То, что русский осетр в Каспии и Волге на грани вымирания, а точнее уничтожения, – не новость. Ученые-ихтиологи бьют тревогу. Например, в Астраханском центре «БИОС» подращивают мальков и выпускают на волю, чтобы поддержать популяцию. Но хищническое отношение к ценной рыбе, особенно в последнее время, достигло катастрофических масштабов.
Живая рыба
ПОЛТОРАСТА километров от Москвы по Ленинградскому шоссе до Тверской области, еще верст 15 направо, и вы окажетесь в Конаково, где почти каждый встречный – с рыболовными снастями в руках. Рыбалка здесь не развлечение по выходным, а образ жизни. Именно в этих краях подготавливают «посадочный материал для воспроизводства осетровых, в том числе и стерляди».
Филиал ФГУП ВНИИПРХ «Конаковский завод товарного осетроводства» в народе зовется не иначе как «живорыбный». Не стерлась в людской памяти надпись «Живая рыба» на автоцистернах, выезжавших некогда из ворот этого неприметного завода, соседствующего с Конаковской ГРЭС.
Кстати, без ГРЭС не было бы и «живорыбного» – завод использует «бросовое» тепло станции. Одна беда – температура воды «гуляет». Зимой опускается до +6, летом подскакивает к «тропическим» +29. А осетр любит постоянство –
+22 градуса Цельсия. «Если обеспечить +22 круглый год, здесь была бы золотая жила», – мечтает Николай Рацук, 1-й замдиректора завода.
Завод основан в 1973 г. – по российским меркам, молодое предприятие. В советское время основной специализацией этого хозяйства был карп. Но в 1991‑м стало ясно, что на карпе заработать не удастся – себестоимость высокая, а отпускная цена низкая. Вот тут-то и пришла на помощь российская наука – раз карпа выращивать нерентабельно, будем заниматься осетриной. Благо еще с 50-х годов ХХ века существовали наработки по искусственному выведению осетровых. Так, впервые в мире в неволе появились и стали размножаться «одомашненные формы ленского осетра».
Именно отсюда по всему миру пошла методика товарного воспроизводства осетров. Осетроводческие хозяйства Франции, Польши, Канады, США, Китая начинали с Конаковского «посадочного материала». И сегодня процветают благодаря российскому ноу-хау, значительно опережая в объемах прежних «осетровых» и «икорных» лидеров – Россию и Иран.
Печально, но Россия постепенно теряет приоритет в искусственном разведении осетровых. Даже корм для мальков ленского осетра стали закупать в Голландии и Германии. Взрослая рыба, правда, удовлетворяется едой, приготовленной в Сергиевом Посаде.
Белуга + стерлядь = бестер
ДО СИХ пор в хозяйстве экспериментируют с гибридами – они имеют повышенную стойкость к болезням и улучшенные вкусовые качества. Но самое главное – создали маточное стадо. Это то же самое, что в животноводстве вывести элитных быков-производителей и свиноматок-рекордсменок.
Раз в 2 года у осетровых отбирают икру и семя, как здесь говорят, доят. «Декабрьский тур», «январский тур» – так необычно называют дойку специалисты. Искусственно оплодотворяют икру, а затем из лотка в лоток, чуть позже в бассейн отправляются сначала личинки, потом мальки и, наконец, товарные полуторакилограммовые молодые осетры.
А их родители, слегка потрепанные осетры обоего пола, после этой уникальной процедуры, разработанной отечественными учеными, отправляются в своеобразный санаторий-профилакторий – 10‑кубометровый бассейн – поправлять здоровье. Ведь отбор икры и семенной жидкости для рыбин не проходит бесследно.
Осетровые, даром что современники динозавров, старше акул и крокодилов, существа сообразительные. Когда человек подходит к краю бассейна, вода вскипает от энергичных движений торпедообразных тел. Матерые белуги, русские осетры и, конечно, представители сибирских рек. Для них рыбоводы уже не хищники, а добрые няни – кормят, лечат, присматривают. У каждой рыбины из маточного стада к плавнику прикреплен номер-бирка с «паспортными» данными. Круглая бирка – самка, треугольная – самец.
При промысле осетра в природе – на Каспии, Волге – у рыбы нет шансов остаться в живых. А браконьерский лов осетровых ради деликатесной черной икры вообще отличается варварским отношением к рыбе – со вспоротым брюхом, на радость «водяным воронам» – чайкам, ее бросают на берегу или мелководье. К слову, оплодотворить икру и вырастить осетра в неволе можно только при дойке живых особей. Если рыбу убивают, икринкам от матери идет команда на «самоуничтожение», и такую икру действительно можно употребить только в пищу.
КОГО БОЯТСЯ БРАКОНЬЕРЫ
«ПЕРЕДЫШКА» у осетровых была лишь однажды – в 2005 г. во время визита президента России на Каспийскую военную флотилию и в Астрахань. Две недели ни одного браконьерского катера в дельте Волги и у берегов Каспия не было: видно, поработали пограничники совместно с речной милицией и рыбоохраной.
Однако «титанические» усилия сошли на нет с отъездом Путина. Опять ежедневно в море стали выходить сотни лодок с дешевыми китайскими браконьерскими сетями. Вносят свою лепту и азербайджанские «лихие» ребята. А ведь способ снизить рентабельность преступного бизнеса существует!
Для любителей деликатеса на Конаковском заводе сумели получить икру в неволе. Правда, немного. На крышках надпись – «Астрахань». Конаковский завод не имеет лицензии на производство. В качестве эксперимента, на пробу, отправили туда небольшую партию свежей черной икры. И теперь немногие счастливчики, работники предприятия, могут себе позволить отведать икры собственного выращивания. Немногие, потому что цена 56-граммовой баночки кусается. Даром что рыба-донор выращена в бассейне. К слову, Николай Рацук утверждает, что она ничуть не хуже, а даже лучше добытой у «диких» осетров. «У нас рыба гарантированно здоровая, мы знаем, в каких условиях она выросла, чем и как питалась». И главное – никаких паразитов и химии, которых в море и реках сейчас великое множество. Однако вашему корреспонденту продегустировать икру в Конаково, увы, не довелось. Дорого.
Там гуляют целые стада стерляди
В ИВАНЬКОВСКОМ водохранилище стерлядь уже не «рыбацкое счастье», а просто хорошая добыча. Николай Рацук подтверждает: завод – это не только коммерция: «Десять лет зарыбляем Волгу. В Иваньковское водохранилище, а с 2003 года и в Угличское, 300 тыс. штук молоди стерляди выпускаем ежегодно. Трижды выигрывали конкурсы – это федеральная программа». Сюда частенько заглядывают довольные рыбаки: «Спасибо, стерлядку на 700 граммов выловил. Ваша наверняка!» Заводские рыбоводы хвастаются: «Да там теперь целые стада стерляди гуляют!»
А вот ленского осетра выпускать на волю в волжские водохранилища запрещено ихтиологами. В силу большей жизнестойкости сибиряк в природе вполне способен вытеснить, выжить традиционного русского осетра из Волги. Стерлядка же местная, окская и волжская, природный баланс не нарушает.
У завода замечательные коммерческие перспективы – осетрина всегда была, есть и будет украшением стола. Все более популярными становятся прудовые хозяйства, где желающим обеспечат рыбалку с гарантированным уловом.
А что не выловят такие «рыбаки», уходит в рестораны и торговые сети. Посадочным материалом эти самые рыборазводные прудовые хозяйства обеспечивает именно Конаковский завод, с маточными стадами и отработанными технологиями отбора икры (дойки!) у живых особей для воспроизводства поголовья.
Огромный плюс искусственного разведения – сохранение осетровых в естественных условиях. Если спрос на осетрину и икру будет удовлетворен за счет таких хозяйств, то нагрузка на популяцию дикого осетра неизбежно снизится, и у каспийских и волжских сородичей «одомашненной формы» появится шанс на выживание.
История одного позора. Дорогущее лицо
«ПО НАЦПРОЕКТУ «Развитие АПК» мы должны получить 80 млн. руб. на развитие и модернизацию производства, но не можем, не имеем права». Так как Конаковский завод не юридическое лицо, а филиал подмосковного НИИ. «Потеряли мы в 90-х юридическое лицо!» – сетует Николай Рацук. Парадокс – деньги уже выделены, лежат в банке в областном центре. А как использовать их на модернизацию производства – пока никто не придумал. Миллионы-то выделены адресно, Конаковскому заводу товарного осетроводства. В Тверскую область. А не ВНИИПРХ, институту пресноводного рыбного хозяйства, что базируется в городе Дмитров Московской области.
Руководство предприятия переживает, что в тверском филиале Россельхозбанка вечно ждать не будут – отзовут платеж и бросят средства на другие «прорывные» направления. «Сколько нас еще будут терпеть в нацпроекте?!» Плакали тогда планы переоснащения завода установками замкнутого водоснабжения с круглогодичным поддержанием комфортной рыборазводной температуры воды +22оС. Пока даже нерестовая кампания стабильностью не отличается – рыба дает икру с ноября по июнь.
И правда, при посещении завода возникает ощущение, что попал в многодетную, но очень бедную семью. Спасает изобретательность руководства. Так, с перестроечных времен в свободных помещениях административного крыла работает швейный цех с десятком работников. И осетроводы благосклонно смотрят на непрофильное производство. «Мы швейников во время нереста как рыбоводов используем. Таковы условия аренды. Очень ценные кадры», – говорит Николай Рацук.
Понятно, что обеспечить постоянную занятость невозможно, весь заводской штат насчитывает 45 человек. А так, при сезонных авралах, есть квалифицированный резерв.
Или кооперация с предприятиями ВПК – рыбоводным лоткам конаковцев все профессионалы завидуют. Лучше немецких. Но сейчас предприятие в тупике: не хватает площадей, бассейны и лотки перенаселены – все нормы давно превышены вдвое.