Маленькая Зоя обрита наголо, зарёванная, в чужой одежде. Рано утром, пока никто не видит, она стоит под портретом Ленина, тем, на котором у него галстук в горошек. Девочка вглядывается в незнакомое лицо и недоумённо спрашивает: «Ну зачем, зачем тебе надо, чтобы я была здесь, чтобы от родных уехала?»
Ума – мама, ача – папа, кору – нож
– Перед сентябрём всегда с нами беседы проводились. Помню, учительница говорила: Владимир Ильич Ленин хотел, чтобы вы все учились. – Зоя Николаевна Болина, специалист по энецкой культуре, автор уникального энецкого картинного словаря, вспоминает свои первые годы в потаповском интернате. – Мы ведь и в тундре учились, ту настоящую жизнь познавали. Кого наша жизнь не устроила? Как я завидовала детям, которые в посёлке жили вместе с родителями!
Она родилась на Таймыре в 1950-м. Родители кочевали, рыбачили и занимались выпасом – были у семьи и свои, и колхозные олени. Как и заведено у народов Севера, сами себя всем обеспечивали: кормились, одежду шили.
– Очень я не хотела городское цивильное надевать, для меня это было чужое. Ой и плакала же я! – До сих пор, когда вспоминает себя девчонкой, у Зои Николаевны слёзы на глаза наворачиваются. – Помню, привезли нас в Потапово и повели в баню, постригли налысо. В тундре так никогда не делали. Потом каждый год, как возвращалась после лета от родителей, нас стригли, такая вот профилактическая мера против вшей. Потапово на холмах расположено. И я как-то так рванула, что меня еле догнали. Куда бежала, не знаю. То, что меня волос лишили, в чужое обрядили, было унизительно. Но дети есть дети. Целый день мы играли, забывали, что от семьи оторваны. А по вечерам такая тоска наваливалась. Поплачу и усну.
Волосы, конечно, отрастали, обида затихала, учителя, воспитатели, как могли, старались обогреть. Более того, Зоя Болина сама стала потом учителем начальных классов. И работала в той самой школе посёлка Потапово Дудинского района (сейчас посёлок входит в состав городского поселения Дудинки; хотя от Дудинки удалён на 80 км. – Прим. ред.), где когда-то в столовой разговаривала с портретом вождя мирового пролетариата.
Справка «НА»
Энцы (устаревшее название енисейские самоеды) – один из коренных малочисленных самодийских народов численностью менее 300 человек. По языку и культуре близки ненцам и нганасанам.
Название «энцы» придумано советским этнографом Г.Н. Прокофьевым в 1930-е годы от энецкого «эннэчэ» (в переводе означает «человек»). Тундровые энцы называли себя «сомату». Лесные – «пэ-бай».
Живут энцы в основном в посёлках в устье Енисея, в районе города Дудинки, посёлка Усть-Авам в Таймырском Долгано-Ненецком районе Красноярского края.
До середины XX века энецкий язык считался диалектом ненецкого; в переписях 1959 и 1979 годов энцы не считались отдельной этнической группой и их записывали ненцами или нганасанами. Энецкий язык относится к самодийской группе уральских языков. Он подразделяется на два диалекта: маду и бай (тундровый и лесной).
Энецким языком владеет около 150 человек. Как правило, носители – люди старших возрастов. Основными языками общения для современных энцев являются русский или ненецкий.
Не потерять
Последние годы Зоя Николаевна на пенсии, но работает в Таймырском Доме народного творчества в Дудинке, где не только ремёсла или традиционное северное искусство берегут, но и к языковому наследию коренных этносов внимательно относятся.
Казалось бы, народ существует тысячелетия, разговаривает на своём языке. А энский словарь появился только два года назад.
Как и заведено на Таймыре, энка Болина работала над картинным словарём не только вместе с энцем – Иваном Сикиным, но и с долганином Василием Батагаем. Два самобытных художника помогли проиллюстрировать редкое издание. И теперь главным адресатам книги – детям – проще и веселее запоминать слова родного языка.
– В советское время не той дорогой мы пошли. Ведь в принципе северяне в детстве все исключительно на родных языках говорили. Вот лично я ни одного русского слова не знала. – Зоя Николаевна всё пытается понять причины забвения. – В тундре общались только на энецком. Ну ещё мы, энцы, легко понимаем ненцев. А в школе нас учили лишь русскому языку. Так как среда была русскоязычная, то переход случился очень легко. И в интернате мы старались совсем не говорить на родном. Мы пели русские песни, танцевали русские танцы. Нам, конечно, никто не запрещал танцевать энецкие. Но это просто в голову не приходило. И всё стёрлось. Жаль, что не нашлось такого человека, который в своё время собрал бы нас всех и сказал, что вместе с русским, обязательно нужно изучать родные языки. Учат же сейчас и русский, и английский параллельно.
Спохватились недавно. Сейчас в потаповской школе с начальных классов факультативно преподают энецкий язык. Открыли энецкие группы и в детских садах. Детки быстро осваиваются и уже через месяц начинают понимать воспитательницу, что обращается к ним на энецком. Кстати, родители, энцы, к детским разговорам прислушиваются и тоже слова начинают заучивать.
Зоя Николаевна Болина уверена, генетическая память не подведёт – всё энецкое смогут по крупицам восстановить. Тем более на дружном Таймыре, где все народы за века почитай уж родственниками стали:
– Дело это должно дать ростки. Пусть наш энецкий никому особенно не нужен, но между собой будем на родном говорить!
*
Того дугэе ачин – эвенкийская пословица.