Существует такое определение гения: похож на всех, а на него никто. Гениальность этого артиста – вопрос, конечно, спорный. Но безусловно одно – личность он талантливая и многогранная. А еще Андрей МАКАРЕВИЧ – персона знаковая. Причем не только в музыкальной среде. Пока одни кричат о своей гражданской позиции громкие лозунги, он просто движется по заданному самому себе патриотическому вектору. И стоит заметить, получается у него это вопреки всему – успешно. «Аргументы неделi» встретились с артистом и откровенно поговорили о нем, о шоу-индустрии, о власти и о многих важных для каждого из нас вещах.
- Андрей, давайте начнем с творчества…
– Терпеть не могу применительно к себе это слово. Так говорят о себе только самовлюбленные идиоты. Творчество было у Баха. У меня работа. И ее много. Я не могу сказать, что новый альбом уже совершенно созрел для выпуска. Пока не вижу каких-то его стилистических очертаний. Но это замечательно. Обычно я об этом не думаю, пока не почувствую, что накопилось нужное количество новых песен. А они появляются очень неравномерно. Их может не быть в течение года, а потом за несколько дней можно написать три. Так что живу в ритме рабочего процесса.
– …и состоит он у вас частенько не только из написания музыки, книг, картин. Насколько мне известно, вы активно боритесь за принятие в нашей стране закона о правах животных?
– Чтобы этот проект попал в Думу – я потратил много сил и времени. Правда, пока он не прошел. Мы получили огромное количество поправок. Вносим коррективы. А вообще это «игра» сложная и долгая. Если мы хотим добиться того, чтобы у нас в городе, как в Лондоне или в Берлине, не было бездомных животных, нужно не только его принять и соблюдать, но и дать ему время. Необходимо, чтобы он проработал как минимум лет пять. Лишь тогда количество бездомных животных резко сократится. Люди поймут – выбрасывать своего зверя на улицу – уголовно наказуемо.
– Что может изменить ваш законопроект?
– Во-первых, он должен юридически определить, что такое ответственность за животное, которое ты содержишь, обращение с бездомными животными, положение о приютах. Но это всего лишь основные пункты. Во-вторых, пробудить в наших людях абсолютно заснувшую человечность. Посмотрите, какая чудовищная жестокость царит вокруг. Особенно у молодых. Возможно, это из-за того, что неокрепшее сознание воспитано на компьютерных играх. Поэтому им все время кажется, что у тебя еще девять жизней, а кровь ненастоящая. Хотя не исключено, что это еще и потому, что в детстве им никто не объяснил, что такое хорошо, а что такое плохо. Поэтому нужна мощнейшая социальная реклама, которая, естественно, требует денег.
– На территории России функционируют какие-то организации, которые реально занимаются защитой животных?
– Существует довольно много общественных организаций. Но страна большая и так много мест приложений их усилий, что вы их почти не видите. То завод какой-нибудь взорвется, то лес вырубят, то китов застрелят. А наши «собакозащитные» организации, вместо того чтобы делать вместе общее дело, еще часто воюют друг с другом. И это меня очень сильно огорчает.
– Причина конфликта в том, что защита животных – прибыльный бизнес?
– Ну какой это бизнес? Бизнес – сидеть на нефтяной трубе. А это вынужденное занятие для людей, которые не могут мириться с тем, что происходит. Еще Ильф в свое время писал: «На улицах грязно потому, что на них не убираются, а ведут борьбу за их чистоту». Поэтому я и не люблю революционеров, демонстрации и прочее. Меня не покидает ощущение, что демонстрация делается не с целью добиться какого-то конечного результата. А чтобы выказать храбрых себя. Вот какие мы, и мы против. Мне это неинтересно. Если ты против этого, то не ори на площади, а иди что-то делай.
– Это сейчас был «камень» в сторону Юрия Шевчука?
– У меня нет никакого желания в него бросать камней. По-моему, он совершенно искренне делает то, что считает нужным. Но в отличие от него я знаю достаточно большое количество конъюнктурщиков, для которых протест стал профессией. И нередко, к сожалению, оплачиваемой.
– Появился слух, что вы и Шевчук с недавних пор находитесь в достаточно жесткой конфронтации. Говорят, даже о некоей клановости в рок-тусовке…
– Чушь собачья. Между нами нет конфликта. Хотя мы с Юрой никогда и не были близкими друзьями. И между прочим, не обязаны все со всеми дружить. А с Шевчуком как-то вообще мало кто дружит из музыкантов старого поколения. Почему? Не знаю. К тому, что он делает в музыке, – у меня нет претензий. А это главное, что он делает. Все остальное – вопросы его личной жизни.
– В последнее время у рок-музыкантов стали появляться покровители и спонсоры. А кто поддерживает вас?
– Никто. Мне кажется, это унизительно. Мы сами достаточно крепко стоим на ногах.
– А как же властные структуры? Говорят, что они вам давно покровительствуют…
– Чем же – деньгами, кремлевскими пайками? Власть нам никакой поддержки не оказывает. И мы сами никогда ничего не просили, и надеюсь, что не попросим. Нам ничего не нужно. Более того, вопреки многим мнениям я не член партии «Единая Россия» и никогда им не стану. Я категорически не люблю всякие партии и подобные движения. Я сам по себе! И хочу эту роскошь сохранить за собой до конца своих дней.
– В общем, вы – «свободный художник»… Кстати, а как продвигается ваша карьера в изобразительном амплуа? Насколько мне известно, вы позиционируете себя как профессионал в этой сфере…
– Не позиционирую, а так оно и есть. Это моя профессия, так как я получил высшее художественное образование. Картины, несмотря на свою занятость, я по-прежнему рисую. Постоянно выставляюсь в разных странах мира и городах России.
– Сегодняшнее искусство нередко напоминает поделки больных из сумасшедшего дома. Скандальность и фриковость становятся популярнее классики. В чем причина этой тенденции?
– Наверное, частично это связано с появлением концепта, после которого стало необязательно быть художником. Теперь важно придумать какой-то стеб. От стеба меня уже немножко рвет. Хотя я человек с чувством юмора. Я не противник так называемого актуального искусства. Но подобный «лохотрон» признавать отказываюсь. Я за то, чтобы вещи называли своими именами. Давайте назовем это «актуальный перформанс» или «актуальный хэппенинг». Слово «искусство» не отсюда. Потому что искусство – это Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли, Амедео Модильяни. «Роллс ройс» – это автомобиль. И даже «Лада Калина» – автомобиль. Но если мы пишущую машинку будем называть актуальным автомобилем – мы просто задурим всем голову. Я, кстати, очень хорошо понимаю, почему отряд искусствоведов и галеристов во многих сомнительных случаях бьется за термин «искусство». Он позволяет с доверчивых новых русских, да и не только русских лупить миллионы за абсолютную бодягу, которую лет через пять никто и не вспомнит.
– Да уж, реклама сегодня во многих случаях одержала победу над разумом. Кстати, а как вам творчество таких наших известных современников, как Никас Сафронов?
– Он очень плохой художник. Некорректно говорить о коллегах плохо, но я активно не люблю его творчество. Из современников, по-моему, совершенно гениальный художник – Саша Бродский. Великолепный Володя Цеслер из Минска, Андрей Белле из Питера. С удовольствием всегда изучаю работы Александра Галицкого. Очень хорош Любаров. Так что талантов немало – я далеко не всех вспомнил.
– …но проблема в том, что потомкам достанется лишь то, что было приобретено музеями по системе откатов. Нередко у неизвестных и бесталанных людей…
– Дело не в системе откатов. А в деградации нравственности и вкуса. Если ребенку это не объяснить в возрасте с двух до пяти лет – потом это объяснять бесполезно. А объяснять ему некому. Потому что у него родители сами такие. Они выросли в девяностые, когда все поломалось к чертовой матери и ориентиры были абсолютно размыты. Так что имеем мы сейчас то, что посадили.
– Ситуацию не исправить?
– Она будет исправляться очень долго. Нужны кардинальные перемены в мире, который окружает нас и в первую очередь детей. Во многом это связано с телевизором, который они смотрят с утра до вечера, пока родители на работе.
– Может, нужна цензура?
– Цензура здесь не спасет. Она занималась вопросом идеологии, а не качеством художественного произведения. А сейчас у нас нет ни идеологии, ни качественных художественных произведений. Идеология не высасывается из пальца и не придумывается в кабинетах Кремля. Она либо есть, либо ее нет. Нация или испытывает колоссальное коллективное воодушевление по какому-то поводу или нет. А у нас идет гражданская война каждого со всеми. И как в ней выжить и остаться человеком – вопрос очень актуальный.