Кинематограф живет сам по себе?
- Виктор Иванович, чего, на ваш взгляд, не хватает современному российскому кинематографу?
- Видите ли, в чем дело. Когда-то мы снимали советское кино. Оно отличалось от французского, которое мы все очень любили, от итальянского, американского... А теперь наше кино не имеет своего лица. Потеряны нравственные ориентиры. Все говорят о национальной идее, но ее нет. И государство тоже потеряло всякий интерес к кинематографу и контролю над ним. Соответственно, кинематограф живет сам по себе, своей отдельной - беспризорной - жизнью...
- Ну да, как говорил Ленин, кино - важнейшее из искусств...
- Кино - это, безусловно, искусство, но прежде всего - идеология, тут он был прав. Поэтому государство занималось селекцией творческих работников. Поэтому что ни имя из прошлого, то личность. Режиссеры, актеры, операторы. Да и конкуренция была серьезная, каждый хотел состояться.
- Но разве государство сейчас не принимает никакого участия в жизни кинематографа?
- Очень избирательно. Кулуарно, я бы сказал. Конечно, министерством культуры финансируются какие-то проекты: по знакомству, дружбе, связям, по указанию сверху. Но это как раз ничего не меняет. Есть у нас определенная группа людей, которые являются приоритетными в кабинетах, где распределяются деньги на кино. Такого при советской власти не было, это я могу сказать точно.
- Но, наверное, было много другого, о чем сейчас не оченьто хочется вспоминать?
- Конечно. Но кто бы что ни говорил, а советское кино все же выращивало таланты. Да, была цензура, жесткая редактура. Но была и культура «возделывания» кино. И каждый кинематографист, даже неугодный власти, все равно находился в поле зрения государства. Те же Андрей Тарковский, Элем Климов, Александр Довженко в какой-то период... Кино было государственным делом.
- Вам в советское время легче работалось?
- Я был не очень удобным сценаристом для советской власти, но, очевидно, одаренным, с ее точки зрения. Поэтому никто меня не отторгал от кино, ничего мне не запрещал и палки в колеса не вставлял. У меня были заказы, деньги, перспективы.
- А сейчас?
- И сейчас. Но сейчас - это уже благодаря тому, что есть имя, мастерство, опыт, связи, в конце концов. А появись в наши дни новый Шукшин - ну смотрелся бы он чудаком в сапогах. Снял бы он «Калину красную» или «Печкилавочки», получил бы за них какие-то призы на фестивалях, и все. На экраны эти фильмы не попали бы, никто бы их не увидел. Нужны же деньги на рекламу, раскрутку, а где взять? И это при самом лучшем для него раскладе.
- А при не самом лучшем?
- Ну, сами понимаете. Хрен бы он вообще куда пробился, несмотря даже на талант, харизму... Вы можете себе представить, в советское время стоимость производства среднего фильма, такого, как «Родня» или те же «Печки-лавочки», не превышала полумиллиона рублей?! В среднем тысяч четыреста всего-то. Но создавались фильмы! Каждый сценарист знал, что получит за свою работу деньги. Каждый актер понимал, что его увидит вся страна. Каждый режиссер был уверен, что фильм его в любом случае будут обсуждать и разбирать. Поэтому люди пахали, поэтому и получалось настоящее кино.
- А когда, повашему, у российского кинематографа появится свое лицо?
- В ближайшее время этого не случится, потому что сейчас у нас огромное число кинематографистов, ориентирующихся на Голливуд. Ну нет у нас национального кино, нет! Оно есть, например, у Китая, Ирана, Японии. Можно много спорить о достоинствах и недостатках этих картин, но они снимаются и к ним проявляют интерес во всем мире. У публики на различных фестивалях сейчас интерес именно к национальному кино. А мы что можем предложить? Рабское подражание Голливуду? Да и не нужны эти ребята со своими поделками Голливуду, он их и в упор не видит.
...и режиссер, и актер
- Возможно, это проблемы роста? Уходит старое поколение, ему на смену приходит молодое. Новые режиссеры, новые актеры...
- Вот в том-то и дело, что у нас сейчас и актеров нет! Более или менее «засветившиеся» сразу бросаются сниматься в бесконечных и бессмысленных сериалах и пропадают. Если одна серия снимается за день, то, конечно, о высоком качестве продукта речи идти не может. Соответственно, и сыграть там нельзя хорошо. Не нужно заучивать роль, вживаться в образ, переживать вместе со своим героем... Все это ведет к деградации, и талант, если он и был дан человеку, пропадает. Может быть, поэтому и не появляются актеры уровня Янковского, Табакова, покойного Абдулова. А многих из тех, что на слуху, часто и актерами-то не назовешь. Один такой вот «актер», достаточно популярный сейчас, както играл на съемочной площадке «под фанеру». То есть он просто открывал рот, шевелил губами, а текст лился из динамика, записанный на диске. Это же до какого маразма дело доходит?!
- Вас знают в основном как сценариста. Это задевает?
- Нисколько. Начнем с того, что я уже несколько лет как режиссер. Да и как актер снимаюсь. И в дополнение ко всему у меня поставлены более 20 пьес в разных театрах... А сценарная профессия - это профессия исключительного дарования. Фильм вначале «снимается» на бумаге. По плохому сценарию нельзя снять хороший фильм. Поэтому быть сценаристом высококлассного уровня, кинодраматургом - я вас уверяю - огромное счастье.
Перестройка - кровавая революция
- Многие известные деятели кино не смогли адаптироваться к новым реалиям, бедствовали, умирали в нищете. Вы состоятельный человек?
- Вполне. Я много пишу, много снимаю. Надеюсь, нищета мне не грозит. Но знаете, что я скажу? Перестройка - это не менее кровавая революция, чем революция 17-го года. В 17-м году убивали русскую аристократию, настоящих русских патриотов, на смену которым пришла голытьба. А в перестроечные и последующие годы убивали аристократию кино, театра, музыки. И пришла шальная «попса» из подворотни. Убили кино. Почти убили театр. Убили песенную культуру. Сколько крупных мастеров этого не вынесли и ушли раньше срока! Выжили единицы, в их числе - ваш покорный слуга.
- А сами вы кому-то помогаете?
- Я ведь не госчиновник, не олигарх какой, я делаю то, что могу, что умею. У меня уже готов новый сценарий под названием «Дед Иван и Санька» - история о бродягах, о старике и маленькой девочке 12 лет. Это будет небольшой сериал, всего 8 серий. Одна из самых страшных проблем нашего Отечества - забытые государством старики и дети. Ситуация сейчас хуже, чем в 20е годы прошлого века, когда улицы кишели беспризорниками и людьми без определенного места жительства. Но тогда эта проблема возникла в результате революции и последовавшей за ней гражданской войны. А сейчас-то что?! Не могу сказать, что вот я прямо бью в набат, но, во всяком случае, какое-то внимание к проблеме я, конечно, привлеку.
- Общественной деятельностью занимаетесь охотно?
- Я уже 18 лет возглавляю фестиваль стран СНГ и Балтии в Анапе «Киношок». А вообще-то в последние годы отошел от общественной жизни. У меня есть творческая жизнь, мне ее вполне хватает. Я 14 лет президентствовал в «НИКЕ», а потом при участии Юлия Гусмана был мягко отстранен от должности. Но не расстроился.
- Об этом писать?
- Как хотите, мне все равно.
- Вообще, много у вас недоброжелателей и часто ли они мешают работе?
- Естественно, находятся люди, которые меня не любят. Ктото из зависти, кто-то от нечего делать. Но каких-то серьезных преград они не создают. Может быть, я достиг такого уровня, когда мешать мне - означает мешать российскому кино и в какойто мере системе? Трудно сказать. Но гораздо больше тех, кто относится ко мне хорошо. Вот на Дону меня настолько любят, что я туда езжу с опаской. Спиться можно! В конце сентября прошлого года был в Ростовской области, в Старочеркасске. Я просто расплакался. Полынь, камыш, Дон, куреня стоят... Это ведь мои края, я же родился на хуторе! И я дал казакам слово, что сниму сериал о Донской земле. Полагаю, что получится вполне достойная картина. Это будет подарком моей малой Родине, моему родному краю, казачеству.
- Состоявшийся человек всегда счастлив. А есть заветная мечта, идея, которую пока не удалось реализовать? Скажем так, то, что вы хотели бы оставить после себя как памятник самому себе...
- Моя судьба сложилась абсолютно счастливо. У меня вот сейчас уже 56-й сценарий в производстве, а это достаточно много. Практически все свои замыслы реализовал. Пара-тройка моих фильмов, думаю, навсегда войдут во все энциклопедии мирового кино. Так что я ничего особенно не хочу. У меня только одна мечта: чтобы государство повернулось лицом к нашей культуре. И чтобы поняло, что без культуры оно не может существовать. В противном случае это будет совершенно пустое, бездуховное пространство без национальной песни, национальной живописи, национального мышления.