– КОГДА вы начинали делать программу, то предполагали, что вас ждет такой успех?
– Наша команда не была нацелена на успех. Канал ТВС закрывался, и нужно было как-то выживать. Честно говоря, было все равно, что делать. Александр Роднянский обещал свободу, и мы принялись за дело на СТС.
– На ТВ у вас много конкурентов?
– Много. Но вопрос в том, как я к ним отношусь. В принципе не считаю их достойными конкурентами. Так, как работаем мы, не работает никто. Я не очень понимаю программу «Как уходили кумиры» или формат Оксаны Пушкиной. Это сладкая журналистика, которая нравится самим «звездам», этакая PR-кампания по продвижению знаменитостей. Мол, смотрите, какие мы замечательные и удивительные. Никакой иронии, никакого сомнения в том, что они говорят, Оксана Пушкина себе не позволяет. Если взять «Главного героя», то уровень текста в программе примитивен, про монтаж вообще молчу… Мы же копаем глубже, и бывает очень обидно, когда наши темы начинают тиражироваться по всем программам – для многих мы первооткрыватели тем. Поэтому они не конкуренты. Вот программу Парфенова «Намедни» я считал своим конкурентом. Ее уже нет, и для собственного развития нам приходится соревноваться с призраком. Мы вспоминаем, какие у них были темы, приемы, истории...
– С одной стороны, вы человек публичный, а с другой, по вашим словам, очень стеснительный…
– Меня очень легко ввести в краску, сделав комплимент.
– Как же вы тогда передачу ведете?
– Три года буквально умолял Александра Роднянского: «Давайте буду только руководить программой, а не вести ее!» Но теперь во мне включился бизнесмен. С точки зрения бизнеса понимаю: если программу буду вести не я, то это будет уже другая программа, и неизвестно, придется ли она ко двору. У меня есть особая интонация, на которую имею право только я.
– Тем не менее вы уже заявили, что в марте собираетесь сменить имидж…
– За пять лет я сам себе надоел! Так и сказал: «Если вы не хотите менять ведущего, то давайте хотя бы поменяем его манеру». В конце концов, попробую вспомнить профессию – я актер по образованию. В обновленном формате появятся фраки, смокинги, буду шутить, рассказывать то, что интересно мне. Мы постараемся быть моднее, актуальнее, чуть провокативнее.
– Как-то вы сказали, что как актер играете для одного зрителя. Кто он в вашем представлении?
– На ТВ я использую радийный эффект. У радио есть одно выразительное средство – микрофон. Если ты будешь говорить всем, то тебя никто не поймет и никто не услышит. Ты должен обращаться к конкретному человеку, предварительно нарисовав его портрет. И это работает. Люди думают, что ты рассказываешь историю именно им. Мой зритель – это семья из 4 человек. Папе – от 37 до 45 лет, маме – от 30 до 37, и дети школьного возраста. Это семья среднего класса, которая имеет возможность два раза в год съездить на море, дети хорошо учатся в школе. Они знают, как зарабатываются деньги, и им интересно открывать для себя что-то новое.
– На ТВ вы попали с подачи диктора Анны Шатиловой, с которой вместе вели один из концертов. Чем вы ее зацепили?
– Своим добрым и хорошим отношением. Я тогда организовывал концерты в Новороссийске и пригласил Анну Шатилову. Мы вместе ехали в поезде, вели концерты, много общались… А потом Анна Николаевна сказала: «Это здорово, что у тебя есть такая команда и такой бизнес. Но надо что-то и стабильное иметь. Давай-ка к нам на ТВ».
– То есть расположили к себе хорошими человеческими качествами. А что вы о себе думаете? Вы хороший человек?
– Не знаю. Но точно не подлый и не злой. Моя трагедия в том, что любому человеку я даю стопроцентный кредит доверия. А потом часто приходится падать лицом в грязь. Но я даже отомстить за это не могу. Как только начинаю думать, как это лучше сделать, – мне становится так стыдно, что стараюсь эту тему забыть.
– Глядя на вашу биографию, создается впечатление, что в вашей жизни никогда не было стабильности. Сегодня вы уверены в будущем?
– Вы очень верно заметили, что у меня не было стабильности. И это дает мне неуверенность в жизни. Да, у меня уже 5 лет есть постоянная работа. Но она в любой момент может закончиться. И я боюсь, что никто в нашей стране не может быть уверен в будущем. Это национальная трагедия.
– А запасной аэродром есть?
– Нет. Мне говорят: «Дурак, тебе надо раскручиваться, светиться, вести корпоративные мероприятия! Если потеряешь эфир, то хоть это кормить будет!» Но работа отнимает все время и силы. Сам читаю тексты, принимаю монтажи. Нет такого, чтобы я не знал, как и что надо делать внутри этой программы. Вот когда не будет ТВ, тогда и подумаю, что делать дальше.