на вторую и третью группы. Лобовая атака трех групп была весьма эффективной. Нам удалось расстроить боевой порядок групп, а после того как были сбиты несколько бомбардировщиков, среди уцелевших началась паника.
Повторные атаки нашей шестерки по «юнкерсам» были такими же непрерывными и стремительными, с точным учетом метеоусловий в районе боя и нахождения солнца (относительно врага) в период атак. Немцы не ждали, что мы, шестерка истребителей, пойдем на такой риск. Бомбардировщики начали беспорядочно сбрасывать бомбы на свои войска, разворачиваться и уходить. Группа прикрытия не могла понять, что происходит, так как метеоусловия не позволили создать активное сопротивление. Отход врага был беспорядочным, будто у захлебнувшегося пловца, который уже сам не понимает, куда плывет.
Главное, что бомбардировщики были рассеяны и сбросили бомбы бесприцельно. Восемь бомбардировщиков и истребитель противника встретились с землей. Из упавших три Ю-87 достались на мою пару. Но самое главное – мы не потеряли ни одной своей машины и в полном составе возвратились на свой аэродром.
Этот бой мне памятен еще тем, что он попал в сводку Совинформбюро. Когда я приехал в Москву, сестра Клава и ее зять Володя мне сообщили, что слышали мою фамилию по радио.
* * *
К стеклам бинокля плотнее
прижмись,
Чтоб впереди разглядеть
Линию ту, где кончается
жизнь
И начинается смерть.
...Смерть позабыв,
ты ползешь в кустах
Медленно, но – вперед,
К линии, где кончается
страх
И подвиг начало берет.
Б. ДУБРОВИН