Более 260 млрд рублей в следующем году планируется направить в агропромышленный комплекс страны. По подсчётам правительственных чиновников, если финансирование в таком объёме будет продолжаться хотя бы в течение ближайших пяти лет, то Россия сможет закрыть продовольственные дефицитные направления и обеспечить себя всем необходимым. А о грандиозных успехах нам обязательно расскажет создаваемый за бюджетный счёт новый телеканал «Агро-ТВ».
Так ли всё благополучно в «королевстве сельском»? Кому пойдут миллиарды с правительственного плеча? На эти и другие вопросы «АН» отвечает председатель общественного движения «Федеральный сельсовет» фермер Василий МЕЛЬНИЧЕНКО.
Крестьянский геноцид
– Василий Александрович, ведь хорошие средства запланировали выделить селу в партии и правительстве. Но вы опять недовольны!
– Для строительства иллюзий такие деньги не нужны. Эти средства не достанутся селу, не пойдут на развитие сельских территорий, не достанутся крестьянину, а растворятся в крупнейших агрохолдингах, которыми сейчас владеют 20–25 богатейших семей страны. Располагая такими финансами, они продолжат вытеснять крестьянина из села, очищая территории для себя. Я называю это крестьянским геноцидом.
Разве об этом говорил президент Владимир Путин, давая поручения по развитию сельских территорий? Такое впечатление, что министры, губернаторы, чиновники на местах президента не слышат и слышать не хотят. Просто смеются над ним. Закрываются сельские школы, больницы, профессиональные училища, которые готовили механизаторов и комбайнёров, нет работы. Народ просто бежит из села. Либералы из Высшей школы экономики, которые дают советы министрам, прямо говорят, что 37 миллионов сельских жителей – это камень на шее модернизации страны. Правительство идёт правильной дорогой, но в обратную сторону. Президент призывает развернуться, но…
– Чем агрохолдинги вам не угодили? Ведь без крупных хозяйств невозможно накормить такую страну, как наша. Тем более что продукция у них дешевле за счёт больших объёмов.
– То, что она дешевле, – ложь. Построить с нуля одно скотное место в два квадратных метра у простого фермера стоит 250–300 тысяч рублей. В крупном хозяйстве оно почему-то обходится в 800–900 тысяч. Причём мелкий производитель практически никогда не выбьет за него компенсацию, а агрохолдинг – всегда. Будет ли молоко или мясо от коровы, место для которой стоит под миллион, дешёвым? Никогда. Будет ли оно полезным? Тоже никогда. Все три года, пока корова у них доится, она стоит в стойле. Ест, пьёт и какает. Никакого выпаса, никаких лугов. Для увеличения выхода товарной продукции ей колют анаболики, стимуляторы, антибиотики. Например, на мегасвинофермах свинья растёт 90 дней. Ну не может такого быть! Минимум 180–200 дней должно пройти до убоя. Может, все эти добавки, которыми пичкают скот, и не вредны, но мясо точно невкусное. Можно ли говорить о том, что это наша продукция? Тоже нельзя. Всё – от племенного стада до кормов, оборудования и ветеринарии – импортное. Наши – воздух, вода, электричество и оставшийся навоз. Если вдруг перекроют поставки кормов, витаминов, лекарств, молодняка – то холдинги просто встанут.
Сельхозмелочь пузатая
– Очень похоже на отвёрточную сборку якобы наших автомобилей?
– Точно. Только на автозаводы ещё привлекают немного местных работников, а на селе, куда пришёл агрохолдинг, работают в основном пришлые, да ещё вахтовым методом. У нас открыли такую огромную свиноферму. Вокруг 18 деревень, ни одного даже скотника не пригласили.
Давайте сформулируем чёткую цель нашей аграрной политики. Если это просто обеспечение населения продуктами питания, то она, конечно, выполнима за счёт монополистов – агрохолдингов. Настроить мегаферм, и будет нам счастье – заменитель молока вместо молока, заменитель мяса вместо мяса. Еды будет достаточно, но дорогой и единообразной. Большая доля граждан, живущих у черты бедности, вместо половины зарплаты будут тратить всю только «на поесть». Это и будет продовольственная безопасность нашей страны. Ещё можно будет зерно продавать на экспорт даже не на 20, а на все 40 миллиардов долларов. Но к сельской жизни эти «подвиги» никакого отношения не имеют.
Если цель – борьба с демографическим кризисом, то это уже другой вариант развития сельских населённых пунктов как «инкубатора» по производству людей. Значит, надо не уничтожать школы, детсады, роддома, а открывать их. Создавать новые рабочие места, диверсифицируя сельскую экономику. Но это уже задача не одного Минсельхоза.
Если цель – ответы на вызовы национальной безопасности, это третий вариант. Вот это уже настоящая аграрная политика для крестьян. Потому как большая страна должна быть заселена равномерно и с достойными условиями для жизни. Пока же мы видим, что за счёт крестьянства активно развивают только мегаагрохолдинги. Настоящая аграрная политика в России отсутствует.
– Холдинг – враг номер один для крестьянина?
– Например, в США, на которые так любят кивать наши чиновники, они даже не входят в структуры минсельхоза штата. Они не получают никаких дотаций, никакой финансовой помощи, как фермеры. У нас всё наоборот – крестьяне не входят в структуру Министерства сельского хозяйства России, зато все субсидии, все кредиты достаются огромным сельхозпредприятиям, зачастую аффилированным либо с местными, либо с московскими властями. В 2014 году они получили 92% всех субсидий, выделяемых через Минсельхоз на развитие и поддержку сельского хозяйства. Пусть живут, пусть дерутся между собой, а не с нами за кусок рынка и прибыли. Сегодня же они – наши гробовщики.
– А чего не хватает крестьянину, чтобы конкурировать с ними?
– Доступа к финансовым ресурсам по разумной, конкурентоспособной процентной ставке. Фермер в Европе, например, берёт кредит под 1–3%. Президент поручил Центробанку сделать доступными деньги и для нас. Не выполнено. Сделали субсидирование части нынешней убийственной для села ставки. Но банки фактически объявили бойкот по кредитам для фермеров и крестьянских хозяйств. А если не дают кредит, то чем помогут субсидии по ставке?!
Проблема в том, что у нас нет нормальной банковской системы, есть меняльные конторы. Они брали длинные деньги на Западе под 2–3%, называли нас лохами, которые не умеют работать, и втюхивали их нам уже под 15–16%. А как только канал прикрыли, сразу сели в лужу. Так кто из нас лохи?!
Второе – горючка и электричество. Нормально, что, например, в стоимость дизельного топлива для села входит дорожный акциз в 8,5 рубля с литра? Наши комбайны и трактора по трассе круглосуточно не колесят. Почему солярку не могут нам продавать если не по себестоимости, то хотя бы с минимальной маржой? Ещё до обвала рубля мы посчитали, что гораздо выгоднее покупать дизтопливо в Туркмении по 6–7 рублей за литр. Поднимать его баржами через Каспий, Волгу, Каму к нам в район. Тогда 4 тысячи тонн вышли бы по 12 рублей, а не под 30, как в родном доме. Но как только я заикнулся об этом, такой скандал подняли! Энергетики дерут по 5 рублей 50 копеек за киловатт при себестоимости с доставкой один рубль с небольшим.
Цены на запчасти, даже российские, взлетели почти в 4 раза. Ремень для комбайна год назад я покупал за 300 рублей, то сейчас он 1200. Даже со склада. Техника изношена на 60–80%. В этом году мы купили два стареньких тридцатилетних Т‑150 по 200 тысяч каждый. Трактор три дня в ремонте, три часа в поле, три дня в ремонте. Новые за 6–8 миллионов не можем купить, так как не дают кредиты, а на ремонт старья тратим огромные деньги. Какие тут конкуренция и импортозамещение…
– Губернатор должен отвечать за реальное положение дел на селе?
– Он должен жить на казарменном положении, пока не решит все вопросы в сельской местности.
Овощная монополька
– Средняя рентабельность в сельском хозяйстве – 10–12%?
– Теоретически значительно больше. Овощи при налаженном рынке сбыта могут давать от 50 до 100% прибыли. В птицеводстве и свиноводстве ниже, но вполне прилично. В животноводстве – значительно меньше.
– Вы сказали «налаженные рынки сбыта». Сейчас государство как-то помогает? Были попытки законодательно обязать торговые сети принимать продукцию у фермеров. Также обещали развивать сельхозкооперацию как панацею от всех рыночных бед.
– Сколько десятков миллионов рублей потратили на всякие конференции и круглые столы по кооперации – не счесть. Но есть уже работающие модели, например, в Финляндии, в Дании фермеры, которые держат по 20–30 голов скота, имеют свои кооперативные небольшие склады и магазины. Сами определяют закупочную и отпускную цены, норму прибыли. Потребитель сам выбирает, идти ему в супермаркет или в фермерский магазин. Это реальный рынок, сельхозкооперация.
У нас же новая имитация кооперации – строительство оптово-распределительных центров (ОРЦ). На их создание до 2020 года планируется потратить около 79,3 миллиарда рублей. 2,4 миллиарда – уже в этом году, более 10 миллиардов рублей – в следующем. Почти 15 – в 2017 году, по 15,8 и 17 миллиардов рублей – в 2018 и 2019 годах соответственно.
Что из этого выйдет? Возле крупных городов за федеральные деньги построят ОРЦ, которые через несколько лет благополучно приватизируют специально обученные люди. Сейчас уже сложились пусть убогие, но рыночные отношения. Перекупщик Саид на своей машине приезжает ко мне на поле, мы торгуемся, и я продаю ему товар за наличные, но через кассу. Моя миссия закончилась – вырастил, продал, получил небольшую прибыль.
В ОРЦ я повезу свой товар на своей машине километров за 100. Там будет сидеть тот же условный Саид, который будет назначать мне цену ниже низшего. Не нравится – вези обратно. На поле я уже урожай не продам – все Саиды уже в ОРЦ сидят, и оставлю его там. То есть за бюджетные деньги власть создаёт новых монополистов на уровне каждого района или города.
Кстати, точно по такой же схеме мы сейчас сдаём зерно на частные элеваторы. Мне государство говорит, что закупочная цена на зерно будет примерно 7 рублей за килограмм. Я сажаю, ухаживаю, убираю, загружаю машину и привожу. Начинаются придирки к влажности, сорности, клейковине, к чему угодно. Говорят в итоге – 5 рублей и расчёт в течение месяца. Около элеватора ко мне подходит мальчик. Деньги сразу, наличными, но по 4,80. И куда деваться? Так везде. Это даже не коррупция – это система.
– Что прикажете делать?
– Допустим, региону по программе развития сельхозкооперации выделили 5 миллиардов рублей. Пусть на эти деньги строят ОРЦ, но он будет в определённых долях принадлежать конкретным региональным фермерам. То есть мы будем его пайщиками, которые сами составляют план, что нам выращивать. Будем определять рыночную закупочную цену, нанимать работников, договариваться с торговыми сетями. Вот тогда мы будем благодарны государству, которое реально помогает крестьянину, которое даёт долгосрочную перспективу развития села. Только 37 миллионов «камней на шее» могут производить дешёвую, но качественную продукцию.
– Российская деревня уже умерла или ещё дышит?
– Мы – последнее поколение крестьян России. Лет через десять при такой политике не будет никого. Скоро должен состояться Госсовет по брошенным землям – более 40 миллионов гектар надо возродить. Кто это будет делать? В России пока есть реальные люди, есть крестьяне, которые могут взвалить на себя эту задачу, не требуя огромных денег. Есть чёткая, конкретная программа по возрождению села. Захочет ли президент нас пригласить и выслушать? Или опять будут говорить министры-латифундисты? Вот сегодня самый главный вопрос…