В СИЗО-4 города Шахты вот уже более полугода содержится Сергей Богачук — обычный электрослесарь из Гуково, которого обвиняют в том, что он в одиночку за два месяца, работая по графику 3/3, вынес с охраняемой шахты «Обуховская» 1475 килограммов бронированного кабеля. Полторы тонны. Для понимания масштаба: это вес трех автомобилей «Нива» или, если угодно, двадцати взрослых мужчин. Так как он делал это, предположительно, вручную, то каждый день он должен был выносить по десять метров кабеля весом около 50 килограмм. И всё это — якобы незаметно, ночью, мимо камер, металлодетекторов, охранников и коллег по смене. Абсурд? Безусловно. Но ростовские следственные органы уверены: Богачук — супервор, способный на чудеса логистики. Правда, доказывать это они почему-то не спешат.
Утренний визит и психологическое давление
Как рассказал своим защитникам Богачук, 10 марта 2025 года в половину седьмого утра к его дому пришли незнакомые люди. Представились сотрудниками Следственного комитета и увезли его вместе с женой в отдел полиции Зверево. Там началось то, что сложно назвать следствием.
Супругов развели по разным кабинетам. С Сергеем работали двое оперуполномоченных, которые, по его словам, угрожали посадить жену и дочь, если он во всём не «признается». Следователь Дюмина периодически заглядывала в кабинет, но особого участия в процессе не принимала.
Потом в кабинет вошел начальник безопасности шахты. Вот тут-то и началось самое интересное. Безопасник, сообщил в своих пояснениях Богачук, вёл себя как давний приятель следователя и оперативников. Повысив голос, он стал требовать от задержанного признания в краже. После того, как Сергей в очередной раз отказался, безопасник якобы повернулся к полицейским и сказал: «Давайте, ребята, сажайте его по полной!»
Всё это происходило в присутствии следователя Дюминой, которая, судя по всему, не видела в происходящем ничего противозаконного. А может, просто не хотела видеть.
Безуспешные попытки Богачука выбрать себе адвоката увенчались лишь приходом назначенного защитника, который только и делал, что ничего не говорил. А если говорил, то больше торопил следователя с составлением протокола.
А когда документ был готов, адвокат повел себя как настоящий джентльмен: «Просто подписывай, у тебя других вариантов нет». После чего сразу же ушел — видимо, спешил еще кого-нибудь спасти от свободы.
Так и появились те самые «признательные показания», на которых сейчас строится всё обвинение. Показания, данные под психологическим давлением, в присутствии заинтересованного лица из шахты и при полном бездействии назначенного защитника.
Физика против магии: как не вынести полторы тонны
Давайте посмотрим, что именно вменяется Богачуку. По версии следствия, он с 17 сентября 2024 года по 31 января 2025 года похитил 326 метров кабеля ВББШВ 4*95. Это специальный силовой кабель с четырьмя медными жилами, обмотанный несколькими слоями изоляции, включая бронированный слой, который невозможно снять без специального оборудования.
Один метр такого кабеля весит 4,526 килограмма. Итого — почти полторы тонны. Стоимость украденного, согласно обвинению, — 1 223 246 рублей.
И всё это Богачук якобы вынес сам. Человек среднего телосложения, без спортивной подготовки. Работая по графику 3/3, из которых только одна смена — ночная. С опасного производственного объекта — шахты, где круглосуточно работают коллеги, камеры наблюдения, охрана, металлодетекторы и постоянная радиосвязь с руководством.
Чтобы понять абсурдность обвинения, достаточно посмотреть на распорядок рабочего дня Богачука. Каждая смена — это строгая последовательность действий под контролем множества людей и систем.
Сначала КПП с металлодетекторами, охранниками и камерами. Затем — здравпункт для медицинского осмотра. Потом нарядная, где выдается задание и ставятся подписи в журналах по технике безопасности. Далее — «баня», где переодеваются в рабочую униформу. Потом ламповая, где под роспись получают фонари.
И только после всего этого — поездка на рабочее место к стволу шахты на расстояние 15 километров, спуск вниз, где снова расписываешься в журналах учета и осмотра техники. А дальше — работа на своем месте, где нужно постоянно обслуживать пять единиц техники.
«Скрыться от других людей на час и более Богачук не мог, — говорит механик участка шахтного транспорта, — потому что если случается авария или поломка с машиной и слесаря нет на месте, его начинают сразу искать, и об этом сразу становится известно всем».
Производство в шахте организовано круглосуточно и беспрерывно. На Богачука никогда не было замечаний, что он находится не на рабочем месте. Он всегда был на виду, поддерживал непрерывную связь с коллегами и физически не мог скрыться для тайного хищения. И более того, фотография Сергея Богачука была вывешена на самом видном месте Доски Почета. Начальство признавало его профессиональные успехи и само инициировало такое поощрение.
А теперь важная деталь про те самые лампы, которые выдают в ламповой «под роспись». Это не только свет. В лампах стоят чипы — системы позиционирования под землёй, чтобы диспетчер видел, где находится каждый шахтёр. По сути, это личный «маячок»: человек взял лампу — значит, его перемещения по выработкам пишутся в систему.
«Мы адвокатским запросом попросили выгрузку треков по сменам Богачука за спорный период. Следствие эту очевидную проверку не провело. Хотя это позволит поминутно восстановить маршрут работника и понять, подходил ли он вообще к складу», - говорят защитники.
Но следствию, похоже, физика и логистика неинтересны.
Склад-призрак и камеры-невидимки
Отдельная песня — про склад, откуда якобы был похищен кабель. Он находится рядом с здравпунктом и «баней», где постоянно находятся люди, работают камеры и дежурит охрана. Доступ туда разрешен ограниченному кругу лиц.
После прохождения процедур в здравпункте работников сразу увозят к стволовой и спускают под землю. Любая «вылазка» за кабелем по версии следствия означала бы либо возить тяжёлые куски в шахту и обратно, либо пилить и очищать их у забора — при камерах, охране и дефиците времени. Технически и организационно это невозможно в реальном режиме работы участка.
И вот загадка: камеры на складе «почему-то не работали всё время, за которое Богачук якобы вывозил кабель». Удивительное совпадение, не правда ли? На опасном производственном объекте, где системы видеонаблюдения должны работать в обязательном порядке как по закону, так и по внутренним положениям, камеры вдруг «сломались» именно в нужное время.
Интересно, как обнаружили хищение… По документам ревизия проводилась по графику: годовая инвентаризация на конец 2024 года недостачи не выявила — кабель всё ещё числился на складе. В феврале 2025 года, в связи со сменой начальника склада, была проведена внеплановая инвентаризация, по результатам которой обнаружена недостача. После этого предприятие подало заявление в полицию; проверка началась с пунктов приема металла.
То есть фактический интервал хищения по инвентаризационным актам значительно уже, чем заявленный в обвинении.
Важно отметить, что на крупных производствах нередко расход ТМЦ не отражают вовремя — кабель «числится», хотя его уже нет. Поэтому недостача могла возникнуть гораздо раньше, а следствие эту версию (ошибки учёта и давность недостачи) не отрабатывало.
Следственный эксперимент, которого не будет
Сторона защиты неоднократно заявляла о необходимости проведения следственного эксперимента. Логика проста: если Богачук действительно мог в одиночку вынести полторы тонны кабеля с охраняемого объекта, то давайте это проверим. Пусть попробует повторить свой «подвиг» в присутствии следствия и понятых.
Но следователь Дюмина систематически отказывала в проведении эксперимента. То «нет кабеля подходящего», то «Богачук заболел» — хотя на самом деле он был здоров и общался с женой. Объективных причин для отказа нет.
Почему же следствие так боится эксперимента? Ответ лежит на поверхности: потому что он мгновенно развалит всю конструкцию обвинения. Станет очевидно, что один человек физически не способен незаметно вынести катушку с проводом диаметром в полтора человека и весом в полторы тонны.
Металл из прошлого и пункты приема с памятью
А теперь о том, что Богачук действительно делал. Он сдавал металлолом — постепенно с апреля 2022 года до апреля 2023 года, пока провоз металла через границу был возможен. Сергей, навещая мать в Луганске, иногда забирал из своего гаража остатки металла и вез домой в Ростовскую область. Были случаи, подтверждённые свидетелями, когда на таможне у него находили металл и разворачивали обратно.
На пунктах приема установлены весы и камеры. При сдаче металла Богачук расписывался в журналах, оформлялись приемо-сдаточные акты с указанием количества и вида металла. С 2024 года из-за изменений в законодательстве оплата производится только на расчетный счет в пределах 250 тысяч рублей в год.
Но главное: пункты приема не принимают неочищенный кабель. А «наш» кабель покрыт несколькими слоями изоляции разного вида, включая бронированный слой, который невозможно удалить без специального оборудования и растворов.
Откуда у Богачука был металл? Из его гаража в Луганской области, куда он годами собирал ненужные остатки. Об этом свидетельствуют его бывшие соседи из ЛНР и коллеги по шахте «Красный Партизан», где он работал до переезда в Гуково.
«Богачук С.А. хорошо разбирался в электрике и в свободное время оказывал людям услуги по замене кабеля, проводки, делал ремонт, — рассказывает один из свидетелей, — у него в гараже лежали остатки кабелей и проводов, которые ему отдавали после замены. Я ему также отдавал свой ненужный кабель. Сергей это все копил, чтобы потом сдать».
И что же нашли полицейские в пунктах приема и что доказали? Сравнение фрагмента среза кабеля ВББШВ 4×95 с несколькими пучками меди, изъятыми у приемщиков, привело экспертов к выводу: «могли ранее составлять единое целое, так и быть частью иного подобного кабеля». То есть могли — а могли и нет. Из доказательства — получилась загадка. Эксперт установил лишь общие признаки: это медь схожего вида, похожее сечение и в некоторых свертках столько же жил. И все. Никакой индивидуальной идентификации, никаких следов конкретного реза, ни состава изоляции, ни привязки к конкретной катушке. Тем не менее, это заключение лежит в деле как будто бы «доказательство».
Шахта с миллиардными убытками и удобный стрелочник
А теперь давайте посмотрим на АО «Шахтоуправление «Обуховская». Это крупное угледобывающее предприятие в Ростовской области с плановой мощностью 1,5 миллиона тонн антрацита в год. В структуру входит обогатительная фабрика и железнодорожная станция.
Но вот незадача: по итогам 2023 года предприятие получило 3,3 миллиарда рублей чистого убытка. Да, это меньше убытка предыдущего года в 2,3 раза, но всё равно — миллиардные дыры в бюджете.
И тут вдруг находится удобный козел отпущения — электрослесарь, который якобы украл кабеля на 1,2 миллиона. Все претензии — на него, все недостачи — на него, и можно закрывать вопросы проверяющих.
«Все на него положили, на него спихнули, — говорят защитники, — и особо заморачиваться никто ничем не хочет». Служба безопасности нашла виноватого, следствие получило «признание», начальство вздохнуло с облегчением.
А то, что человек сидит в СИЗО уже более полугода, что у него жена и несовершеннолетний ребенок, что все свидетели готовы подтвердить его непричастность — кого это волнует?
Следователь, которая работала два дня
Вот еще один красноречивый факт: следователь Дюмина А.В. за всё время работала с Богачуком только два дня. Это 10 марта 2025 года, когда его задержали, и 6 июня 2025 года. Всё.
Человек находится под стражей с 10 марта. Прошло более полугода. А следователь не удосужилась ни разу толком допросить подозреваемого, провести очные ставки, организовать следственный эксперимент, изучить видеозаписи с пунктов приема металла.
Зато мера пресечения в виде заключения под стражу была избрана моментально — 11 марта, на следующий день после задержания. Быстро, четко, без лишних вопросов.
По мнению защиты, идет намеренное затягивание сроков предварительного следствия. Потому что имеющихся доказательств недостаточно для утверждения о причастности Богачука к краже. А прекращение дела может повлечь за собой право на реабилитацию и компенсацию за незаконное содержание под стражей.
На последнем заседании по мере пресечения судья напрямую спросила следователя: какие следственные действия проведены? Ответ был бодрый — «опросила двадцать человек». Но, как говорят адвокаты, если бы это было так, то Дюмина пришла бы к тому же выводу, что и они: один человек физически не может незаметно вынести полторы тонны бронированного кабеля с охраняемой шахты. И уж точно не «простой рабочий» без техники и команды.
Свидетели, которых не слышат
Все свидетели — бывшие соседи из ЛНР, коллеги по звену, непосредственное руководство на объекте — готовы свидетельствовать о непричастности Сергея к краже. Все, как один, положительно характеризуют Богачука и свидетельствуют о физической невозможности сделать то, что ему вменяют.
По слухам, в марте-апреле кто-то вывез катушку с таким кабелем на «Газели» в неизвестном направлении. Но следствие этой версией не заинтересовалось. И правда – зачем?
Камеры на складе, которые должны были зафиксировать происходящее, «не работали». Кто отвечает за их работоспособность? Начальник охраны. Тот самый, который был «инициатором всего» и приходил орать на Богачука в день задержания.
Вопросов масса, а ответы сами себя не скажут.
В Ростовской области регулярно фиксируют кражи кабелей — это действительно распространенная проблема. Но воров ловят группами, с автомобилями, со специальным оборудованием для снятия изоляции. Потому что в реальности один человек не может украсть полторы тонны бронированного кабеля с охраняемого объекта.
Дело Богачука требует немедленного вмешательства вышестоящих инстанций. Необходимо провести проверку действий следователя, которая допустила участие заинтересованного лица — начальника безопасности шахты — в допросе подозреваемого. Необходимо оценить работу назначенного адвоката, который фактически не оказал подзащитному юридической помощи.
И главное — необходимо провести тот самый следственный эксперимент, которого так упорно избегает следствие. Пусть Богачук попробует вынести с объекта полторы тонны кабеля так, как это описано в обвинении. Если он это сделает — пусть отвечает по всей строгости закона. Но если не сделает — то вопросы должны возникнуть к тем, кто построил обвинение на физически невозможном сценарии.
Сергей Богачук имеет право на справедливое расследование. Имеет право на проверку версии защиты. Имеет право на то, чтобы его дело рассматривали по существу, а не по принципу «найти виноватого любой ценой».
Пока же мы имеем дело с классическим примером «палочной системы», где реальное расследование заменяется имитацией, а человеческие судьбы приносятся в жертву отчетности.