Водка ружью не подруга
Егерская служба не сильно похожа на ту, что мы знаем по фильму «Особенности национальной охоты». Антон Агеев этот шедевр алкогольных восторгов на природе на дух не переносит. Главное: пить на охоте без удержу - просто опасно. И глупо. Зверь поголовно не переваривает запаха алкоголя. И тут еще надо посмотреть, кто на кого охотиться будет - человек на кабана и медведя или наоборот. И в такой ситуации пьяный выстрел может оказаться последним... У Антона Агеева и отец так погиб, почем зря. В лютый мороз хватанул полстакана спирту, чтобы не околеть посреди леса, и не смог справиться с разъяренным шатуном. Хотя на медведя по-трезвому не раз хаживал и всегда - удачно.
Так что «водка ружью не подруга», уверен Антон Борисыч. Сам он, кстати, пьет редко и только после завершения охоты, когда в последний вечер городские мужики собирают отвальную.
Да и некогда ему к горлышку прикладываться, каждый день - дел невпроворот. Хозяйство в несколько сот квадратных километров: ольховые леса, реки Волга и Бойня, десяток озер и прудов, болота бескрайние, алчные. Сколько ж он на своем «уазике» из этих болот заблудившейся техники повытаскивал! А лося вы не пробовали вытягивать из трясины? Ого-го!
Летом - траву коси для зверей на случай холодной и голодной зимы. Осенью желуди собирай для кабанов. Зимой подкармливай всю эту лесную ораву, больных лови на пару с ветеринаром. В сезон - охотников води, рыбаков заезжих. И круглый год - браконьеров гоняй.
Пальба без разбору
Свою жизнь Антон Агеев, как охотничьим ножом, остро делит на три этапа - по качеству охотников.
В советское время молодым еще водил на зверя партийных и советских «шишек» районного масштаба. Потом, в перестройку, много читал про «беспредел коммунистов в охотхозяйствах», но с этими утверждениями не соглашается. Мол, мне граждане попадались все больше приличные, дисциплинированные.
- Люди на охоту осмысленно шли. Зверя не только для потехи добывали, но и на стол. С мясом-то у нас при Союзе напряженка была.
Тяжелее гораздо стало с появлением «новых русских». Сорвав шальные деньги, люди тут же срывались с тормозов. Впрочем, зверя они почти не били, и охота для них была - одно название. Баня у Антона Агеева горела от ихних забав чуть ли не каждый сезон. И сам он дважды попадал под пьяную дробь, слава богу, оба раза без особых последствий. Виноватые протрезвевшие мужики каялись, совали ему в ладонь деньги, не особо их считая. Только чтоб - тишина. Жена оба раза смолчала. Но когда в Антона застигнутые браконьеры (не местные парни, приезжие) стреляли вполне трезво и осмысленно, супруга рубанула всерьез:
- Ой, Антоша, страшно мне за тебя. Три раза сошло, в другой раз ведь и башку тебе могут снести эти безголовые. Ты о детях-то подумай!
- Что ж ты предлагаешь? - не понял ее Антон.
- Уходи с этой работы. Брат вон зовет к себе, чего думать-то? На юге виноград-то растить, поди, куда лучше, чем тут по болотам лазить!
Антон в ответ только плечами пожал. Он без леса своего и болот жизни не представлял.
Осечка спасает жизнь
Но лет, пожалуй, пять назад клиент пошел совсем иной. С виду хоть и приличный, но нагл-ы-ый!.. Главным образом чиновники всякие и «погонщики», то есть люди в погонах. Представления о целях охоты у них ненормальные.
- Понимаешь, у нас всегда среди охотников уговор был: пусть зверь имеет хоть какой-то шанс выжить, - поясняет Антон Борисыч. - А эти, нонешние, с карабинами скорострельными едут, с лазерными прицелами, с каким-то еще спутниковым наведением! Ну куда это годится? Всего зверя перебили-перекалечили, а зачем, спрашивается?
Мяса им не нужно, шкур тоже. Нужны им, понимаешь, рога оленьи. Причем соревнование у них такое: если у одного уже есть рога с семью отростками, значит, его знакомому вынь да положь - с девятью! А еще круче - с двенадцатью! Чаще всего сами в лес и носа не кажут, сунут деньги: неси рога!
...В июле Антон Борисыч пошел в лесу на крик косули. Увидел, что двухмесячный косуленок попал в волчий капкан, потому мама его и кричала. Агеев малыша освободил, осмотрел его поврежденную ножку. Кости были целы, рана оказалась неопасной. Обработал ее антисептиком из походной сумки и отпустил косуленка. Порадовался: мало осталось зверя в лесу, каждое прибавление вызывало у него человеческую и профессиональную радость.
В конце недели приехала на охоту из Москвы очередная партия «погонщиков». Антон Борисыч перед выходом в лес обратился к ним так:
- Мужики, у меня тут косуля с малышом есть... Если попадутся случайно - не губите. Зверя мы с вами добудем - это я обещаю, а малыш пусть растет, добро?
«Погонщики», солидные мужчины, покивали головами, мол, поняли. Ну, пошли тогда. В распадке расставил Антон Борисыч охотников «по номерам». Сам пошел проверить, кто где стоит, все ли в порядке. И увидел...
На одного из приезжих вышла давешняя косуля с малышом. Этот плотный товарищ с седым уже ежиком на голове, животом-дирижаблем и двойным подбородком, как только зверей увидел, тут же вскинул карабин. От умоляющего крика Агеева он только отмахнулся, прицелился и саданул по косуле. Попал в малыша - значит, в него и целил... Видимо, от волнения в голову не попал, а перебил ему ногу. Закричали все трое - сам охотник, раненый малыш и косуля. Тут егерь Агеев на несколько секунд впал в состояние холодной, расчетливой ярости. Голова не думала - руки все делали сами. Он снял с плеча ружье, направил ствол в затылок «погонщику» и спустил курок. Не веря своим ушам, услышал сухой щелчок - осечка! Нечасто такое в его жизни, но - бывало. Охотник, сам едва не ставший трофеем егеря, на звук обернулся и, увидев, в чем дело, от испуга выронил винтовку. Потом, с трудом разлепив губы, прохрипел:
- Ты соображаешь, что делаешь, сволочь?!
Тут и Антон Борисыч очнулся.
- А я ПОКА ничего еще и не сделал. Бог тебя миловал! Не знаю, правда, за что...
- Да ты знаешь, кто я такой? - заорал приезжий.
Егерь его не слушал, добежал до косуленка, склонился над ним, бьющимся от боли. Увидел, что малыша осталось только добить, потому что с переломанной ногой он не выживет. Повернулся к охотнику и сказал:
- Добром прошу - проваливай отсюда, второй осечки не будет.
Он испугался, но не мести
Глава района все-таки заявление егеря Агеева подписал. А куда денешься, силой же его не оставишь. Получив расчет, Антон Борисыч продал дом и уехал вместе с семьей к брату Лешке. На Кубань, к виноградникам. Агеев не боялся мести полковника, хотя она и была обещана - скорая и жестокая. Он понял, что и вправду больше не может оставаться на любимой работе. Боялся, что в следующий раз его ружье не даст спасительной осечки...