Пещера времён неолита, а рядом – средневековая хижина. Стойбище охотников-удэгейцев и остатки крепостных укреплений цивилизации чжурчженей. И это не декорации для кинофильма! В Находке, на берегу Тихого океана, раскинулась «Палеодеревня» – уникальный историко-этнографический комплекс. Какие тайны хранят древние камни, «НА» расспрашивал Марину НУРГАЛИЕВУ – идеолога проекта, заместителя директора МВЦ «Находка».
- «Палеодеревня» - что за «зверь» такой?
– Пять лет назад мы, сотрудники Музейно-выставочного центра «Находка», решили создать специальную площадку для исторических и этнографических реконструкций. Сейчас «Палеодеревня» – этнокультурный центр нашего региона. Работает он круглогодично, но самый активный период, естественно, летний. Мы проводим экспедиции, участвуем в раскопках, организовываем археологический лагерь. Надо сказать, что экспонаты нашего музея под открытым небом – жилища и орудия труда коренных обитателей региона (удэгейцев, нанайцев, чжурчженей) – интересны людям разного возраста и социального положения. Но самые частые и любознательные гости – дети и подростки. Они живут в палатках, работают в раскопе, лепят из глины в мастерской, участвуют в этнокультурном фестивале «Живой источник». В общем, в игровой форме изучают историю своих далёких предков и знакомятся с культурой представителей коренных народов Приморского края.
– История – понятно. Каждому ребёнку интересно представить себя пещерным человеком. А культура коренных народов вызывает такой же интерес?
– Детям бывает скучно, когда взрослые не могут интересно преподнести информацию. Кому захочется читать занудные тексты? Участвовать в праздниках, наблюдать танцы, слушать песни – совсем другое дело. К нам приезжают национальные танцевальные ансамбли, коренные жители рассказывают о своих традициях, демонстрируют национальную одежду. Хотя в самой Находке практически не осталось представителей коренных народов, мы считаем, что говорить об их культуре, изучать её, необходимо. И не мы одни придерживаемся таких взглядов. Недавно я была в Комсомольске-на-Амуре, где действует проект «Рыба белая пушистая». На занятиях ребята специальными инструментами рыбью кожу превращают в бархатистый, прозрачный, очень приятный материал. Когда-то коренные народы рыбью кожу использовали для изготовления всех видов одежды, даже нижнего белья и обуви. Их даже называли «рыбокожие инородцы».
– Какие ещё традиционные промыслы удаётся сохранить?
– В «Палеодеревне» каждое последнее воскресенье сентября проводится День тигра. Удэгейцы – лесные люди – искусные охотники. В зимнее время охотник уходил далеко в тайгу, строил себе временное жилище и месяц-два в этом «доме» жил и охотился. У удэгейцев, как, впрочем, и у нанайцев, совершенно особое отношение к такому животному, как тигр. Тигр считается лучшим охотником среди животного мира и царём уссурийской тайги. А удэгейцы – лучшими охотниками на весь Дальний Восток. При этом удэгейцам запрещалось посягать на ту добычу, на которую претендует тигр. Если вдруг по неосторожности это всё-таки происходило, охотник должен был оставить её со словами: «Это не моя добыча, а твоя» и уйти. А если, не дай бог, самострел на тигра срабатывал, по обычаям коренных народов, похоронить зверя нужно было, как человека. Надеть на него одежду охотничью и в гробу деревянном предать земле.
– Удэгейцы и в наши дни живут охотой?
– Да, это их основное занятие. Мы сотрудничаем с удэгейской общиной «Тигр», которая находится в Красном Яру. В этом труднодоступном селе Пожарского района есть свой небольшой этнокультурный центр. Не так всё просто складывается у общины. Место обитания коренных народов – тайга. Но леса вырубаются, жители остаются вне среды. До сего дня у удэгейцев даже нет магазинов, где продаётся мясо. Каждый житель ходит на сохатого или изюбра и, принося добычу, как делали и его предки, раздаёт по кусочку всем односельчанам. Ещё один традиционный промысел – рыболовство. Это понятный и привычный для них стиль жизни. Было бы, на мой взгляд, правильно сделать его объектом показа. Обучить профессиям «менеджер по туризму», «экскурсовод», «гид-переводчик». Если сделать хорошую дорогу, думаю, люди с удовольствием поехали бы туда.
– А сами удэгейцы готовы пускать в свой мир чужаков?
– Более того, они очень любят гостиничный туризм, с удовольствием предлагают свои дома туристам. Катают на лодках. Есть у них этническая мастерская. Получилось интересно: к ним приезжали этнографы, которые обучили их же традиционным вышивкам. Потому что всё было утрачено. А сейчас в мастерской делают изделия из бисера, бересты, дерева. Наша «Палеодеревня» даёт возможность удэгейцам показывать свои ремёсла. Очень обидно, что до сих пор многие жители Приморского края вообще не знают о существовании такого народа. Хотя зачастую сами носители культуры не стремятся сохранять традиции. Сохраняют традиции и обычаи кто угодно: историки, музейщики, этнографы, но не сами представители народа.
– Традиции утрачены в связи с ассимиляционными процессами?
– Не думаю. Для удэгейцев – союзы между представителями разных народов – древняя традиция. У них всегда было принято заключать браки между родами. Удэгейцы очень гостеприимны. Гостю всегда предлагались лучший кусок мяса, лучшая постель.
– Поговаривали, что и лучшая жена. Этот обычай актуален?
– Конечно, нет! В удэгейских семьях, как и у всех россиян, принят традиционный уклад: мама, папа, дети. Но браки с представителями других народов в большом почёте. Я знакома с семьёй, где муж – удэгеец, а жена – чукчанка.
– Вы так горячо пропагандируете удэгейскую культуру, у вас в роду были представители этого народа?
– Насколько мне известно – нет! Я считаю себя русской, хотя мой дедушка – китаец, а бабушка – украинка. Удэгейская культура меня завораживает, поэтому и язык выучила. Муж – татарин. Наши трое детей – чистокровные россияне. Мы тут в Приморском крае все давно перемешались.