В. МЕДИНСКИЙ:
- То, что натворили с историей России большевики, страшно себе представить. Вероятно, так они пытались доказать человечеству, что по сравнению с Иваном Грозным и его опричниками сталинские концлагеря - просто детский сад. В то время как любой историк прекрасно знает, что тем и отличалась российская история постмонгольского периода - человеколюбием и довольно мягким отношением государя к своим подданным. Особенно в сравнении с историей западноевропейской, не говоря уже об азиатской.
А. КАРА-МУРЗА:
- Европейская цивилизация создавалась за счет вытеснения зверства на периферию. То есть цена жизни белого человека несоизмерима с ценой жизни туземца. Россия же в Европе иногда считалась варварской страной. И этот миф создавал иллюзию благостности западной цивилизации. При том что для России местоположением кровавого террора и насилия очень долго была Франция. С ее революцией, кровавым Робеспьером.
А. ПРОХАНОВ:
- Я бы не стал говорить, что мы все делали в белых перчатках. Русская история кровавая. Кровь в русской истории текла тремя руслами. Первое - через войны, которые вела империя. Второе русло - гражданские распри: междоусобица князей, боярская смута при Грозном, ужасный раскол во времена Алексея Михайловича, Гражданская война. И третье - это когда русский властитель начинал очередной суперпроект. Этот проект реализовывали ценой огромного насилия.
В. МЕДИНСКИЙ:
- Но интересно сравнение только с точки зрения восприятия последующими поколениями того, что происходило. Вот Кромвель мимоходом вырезал половину Ирландии, а памятник ему стоит у входа в британский парламент.
А. КАРА-МУРЗА:
- Раньше считалось, что насилие и кровь в историю приходят от маргиналов, от заговорщиков, внешних врагов. Впервые, кстати, в той же Англии как реакция на кромвелевские войны появилась идея, что больше всего крови в историю приходит от начальства. Его бесконтрольность вносит в историю немотивированную, неоправданную кровь.
А. ПРОХАНОВ:
- ХХ век - один из самых кровавых. И он был детерминирован всей нашей историей.
В. МЕДИНСКИЙ:
- Это, кстати, не новый миф. Его придумал еще Сталин в «Кратком курсе ВКП(б)», и историки-лизоблюды его подхватили - миф о детерминизме и закономерности Великой Октябрьской социалистической революции. Но переворот, произведенный в России, не был закономерным. У власти оказались большевики, потому что у них не было никаких представлений о морали, нравственности. Этот переворот мог произойти где угодно.
А. КАРА-МУРЗА:
- В начале ХХ века мы оказались крайними. Англия и Франция, согласитесь, преодолели кровь своей истории и могут показать некий исторический результат. Это вытравление из общественного сознания самой идеи, что к прогрессу можно идти через кровь. Там до сих пор стоят памятники людям умеренным, эволюционистам. У нас - Ульянову-Ленину.
А. ПРОХАНОВ:
- Англия и Франция преодолели террористическое сознание. Но эти благостные общества пали под ударами Германии. Страна, которая не хотела преодолевать террористическое сознание, создала мощнейшую дееспособную диктатуру и уничтожила все эти дряблые, либеральные демократии. И России пришлось своей кровью, своим мощным сталинским кулаком громить Германию, вытаскивать из небытия эти либеральные демократии.
А. КАРА-МУРЗА:
- Великая Отечественная война была схваткой двух террористических диктатур, или мы все-таки победили благодаря подъему национального самосознания? Сталин вовремя обращается к людям «братья и сестры», реабилитирует церковь. Поэтому говорить, что выиграла террористическая диктатура, - я с этим не согласен. Черчилль и Рузвельт тоже создали серьезные военные машины, которые оказались конкурентными.
Конечно, это был кровавый век, но и победный для российской нации. Она сначала сломала хребет фашизму, а потом собственному послесталинскому тоталитаризму.
К. ЛАРИНА:
- Так кровь в России закончилась или нет?
А. ПРОХАНОВ:
- Ситуация критическая, впереди огромный кризис. И будет огромное искушение у непросвещенных природных насильников реализовать свою власть через насилие - в этом огромная опасность.
А. КАРА-МУРЗА:
- На мой взгляд, требуется реабилитация некровавых путей российской истории. Надо альтернативу предложить людям. Например, возможность того, что парламент станет той формой договоренностей и ликвидации противоречий, которые в той или иной форме ведут к крови.
В. МЕДИНСКИЙ:
- Вред мифов заключается в том, что, будучи оторванными от истины, они определяют наши действия. И каждая последующая власть обвиняет предыдущую в кровавости, жестокости. В результате вырастает миф о том, что без крови ничего нельзя изменить к лучшему. Вот что самое страшное.
В ходе программы радиослушателям был задан вопрос: может ли Россия стать великой державой без крови и насилия?
В редакцию позвонили 1800 человек.
Из них 51% ответили на вопрос положительно и 49% - отрицательно.