В 15 километрах от старинного подмосковного города Дмитрова в небольшом населённом пункте Рыбное умирает знаменитый Институт пресноводного рыбного хозяйства (ВНИИПРХ), принадлежащий Агентству по рыболовству. Вместе с ним всплывёт брюхом вверх вся многодесятилетняя научная работа – с 1932 года – по аквакультуре. Уйдут в прошлое привычные карпы, осетры, стерляди, лососи. Точнее, их заменят норвежские, иранские и прочие аналоги. И никому до этого нет дела…
Китайцы и сортир
В институте до сих пор со смехом вспоминают, как несколько лет назад к ним приезжала представительная китайская делегация рыбоводов. Как нарочно, за неуплату в административном здании отключили холодную воду. Китайцев в туалет водили в соседний корпус, туда, где сидят научные сотрудники. Вот только одна проблема, туалет типа «сортир без унитаза» был общий, и переводчик долго объяснял, что ходить надо по одному и дверь за собой закрывать на кованый крючок. Сказать, что учёные из Поднебесной были в шоке, – ничего не сказать. В здании, построенном в 70-е годы прошлого века, ни разу не было капитального ремонта. В подвале, где расположен аквариальный комплекс, проводка искрит и живёт своей жизнью. Вечная отговорка начальства – нет денег на ремонт, нет денег на науку.
– Не знаю, прошли ли мы уже точку невозврата или нет. Но то, что институт, труд нескольких поколений учёных, сейчас стоит на краю пропасти, – это точно, – говорит заведующий отделом биологических основ аквакультуры института, кандидат биологических наук Александр Рекубратский.
Мы идём по берегу «зимовальных» незамерзающих прудов. В них каждую осень на зимовку вручную пересаживают племенные стада рыб. Весной же каждую надо выловить, рассортировать, взвесить и отправить уже в пруды «нагульные». Иначе они просто погибнут. Рабочих катастрофически не хватает, и два раза в год кандидаты и доктора наук лезут в эти пруды и по грудь в иле ловят рыбку большую и маленькую. Помыться после этого купания нельзя – словосочетание «горячая вода» прочно забыто.
Сейчас во ВНИИПРХ вместе с Конаковским филиалом, где выращивают осетра, служат 195 человек. Научных сотрудников – всего 60. 26 кандидатов и 6 докторов наук. Административный штат – 33 человека. Средний возраст учёных и инженеров – от 50 до 69 лет. Молодёжи совсем мало. На зарплату 7–9 тысяч рублей семью прокормить невозможно. Вот и крутятся кто как может. У многих бизнес – устанавливают аквариумы богатым москвичам и дмитровцам. За неделю зарабатывают свою месячную научную зарплату и возвращаются в институт делать науку.
– Раньше мне было неудобно, что, помимо основной работы, у меня нет хобби. А сейчас для многих именно научная деятельность стала хобби, – делится Рекубратский. И рассказывает, что в прошлом году несколько таких молодых упёртых учёных скинулись на подержанный китайский микроскоп, необходимый для новых открытий, которые всё-таки пока делаются вопреки всему.
Сперма спит
Рядом с прудами обветшалое здание. Одна из стеклянных стен заделана железом вместо разбитого стекла. Это знаменитый во всём мире криобанк института. Там в нескольких старых сосудах Дьюара – огромных термосах – при температуре минус 193 в жидком азоте хранится сперма диких российских рыб. Некоторые из них – русский и персидский осетры, белуга, калуга – практически исчезли и занесены в Красную книгу.
– Мы впервые в мире разработали технологию, которая позволяет оплодотворить яйцеклетку одного вида рыб размороженной спермой другого вида. И получить вместо гибрида полноценный по генетической составляющей исчезнувший вид. Спермой русского осетра оплодотворили яйцеклетку сибирского. Получили по хромосомному набору чистого русского. Из спермы белуги с использованием яйцеклетки севрюги получили белугу. Вырастить только не смогли из-за недостатка денег. Но технологии закреплены, и если власть возьмётся за ум, то сможем использовать этот метод для восстановления утраченных видов, – рассказывает Рекубратский.
Криобанк института – ещё одна головная боль для исследователей. Раз в месяц надо пополнять запасы жидкого азота. Иначе все сосуды Дьюара разморозятся. Тогда коллекция краснокнижных рыб будет потеряна. Стоит эта операция 30 тыс. рублей. Денег у института, как всегда, нет, и учёные уже готовятся скидываться. Всего в год для криобанка нужно 300 тыс. рублей на пополнение запасов азота и несколько десятков тысяч на зарплату инженера, который бы следил за коллекцией и обслуживал биохранилище. Но пока на дверях висит замок, а внутри уличная температура.
Кстати, основу этой коллекции заложили ещё в 70–80-е годы прошлого века. Тогда пришло понимание, что необходимо сохранить всё хрупкое биоразнообразие живой природы, которое ломается под пятой человека. По всей территории страны летали экспедиционные отряды института и собирали в дикой природе образцы спермы разных рыб: лососёвых, осетровых, карповых, окунёвых. Об экспедициях забыли в 2008 году. Последними стали образцы спермы русского осетра и азовской белуги, которые занесены в Красную книгу.
«Лимоны» для спасения
– Сейчас бюджет нашего института складывается из двух потоков. Первое – зарабатываем за счёт своей коммерческой деятельности – зарыбления водоёмов и научных консультаций. Это примерно 15–20 миллионов рублей в год. Ещё примерно 18–20 миллионов приносит Федеральное агентство по рыболовству (Росрыболовство) по статье «мониторинг биоресурсов». Все эти деньги улетают на коммуналку, налоги на землю, мизерную зарплату сотрудникам. На новые исследования не остаётся ничего. А научные институты не могут просто существовать, они должны заниматься наукой. Или деградировать. Мы именно деградируем, – констатирует Александр.
По его словам, «у сотрудников наступает моральное истощение. Ещё год-два такой зарплаты и наплевательского отношения – и они уйдут. Восстановить потом отечественную науку в аквакультуре будет трудно и дорого».
Сейчас для выживания и минимального развития институту требуется порядка 70–75 млн. рублей в год. Тогда можно будет удержать коллектив, вести научные изыскания. До финансового кризиса 2008 г. спасали конкурсы на научную деятельность. Кризис прошёл, конкурсы не восстановили. Из 130 млн. руб., выделенных Росрыболовству в 2013 году на научные разработки по конкурсам, на финансирование исследовательских работ по направлению «аквакультура» было направлено ноль целых ноль десятых.
Вместо поддержки своих институтов Агентство по рыболовству объявляет десятимиллионный конкурс на написание «Технического задания по совершенствованию системы электронного документооборота с учётом анализа тенденций развития нормативных документов». Документы, тем более электронные, конечно, важны. Но люди, да и уникальные породы, коллекционные стада карповых, осетровых и лососёвых рыб, наверное, важнее для человечества.
В последние годы уловы в Мировом океане практически не растут. А численность человечества неуклонно прибавляется. Во всех развитых странах вкладываются миллиарды на развитие аквакультуры. Сейчас 50% рыбы ловят в естественных условиях и столько же выращивается в аквакультуре: в прудах, садках, водохранилищах. У нас объём производства за её счёт – 140 тыс. тонн. С таким объёмом мы находимся в четвёртом десятке мировой рыбной статистики. Прилавки страны завалены рыбой, выращенной в Китае, Вьетнаме, Норвегии. Уже говорят, что надо заниматься искусственным воспроизводством сельди – её уловы быстро сокращаются. Но как нарастить объёмы без развития науки? А наращивать надо срочно. Среднестатистический житель нашей страны потребляет рыбы в 1,7 раза меньше физиологической нормы.
Осетровая национальная идея
– Издавна Россия гордилась своими осетровыми и лососёвыми рыбами. Когда осетры шли на нерест, на колокольнях, стоящих по берегам рек, не звонили в колокола, чтобы не пугать рыбу. А что сейчас? Мы почти потеряли осетров, но мало что делаем для их спасения. В США, например, практически с нуля восстановили популяцию осетра на Великих озёрах. Когда он поднимается из озёр по рекам на нерест, жители выходят на берег и охраняют его покой. Мы тоже так можем. Сохранение и восстановление осетровых могло бы стать настоящей национальной идеей, – считает Рекубратский. – Но пока мы выходим на берег с другой целью – наловить себе.
Это можно изменить, если власть покажет пример и повернётся лицом, а не другой частью тела к отечественной аквакультуре.
Но пока власть, похоже, состоящая из одних Шариковых, читает «Главрыба» как «Абырвалг». И накрывает этим «абырвалгом» всю российскую науку.
ОТ РЕДАКЦИИ: Уважаемые г-да правительственные чиновники, у редакции «АН» к вам вопрос: когда вы научитесь слушать профессионалов? Г-да Ю. Мамонтов (директор ВНИИПРХ) и И. Шестаков (замминистра сельского хозяйства и руководитель Росрыболовства): что конкретно в цифрах и сроках вы собираетесь предпринять для решения судьбы уникального научного заведения? Ждём ответа в установленный законом о СМИ срок.