Как разведчик Герой России Юрий Колесников немногословен, отвечает только после основательных размышлений, четко и коротко. Это неудивительно. Ведь такие люди говорить попусту не привыкли, иначе их деятельность просто не имела бы смысла.
-Юрий Антонович,разведка – это образ жизни?
– Здесь нет однозначного ответа. Я бы сказал так: разведчик должен обладать определенными чертами характера. Быть предельно внимательным: подмечать любую, даже незначительную деталь, обладать выдержкой, уметь играть и, прежде всего, отстаивать интересы Родины. Перед началом войны я учился в авиационной школе «Мирча Кантакузино» в Бухаресте после лицея в родном Болграде, а вечерами подрабатывал там же мойщиком машин в гараже «Леонида и компания» на бульваре Бракиану.
Гараж был непростой. Туда часто заезжали немецкие машины, привозившие из Германии оружие для румынской армии. Я по-приятельски общался с водителями (немецким владел неплохо), то и дело получая от них полезные сведения.
– Главное, что удалось выяснить в ходе этой работы?
– Что в войне против СССР предполагается участие Румынии в союзе с Германией. Выяснял, какое поставляется оружие, боеприпасы, прислушиваясь к разговорам немецких водителей. Война застала меня в 25-м погранотряде на Дунае. В ходе масштабного отступления наших войск в Одессе формировалась диверсионная группа. Туда попал и я. Мы взрывали здания, в том числе заводы, чтобы они не достались врагу. Представьте, каково это: уничтожать то, что потом и кровью сооружалось руками твоих соотечественников, работало на нужды страны!
Учились взрывать так, чтобы внутри ничего не осталось, а стены стояли. Чтобы, когда вернемся (а мы надеялись вернуться), не с нуля строительство начинать.
– Где Вас готовили к нелегальной работе во вражеском тылу?
– Я учился в Уфе на спецкурсах, несколько месяцев. Сначала в советской группе, а затем был переведен в немецкую. Вместе со мной проходили учебу немцы, недовольные фашистским режимом, участники испанской кампании, после победы Франко попавшие в Советский Союз. Их было человек шесть-семь: Отто Хеслер, Альвин Майер, Рихард Краммер и еще несколько. Была еще одна семья: муж — японец, жена – европейка. Шикарно одетые! Я здоровался с ними пофранцузски. Хотя дисциплина у нас была очень строгая, не до общения. Сидя в огромной столовой за едой, в основном, молчали.
– А что было потом,после учебы?
– Я прибыл в Москву, в наркомат госбезопасности. И в марте-месяце всоставе группы из 28 бойцов и командиров отправился в глубокий тыл врага. При помощи рации я связывался с Москвой как минимум два раза в неделю. Мы устанавливали связь с подпольщиками, взрывали мосты, совершали нападения на немецкие гарнизоны, ж/д составы, пускали под откос немецкие эшелоны. Наша группа состояла, в основном, из спортсменов обществ «Динамо» и «Локомотив». Многие – заслуженные мастера спорта.
Абсолютно все – высокопорядочные, надежные и отважные люди.
– В 1943-м Вы воевали с такими легендарными партизанами, как Вершигора и Ковпак. Можете о них рассказать?
- Вершигора был человек искусства. До войны окончил консерваторию и кинематографическое училище. И Ковпак его поддразнивал, шутливо «экидемиком» называл. Вершигора был необыкновенно обаятелен, в нем все это отмечали. Этот человек буквально притягивал к себе и мгновенно завоевывал расположение. Ковпак... стар, мудр, плоховато знал русский, но обладал феноменальной памятью. Раз что-нибудь услышит – повторять ему уже не надо. И оба были прирожденными полководцами. В 1943-м партизанское соединение было переименовано в 1-ю украинскую партизанскую дивизию имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака. Когда я воевал под командованием Вершигоры (Ковпак в 43-м был серьезно ранен), моему отряду в несколько десятков человек на полустанке Савонн удалось захватить три эшелона с танками и самоходными артустановками, более тридцати машин, штабные документы и оружие! Это был очень удачный налет!
За все это время в дивизии я занимал должности помощника начштаба по разведке, начальника разведки полка и командира полка. Вспоминаю такой случай. Когда я был начальником разведки полка, летом 44-го в Белоруссии мы с ударной группой разведчиков направлялись на связь с нашими частями, подступающими к городу Мосты. Видим, едет немецкая машина. Я, одетый в фашистскую форму, попытался ее остановить, но безрезультатно. Тогда открыли огонь. Автомобиль полетел в кювет, и мы пленили немецкого генерала и его водителя. Меня наградили именным оружием и разрешили в качестве трофея взять машину генерала себе.
Я передал пленных начальнику штаба батальона. Их поместили в курятник под охраной. Там, где их заперли, было маленькое оконце, заткнутое мешком сена. Но в темноте охранники не обратили на это внимания.
Они вытолкнули мешок, водитель подсадил генерала и помогему выбраться! А сам не пролез: здоровый был, таких ладоней я ни разу в жизни не видел...
– Вы гораздо охотнее рассказываете про свою партизанскую деятельность, нежели про разведработу в немецкой среде. Где Вы работали после окончания войны?
– Далеко... Очень далеко! Но головой и сердцем я всегда был в своей стране. Вообще убежден, что войну мы выиграли именно благодаря патриотизму.
* * *
Броню проломленную плавя
И оглушительно гремя,
Нас опрокидывало пламя
Артиллерийского огня.
Под стать испепеленным
травам
Судьба солдатская была.
Пожарищ сполохом
кровавым
Спалило молодость дотла.
Не потому ли так упорно
Благословляем тишину –
Живые памятники
мертвым –
Мы, победившие войну.
Б. ДУБРОВИН