25 мая в Анталии разбился автобус с российскими туристами, погибли минимум 13 человек. На следующий день выяснилось, что максимальная сумма компенсации, на которую могут рассчитывать родственники и пострадавшие, – примерно 450 тыс. рублей. Кто-то действительно думает, что жизнь российского гражданина стоит так дешево?
Трагедии с многочисленными жертвами случаются постоянно. Только за последние 12 месяцев – авария на СШ ГЭС, крушение «Невского экспресса», теракты в московском метро, взрыв метана в кемеровской шахте. И каждый раз пострадавшие получают издевательски низкие, по мировым меркам, выплаты. Это заставляет поднять давно наболевший, но так и не решенный вопрос. Сколько на самом деле стоит жизнь человека в нашей стране? И почему ее так низко ценит государство?
Театр абсурда
«Попытки определить стоимость человеческой жизни в рублях или долларах на первый взгляд кажутся аморальными. Но отсутствие таких оценок приводит к еще большим социальным и нравственным проблемам. Представления о бесценности человеческой жизни часто оборачиваются ее бесплатностью: родственники погибших не получают почти ничего. А проекты, которые могли бы снизить уровень смертности, считаются слишком дорогостоящими», – говорит ректор Российской экономической школы, доктор экономических наук Сергей Гуриев.
Профессор объясняет, что ценность человеческой жизни по существу – главный показатель социально-экономического развития страны. Гораздо более точный, чем ВВП на душу населения! Если государству выгодна низкая цена жизни – значит, это плохое государство.
Возьмем самые ошеломляющие примеры. До недавнего времени компенсации жертвам от государства были абсолютно неадекватными. Например, семьи погибших в теракте на Дубровке в 2002 г. и при подрыве авиарейсов Москва – Волгоград и Москва – Сочи в 2004 г. получили по… 100 тыс. рублей. Пострадавшим выделили по 50 тысяч. Правительство подняло выплаты только после Беслана.
Но и теперь они, мягко говоря, невелики. Что же касается разнообразных доплат, тут вообще – театр абсурда. Недавние теракты в метро, крушение польского самолета и взрыв на «Распадской» близки по времени. Во всех случаях правительство выделило «компенсации на оказание ритуальных услуг». Так вот для жертв авиакатастрофы сумма почему-то составила 36,5 тыс. руб., метро – 18 тыс., для шахтеров – 5,2 тысячи. Разница – от двух до семи раз.
Такова похоронная справедливость чиновников. А что получили семьи? Возьмем теракты в метро. Они унесли жизни 40 человек, 90 – ранило. Федеральное правительство выплатило стандартную в таких случаях компенсацию, которая не меняется с 2004 года. Семьям погибших – 1 млн. руб., людям с тяжелыми и средними ранениями – 400 тыс., с легкими – 200 тысяч. Еще немного добавило от себя правительство Москвы – по 150 тыс. руб. на погибшего и по 50 тыс. – на пострадавшего. В общей сложности столичный бюджет заплатил примерно 10 млн. руб., на чем явно не разорился.
Спустя два месяца после взрывов пришла такая новость. Мэрия Москвы надумала застраховать жизнь и здоровье 36 столичных чиновников. Разумеется, за счет бюджетных средств. Общая сумма страховки – 955 млн. рублей. При этом жизни 27 сотрудников управделами мэра оценили в 26,7 млн. рублей. Каждую. Это в 23 раза больше суммы, в которую оценили жизнь жертвы теракта в метро. Сразу понятно – кто и насколько «более ценен».
60 миллионов
Еще интереснее наблюдать за поведением крупных компаний. При подрыве «Невского экспресса» РЖД доплатила из собственного кармана по 500 тыс. руб. семьям 26 погибших и по 200 тыс. руб. – ста пострадавшим. Всего вышло менее 40 млн. рублей.
Одновременно монополия с годовым оборотом 1,2 трлн. руб. обратилась к правительству с просьбой безвозмездно выделить ей 1 млрд. руб. на создание системы безопасности вдоль трассы Москва – Петербург. При этом руководство РЖД и Минтранса предложило расставить вдоль всего полотна стрелков, «которых оснастят квадроциклами и снегоходами». В конечном счете денег не дали, но попытка выжать из бюджета миллиард рублей под «шум теракта» впечатляет. Особенно на фоне сумм, которые получили люди.
Похожую комбинацию провернула компания «РусГидро» – владелец Саяно-Шушенской ГЭС. Она объявила, что выплатила семьям погибших и пострадавшим в общей сложности 110 млн. рублей. Это на 75 смертей и 13 покалеченных. Вместе с тем корпорация не забыла попросить у государства помощи на восстановление «себя, любимой». На сумму – 19,3 млрд. рублей.
В общем, примеров достаточно. Теперь сравним, во что оценивают жизнь в России, а во что – на Западе. Итак: в 2000 г. разбился сверхзвуковой пассажирский «Конкорд». Компания «Эйр Франс» выплатила семьям погибших по 1,5 млн. евро. Шесть лет спустя в Иркутске рухнул лайнер компании «Сибирь». Жизнь пассажира оценили в 1 млн. руб., или 23 тыс. евро. После того как рухнули башни-близнецы в Нью-Йорке, семьи погибших получили от 1,5 до 4,5 млн. долларов. Разумеется, далеко не во всех странах платят так много. Тем не менее стремиться надо к лучшему.
Откуда берется такая огромная разница между выплатами за рубежом и в России? При подходе, которым пользуется наш Минфин, предполагается, что ценность жизни равна величине «человеческого капитала» – того, сколько человек может заработать за всю жизнь. Поэтому, например, родственники российских военнослужащих, погибших при исполнении долга, получают от государства 10 годовых окладов. В итоге за рядового платят 400–500 тыс. руб., за подполковника – 700–900 тыс. рублей. Такой подход экономисты называют «вульгарным». Из него выходит, что цена жизни олигарха перевешивает ценность миллионов жизней простых граждан.
В развитом мире принят совсем другой метод. Его суть сложна, но смысл в том, что экономисты определяют, во сколько люди сами оценивают свою жизнь. Если опустить подробности, цена жизни в США получается 4–9 млн. долларов. А что в России? Эксперты оценивают реальную стоимость жизни в… 2 млн. долларов, или более 60 млн. рублей. Если кому-то кажется, что это слишком много, то есть пример Индии. Там очень сильны профсоюзы, они надавили на правительство, заставив его оценить жизнь по международной методике. В итоге самая нижняя планка стоимости жизни индийца получилась – 1 млн. долларов.