Андрей МАКАРЕВИЧ не перестает удивлять. Чем он только не занимается помимо музыки! Живопись, телевидение, литература. Издав около десятка книг в жанре нон-фикшн, он реализовал себя и в художественной литературе. Герой его очередной книги «Евино яблоко» общается с потусторонним миром.
- Андрей, правда ли, что к вашей книге имел какое-то отношение Василий Аксенов?
– Однажды я ему пожаловался, что никак не могу перешагнуть барьер между прикладной литературой и художественной. И начать что-то сочинять, а не описывать. А он сказал: «Ты пиши про то, что знаешь, и постепенно начинай к тому немного привирать. Сам не заметишь, как втянешься». Вот я и втянулся.
– Странная вещь. Вы человек земной и реальный, а написали, по сути, мистическую книгу.
– Дело в том, что у нас принято все классифицировать, делить и раскладывать по полочкам: вот это мистика, а это не мистика; это рок, а вот это – нет. Но где проходит граница? Ее нет. Каждый день с нами происходят какие-то события. И при желании в любом из них можно усмотреть некую мистику.
– Ваш герой добивается успеха при помощи сил, которые, скорее, ближе к злу. Вы считаете, наш мир находится под властью темных сил?
– Говоря так, вы попадаете в плен собственных представлений. Я не делю силы, управляющие миром, на темные и светлые. Мне кажется, это очень примитивный подход. Соотношение добра или зла зависит от восприятия его тем или иным человеком.
– Мне показалось, что на свою жизнь вы смотрите крайне скептически?
– Нет, я смотрю трезво. Это не одно и то же.
– «Печально я гляжу на наше поколенье»?
– Это уже сказано, зачем приписывать себе чужие слова.
– Вы с ними согласны?
– Что-то меня печалит, что-то радует.
– Что же вас печалит?
– Дебилизация населения, его возрастающая склонность к зомбированию, тяга к нему. Печалит недолговечность человеческой памяти, что позже всегда приводит к катастрофе. Когда люди забывают, как они на самом деле жили 20, 30 лет назад, – это очень плохой знак. В молодости, лет до двадцати, я любил человечество просто так, бескорыстно. Но с годами понял: без стакана водки уже не могу привести себя в такое состояние, когда люблю человечество. Хотя, между нами говоря, любить его абсолютно не за что!
– Как вы считаете, демократия в России существует?
– К сожалению, нет. Россия как была средневековой крепостной страной, так ею и осталась. Изменились только какие-то внешние стороны, а по сути все сохранилось.
– Но, с другой стороны, сейчас можно позволить себе намного больше, чем раньше.
– Да, потому что витки истории не повторяют друг друга. Они качественно отличаются. Конечно, свободы сейчас гораздо больше, чем ее было при Брежневе, и еще больше, чем при Сталине. А что было при Петре, мы себе и представить не можем. Жизнь тогда вообще не стоила ни копейки.
– Дело Михаила Ходорковского разделило наше общество на две части. Насколько мне известно, вы его поддерживаете.
– Как я уже говорил, не следует делить происходящее на черное и белое. Не считаю Ходорковского ангелом, но, на мой взгляд, по отношению к нему наше государство очень несправедливо. Не надо устраивать политический процесс из экономического. Несправедливость проявляется еще и в том, что его второй раз осудили за одно и то же. Если вы ознакомитесь с материалами дела, то увидите: оно высосано из пальца. И если его хотели осудить за участие в убийстве трех человек, пусть даже косвенное, то для начала не мешало бы эти факты доказать. В этом, собственно, и заключается правосудие. У нас же вместо доказательства идет какой-то пустой треп.
– Недавно упал Як-42, в августе был потерян спутник, в июле утонул теплоход «Булгария». У вас нет ощущения, что наша страна, подобно той же «Булгарии», только медленнее, идет ко дну?
– Да что вы говорите? А я-то думал, она расцветает. Как-то даже уже непривычно становится в дни, когда никакого ЧП не происходит.
– И кто в этом виноват?
– Вы, я, все другие люди.
– А власть?
– И власть. Они такие же, как мы. Или, думаете, мы с вами белые и пушистые, а власть плохая? Нет, каждый народ имеет именно ту власть, которую заслуживает.
– Наши новости как-то сами собой заставляют задуматься об апокалипсисе. Кстати, о конце света вы и в своей книге рассуждаете.
– Это очень печальная тема. У меня есть ощущение, что человечество делает все, для того чтобы приблизить конец света, превращая его в нечто неизбежное. В своей книге я попытался найти этому какое-то объяснение.
– Можете ли вы, как опытный аквалангист, объяснить недавнее ЧП на Дальнем Востоке, когда акулы держали в страхе все побережье?
– Такое поведение для акул нетипично. Ведь людей как пищу они не рассматривают и обычно их не трогают. Мне кажется, дело в том, что земля сейчас входит в полосу аномальных природных явлений. И акулы, бросающиеся на людей, – это такая же аномалия, как ураганы и смерчи, пронесшиеся недавно над разными странами и континентами. Равных по силе им никогда не было. Это все одного поля ягодки. Дело в том, что на Солнце уже два года повышенная магнитная активность. Эти электромагнитные поля влияют и на природу, и на человечество. Солнечная активность заставляет людей вести себя неадекватно. Волна революций и восстаний в Африке во многом связана именно с этим.
– Кстати, а почему вы, музыкант и художник, начали заниматься подводным плаванием?
– Потому что на экранах страны шел фильм о подводных плаваниях Жака Кусто. Он меня заинтриговал и увлек за собой.
– Вашими кумирами тогда были Битлы. Кстати, Пол Маккартни сказал, что главным человеком в его жизни он считал мать, которая рано умерла. А кто был главным человеком в вашей жизни?
– Я думаю, для всех нормальных людей главные люди – это родители. Основные представления о мире мы получаем именно от них. И самая счастливая, безмятежная пора жизни – детство – также связана с ними.
– Каким бы вы хотели запомниться людям?
– Никому бы не хотел запомниться. Я не настолько самовлюбленный идиот, чтобы об этом думать. Пусть люди сами решают, запоминать им меня или нет.