Семь императоров
С ТЕХ пор армия державы никогда не испытывала недостатка в боевых зарядах. 1812 и 1941 гг., развал СССР показали, насколько дальновидным государственником была императрица. В первый год Великой Отечественной Казанский пороховой завод оказался единственным бесперебойно работающим предприятием – немцы (как и гвардейцы Наполеона) сюда не дошли. А с 1991 г.а завод стал фактически основным предприятием страны, способным обеспечить гособоронзаказ пироксилиновыми порохами и метательными зарядами для самых разных видов вооружения – от боеприпасов для стрелкового оружия до артиллерийских и реактивных систем. Для каждого типа собственная рецептура – всего 95 видов.
Федеральное казенное предприятие (с 2002 г.) производит не только пороха. Завод занимает до 70% отечественного рынка нитроцеллюлозы, из нее готовят лаки и краски. Есть и собственный лакокрасочный цех.
В трудные 90-е разливали водку. Нареканий не было, народ пил и нахваливал. Благо со спиртом на заводе имеют дело с незапамятных времен – по технологии порох промывается спиртом, а сушится эфиром. Сейчас заниматься водкой не позволяет статус предприятия.
Из цветопламенных порохов делают фейерверки – не чета китайским. С ними завод стал победителем конкурса «100 лучших товаров России». Специалисты говорят, что качественную пиротехнику делать очень сложно – размолотые в порошок металлы (это они искрят и расцветают в ночном небе) при хранении вступают в химическую реакцию с ингредиентами пороха, что надо учитывать. Именно поэтому происходит так много пожаров и взрывов на полукустарных фабриках фейерверков по всей Юго-Восточной Азии.
Улыбчивый генеральный директор завода Халил Гиниятов все посчитал. В том числе российских императоров, которых завод пережил. Но сейчас его волнуют другие цифры – зависимость предприятия от госзаказа. И он делает все, чтобы портфель заказов был диверсифицирован. Чтобы сложившееся соотношение, когда половина продукции уходит на оборонные заводы и только оставшаяся половина востребована рынком, изменилось. Отсюда планы по строительству собственной линии по производству охотничьих патронов и серьезное отношение к спортивным порохам.
Порох в пороховницах
В КАЗАНИ утверждают – отечественные пороха ничуть не хуже, а порой лучше импортных аналогов. И перечисляют спортивные достижения российских стрелков. На патронных заводах с ними в принципе согласны. Если бы не одно большое «Но». Главное что? стабильность. А вот с этим есть проблемы.
Первое требование к боеприпасам – чтобы они отвечали заявленным характеристикам. Тогда и стрелок-любитель, и наводчик-артиллерист, заряжая оружие, будут уверены в результате.
Как работает сегодня патронное предприятие, например ижевский «Техкрим»? Покупают у пороходелов партию с четко прописанными в сертификате характеристиками, снаряжают патроны для испытаний. Проверяют основные показатели: кучность, скорость, максимальное давление в канале ствола. Подгоняют навеску пороха, запускают конвейер. 50-килограммовая банка заканчивается, и вместо продолжения работы снаряжают опытный боеприпас порохом из следующей банки. Опять везут на испытательную станцию, для объективности выдерживают патрон в термокамере 2 часа при температуре 20оС, отстреливают – результат совершенно другой... Порох не плохой, нет. Просто теперь требуется иное его количество в гильзе! Снова испытания, стрельба, расчеты…
В итоге предприятие несет убытки – лабораторные исследования, взмыленные инженеры-конструкторы, дорогущая измерительная аппаратура, тир, время…
Если производитель патронов таких испытаний не проводит и верит «на слово» поставщику пороха, возникают легенды, что эта партия патронов хорошая, а вот та – полная дрянь. Выходные данные таких «хороших» и «плохих» партий легко найти в Интернете на популярных оружейных сайтах. В итоге охотники и спортсмены мечутся по магазинам в поисках «той самой». Попутно теряя доверие к отечественной продукции.
Технологии без опасности
ТЕРРИТОРИЯ завода сопоставима с площадью небольшого городка – почти 5 кв. километров. Здесь же полигон для испытаний крупнокалиберных снарядов. Сейчас ждут танк – будут совершенствовать боеприпас к танковой пушке. Две железнодорожные ветки и 45 км дорог с твердым покрытием, которому, правда, давно требуются хороший асфальтоукладчик и каток...
На рубеже XIX–XX вв., когда казанский завод осваивал производство пироксилиновых порохов, взрывы и пожары, особенно в сушильнях, были нередки. Рабочие перед выходом на смену ставили в церкви свечи перед иконой Николая Чудотворца с мольбой спасти и сохранить. За один 1894 год – 38 несчастных случаев. Августовская катастрофа в 1917-м уничтожила десятки заводских построек, в числе жертв оказался управляющий – генерал-лейтенант Всеволод Всеволодович Лукницкий.
Газеты того времени описывали взрывы в Казани так же, как современная пресса рассказывала о чернобыльской катастрофе. Все происходило на глазах у горожан: когда завод основали, до центра города было целых 7 верст, но к началу прошлого века городские кварталы вплотную подступили к производству. Образовался целый район – Пороховая слобода.
Не сразу, но взрывоопасное производство удалось сделать «благожелательным» к человеку. Завод даже стал местом альтернативной воинской службы. К «альтернативщикам», собранным со всей страны, отношение благожелательное: работают, как все, получают зарплату, живут в общежитии. С наступлением теплых дней многие купили велосипеды. Особо «одаренные» умудрились за время такой «службы» жениться на местных красавицах.
Если в позапрошлом веке при приближении грозы работа «по свистку» прекращалась и мастеровые разбегались по укрытиям, то сегодня меры безопасности стали куда более изощренными. На проходной охрана из бойцов специальной воинской части тщательно досматривает даже руководство предприятия к явному неудовольствию последних. Альберт Батталов, директор по персоналу, заранее отправил меня прямиком в камеру хранения сдавать «электронные приборы» и сигареты. Пороховой завод – территория без никотина. Хочешь курить – кури. До или после работы. Многие при устройстве на завод бросают вредную привычку. Но видел и заядлых курильщиков, которые прямо у входа окутывали себя клубами табачного дыма, судорожно прикуривая сигарету от сигареты.
У каждого сотрудника свой допуск. «Прогулки» по территории пресекаются на корню. В самых «серьезных» цехах (например, фасовки) посторонним делать нечего. Процедура начала смены расписана досконально. Надо переодеться в халаты и комбинезоны из хлопчатобумажной ткани – их шьют здесь же. Сменить обувь на кожаную, снять кольца, серьги, цепочки. Крепко ухватиться за 2 заземленные рукоятки из металла, чтобы снять с себя статическое электричество. В производственных помещениях проводится тщательная уборка. Причем не влажная, а «мокрая»! Страшен не сам порох, а его пыль. В далеком прошлом часто взрывались даже канализационные коллекторы!
Громадная лесная территория – тоже дань безопасности. В случае ЧП большие расстояния между цехами позволят уцелеть остальным постройкам. От заводской проходной расходятся «лесные» дорожки. Скачут белки, растут грибы. Сопровождающий из службы безопасности уверяет, что «своими глазами видел зайцев, а слышал: в чаще прячется рысь!»
Так что спите спокойно, дорогие читатели: порох мы держим в пороховницах сухим и хватит его надолго.
Дорогая дорога
ЗАВОД один, а потребителей много, разбросаны по всей стране. Доставка взрывчатых веществ – дело невероятно хлопотное. Если автотранспортом – извольте согласовать маршрут со всеми субъектами Федерации, через которые проходит груз, предоставить схему сопровождения, дескать, террористы не дремлют. Авиация – только спецрейс. Железная дорога – вагон, выклеенный негорючей бумагой изнутри, плюс вагон «прикрытия». Да еще чтобы три предыдущих и три следующих вагона в составе были с инертным грузом (например, с лесом или песком).
А потребителю хочется приобрести совсем, по промышленным меркам, немного. Охотничьим магазинам (их в стране всего около 600) запрещено хранить более 50 килограмм. Отправить оптовикам – там тоже масса ограничений. И все ложится на себестоимость.
В коммерческом отделе негодуют – пороху присвоен высший класс опасности! «Но он же не взрывается, а горит! Взрывоопасен только в гильзе, в замкнутом пространстве, где в процессе горения давление растет! Потому машины для перевозки пороха не броневики, а обычные грузовики с легким тентом. Фейерверки, что продаются на каждом углу, куда страшнее!»
Казанская конница
КАК встарь, основной транспорт на пороховом производстве – гужевой. Не от бедности. 47 лошадок, запряженных в самые обыкновенные тележки на резиновом ходу, развозят по цехам мешки с взрывоопасным сырьем. Машины здесь не в чести. Раскаленный двигатель грузовика или искрящее реле электрокара почти гарантированно станут причиной внепланового «салюта» с человеческими жертвами. А у лошадей нет даже подков – чтобы не высечь копытом случайной искры.
На заводе своими сивками-бурками гордятся, а один из коноводов радостно сообщил: «Воспроизводство пошло! Три жеребенка у нас родились».