Вокруг Байкало-Амурской магистрали идут взаимоисключающие процессы. С одной стороны, с высоких трибун заявляют о планах увеличить грузооборот убыточной магистрали в 3–5 раз, построить новые железнодорожные ветки и целые города. С другой – принята программа расселения бамовских посёлков, в которых более 30 лет в нечеловеческих условиях существуют около 50 тыс. ветеранов «стройки века». Это разрушит и без того прохудившуюся инфраструктуру вокруг БАМа, но другого выхода, похоже, нет.
Жизнь как в «бочке»
Посёлок Умбелла в Иркутской области официально перестал существовать с 1 июля 2012 года. Хотя последние жители уехали отсюда ещё пять лет назад и обретаются в соседних посёлках в ожидании компенсаций. Из областного бюджета им выделяют 60 млн. рублей – из расчёта 30 тыс. рублей на квадратный метр жилья. Если эти деньги до них дойдут, семья из трёх человек сможет купить «двушку» в пригороде Новосибирска. Но вокруг БАМа существует ещё около 70 посёлков строителей магистрали, и расселять их правительство планирует в течение семи лет. И то, если не будет кризиса.
Чтобы ускорить процесс, 14 ветеранов БАМа из посёлка Тоннельный в Бурятии начали голодовку. Здесь живут строители 15-километрового Северо-Муйского тоннеля, самого протяжённого в стране. На «большую землю» хотят перебраться 110 семей из Тоннельного, а общее число потенциальных беженцев в Муйском районе Бурятии составляет 4 тыс. человек.
– Там живут пенсионеры, которые прибыли на БАМ «комсомольским десантом» и оттрубили здесь по 12 лет, – говорит местный правозащитник Ольга Артемьева. – За это они получили медали, пенсию в три тысячи рублей и комнаты в гнилых бараках без воды и туалета. Посёлок Тоннельный власти зачем-то решили сровнять с землёй, хотя людей ещё никуда не переселили. Котельную снесли, а с новым жильём «процесс затянулся». А у нас зима начинается в сентябре, жители сплошь пожилые, почти все инвалиды. Тут и раньше жизнь была не сахар, а сейчас как в
ГУЛАГе, разве что без колючей проволоки.
С мятежного Тоннельного сняли статус рабочего посёлка и нарекли временным населённым пунктом – точь-в-точь как в 1970-е годы. Почти все посёлки в тайге можно считать таковыми. Чуть больше повезло образованиям вроде Половинки, которую построили близко к 5‑тысячному Нижнеангарску, где есть и школа, и больница.
К услугам таёжных оазисов четыре медицинских поезда, которые РЖД с 2006 года запустили по Сибири и Дальнему Востоку. В каждом из них есть рентген, ультразвук, кабинеты офтальмологии и эндоскопии, хирурга, лора, гастроэнтеролога, невропатолога. Но занимаются они только диагностикой, лечиться нужно ехать по той же «железке» за десятки километров. Самое разорительное, говорят, – зубы. Стоматолог есть только в городах вроде Тынды, а за один приезд ведь коронку не поставишь. Приходится снимать гостиницу, питаться в кафе.
На БАМе «высотками» называют пятиэтажные хрущёвки, «коттеджами» – обычные дома, а «бочками» – времянки строителей БАМа, которые конструировали из железнодорожных цистерн. В «бочках» прописывались и зимовали, в них рождались дети и кое-где их даже умудрились приватизировать как жильё.
Здесь всё вертится вокруг БАМа, даже парикмахер наведывается в специальном купе – люди записываются к ней за пару недель, на каждого клиента – 15 минут. Автомобильного сообщения между посёлками нет, разве что зимой ездят по замёрзшим речкам.
– Тут можно только на вездеходе «Урал» проехать, – рассказывает Виталий Лысенко из Верхнезейска. – В кузов «Урала» помещаются два мотоцикла или «жигули», водитель за денежку может доставить их вам в посёлок, сможете в радиусе километров пяти колесить. А дальше никак. Все местные аэропорты закрыты, не ходят ни автобусы, ни «метеоры» по речкам, а сгоревшие или снесённые половодьем старые мосты восстанавливают только на энтузиазме – власти не дают ни копейки. Они вообще предпочитают о нас не вспоминать.
В Верхнезейске живёт бывший заключённый Сергей: у него парализованы ноги, но инвалидности он получить не может – для этого нужно ехать в райцентр. А он не способен прыгать на подножки проходящих товарняков. Если в посёлках кто-то умирает, то свидетельство о смерти тоже выдают за сотни километров. Причём нужно вести с собой гроб с телом, два-три раза пересаживаясь с одного рабочего поезда на другой.
Путь в никуда
Причина печального положения бамовских посёлков известна каждому их жителю – они нерентабельны. Как нерентабельна оказалась и сама «стройка века». БАМ сдали в эксплуатацию в 1989 году, стоимость его строительства составила 17 млрд. рублей, что в 4 раза больше первоначальной сметы. И хотя магистраль стала самым дорогим мегапроектом в истории СССР, никто из экономистов по сей день не может внятно объяснить, чем она была так уж необходима стране.
Уже в 80-е годы все понимали: без освоения месторождений полезных ископаемых вокруг БАМа дорога будет приносить лишь убытки. На всём протяжении магистрали планировалось построить 11 территориально-промышленных комплексов, то есть индустриальных кластеров вблизи месторождений ресурсов. За 25 лет создан всего один – Южно-Якутский угольный комплекс с ядром в виде Нерюнгринского угольного разреза. Но уголь давно не сулит суперприбылей, и к началу XXIвека в РЖД признавали, что БАМ приносит 5 млрд. рублей убытка ежегодно.
Правда, к 2005–2007 гг. появились частные инвесторы у Чинейского месторождения полиметаллов, Удоканского медного месторождения и десятка других лакомых кусков вокруг магистрали. Но кризис снова смешал все карты, и в 2011 г. оживление наблюдалось только на Эльгинском угольном месторождении, где прогнозируемые запасы каменного угля составляют 30 млрд. тонн. Здесь начали добывать ресурс, а от БАМа отстраивается железнодорожная ветка длиной 320 км со 194 мостами.
Тем не менее бамовским посёлкам это помогло как мёртвому припарки. По магистрали перевозится всего 1% «железнодорожных» пассажиров России, а объём грузов упал до 12 млн. т в год – это почти вдвое меньше 1990 года. Москва отреагировала вполне по-советски – создала стратегию развития БАМа до 2030 года. В ней возрождены самые утопичные проекты Союза: строительство ветки на Чукотку, тоннеля через Берингов пролив на Аляску, переправы на Сахалин и большого количества «капиллярных» веток к месторождениям полезных ископаемых общей протяжённостью 7 тыс. километров. Чтобы окончательно всё запутать, БАМ административно поделили между двумя железными дорогами: Восточно-Сибирской и Дальневосточной.
Согласно стратегии, БАМ будет специализироваться на обслуживании тяжеловесных поездов, а объём инвестиций составит 400 млрд. рублей. Глава РЖД Владимир Якунин предположил, что грузооборот БАМа возрастёт до 30–50 млн. т и это потребует строительства вторых путей магистрали. В районе Комсомольска-на-Амуре уже возводят Кузнецовский тоннель стоимостью 60 млрд. рублей. Параллельно планируется потратить 17 млрд. из федерального бюджета на расселение бамовских посёлков (ещё столько же предполагается изыскать в местных бюджетах).
– Как и во времена строительства БАМа, никто не задумывается над тем, что собираются возить по этой дороге, – говорит экономист Андрей Близнец. – Если планируется ещё увеличить товарооборот с Китаем и Японией, то для чего возрождают Севморпуть? Ведь морские перевозки дешевле железнодорожных. Тем более нам пока нечего поставлять на восток, кроме ресурсов, экспорт которых не может вдруг возрасти в 20 раз.
Мегапроекты хорошо подходят для освоения больших бюджетов. Их легко забрасывают, когда в мире снижаются цены на нефть и газ. Об этом очень хорошо знают в посёлках вокруг БАМа. Когда бывшие комсомольцы из посёлка Тоннельный мёрзли и голодали в своих «бочках», страна потратилась на масштабный памятник их подвигу у Северо-Муйского тоннеля.