В Облученском районе Еврейской автономной области бывший начальник отделения ГИБДД Алексей Берц 15 лет пытается доказать свою невиновность и привлечь к ответственности должностных лиц, которые «помогли назначить» его виновным в злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ). Самое странное, что бросается в глаза, так это доказательства обвинения: несколько свидетелей, противореча друг другу, сообщили суду об устном распоряжении Алексея Берца отпустить арестованный грузовик со штрафстоянки. При этом доказательств правдивости их слов в деле не имеется… Получается, они сказали, что «он сказал», и суд принял это за чистую монету.
От представителя закона до обвиняемого
Не так давно мы рассказывали историю бывшего участкового, который безупречно выполнил свой долг и спас гражданку, но нарушители порядка настучали на него вышестоящему начальству, и полицейский получил судимость. И вот снова похожая история. Бывший начальник отделения ГИБДД Облученского района Алексей Берц, за десять лет службы зарекомендовавший себя как принципиальный и профессиональный офицер, в одночасье сделался уголовником и лишился возможности продолжать дело, которое выбрал по сердцу. Важно, что суд еще в 2010 году признал Берца виновным в злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и назначил два года условного лишения свободы с запретом на госслужбу. Но Алексей до сих пор продолжает бороться за свое честное имя и, как человек сведущий в уголовном праве, в рамках закона делает все возможное, чтобы разоблачить некачественную работу своих обвинителей. Отметим, что основанием для приговора стало устное распоряжение, которое Берц якобы отдал о незаконной выдаче задержанного им же китайского погрузчика с арестплощадки. Можно было бы сказать, что это типичное дело о коррупции, но погружение в детали никак не проясняет картину, никак не доказывает вину Берца, и лишь вызывает массу вопросов. Почему версия Берца, подкреплённая документами, была проигнорирована? Как суд мог опереться на противоречивые показания свидетелей? И главное — действительно ли совершено преступление, или это пример системной ошибки, способной сломать жизнь?
Февраль 2009: погрузчик как символ судебной ошибки
Всё началось с обыденного инцидента в феврале 2009 года. Алексей Берц задержал вилочный грузовой погрузчик, которым управлял гражданин Китая, не имевший необходимых разрешительных документов. Технику оформили по всем правилам и поместили на арестплощадку, принадлежащую предпринимателю Игорю С. Через два дня погрузчик вернулся к владельцу при невыясненных обстоятельствах. При этом причины задержания устранены не были, и, что особенно важно, предусмотренное постановлением правительства разрешение на выпуск транспортного средства также не выдавалось. Иными словами, необходимые закрывающие документы оформлены не были.
Обвинение утверждает, что Алексей Берц, занимая должность начальника ГИБДД, отдал устное распоряжение о выдаче техники в обход установленных процедур. Этот эпизод и стал основанием для возбуждения уголовного дела. В 2010 году суд, основываясь на показаниях свидетелей, признал Берца виновным.
Ключевым доказательством вины стало предполагаемое «устное распоряжение» Берца, которое не имеет документального подтверждения, юридически ничтожно и не может являться основанием для выдачи транспортного средства. Обвинение фактически строится только на словах Игоря С., директора стоянки, и инспектора Гостехнадзора Виталия Б. При этом, их показания расходятся в существенных деталях.
Свидетели утверждают, что погрузчик был задержан 24 февраля 2009 года, а на следующий день, около 18:00, Берц якобы приезжал на стоянку и устно распорядился выдать технику владельцу, а у самого владельца (которого, как оказалось, в тот вечер в России не было) попросил некий телевизор в качестве «благодарности». На следующий день погрузчик исчез со стоянки. Важно отметить, что это – исключительно устные заявления свидетелей, ничем не подтвержденные.
Берц же имеет алиби, подтвержденное документально: протокол, составленный им 25 февраля в 18:20 в посёлке Биракан (в 50 километрах от стоянки). Таким образом, он физически не мог находиться на арестплощадке Игоря С. и обсуждать освобождение нарушителя от административной ответственности. Это подтверждается и детализацией его телефонных звонков.
Сторона защиты также указывала на необходимость изучения мотивов владельца арестплощадки, но следствие их не исследовало. Игорь С. мог быть заинтересован в сокрытии своих договорённостей с китайским бизнесменом, реальным владельцем погрузчика, но возможные связи между ними следствие не изучило.
Почему суд проигнорировал документальное алиби Берца? По какой причине следствие не проанализировало экономические связи предпринимателя Игоря С.? На каком основании устные заявления, содержащие противоречия, стали основой для обвинительного приговора?
Алексей Берц настаивает на том, что его осудили за преступление, которого он не совершал. На протяжении всего судебного процесса он отвергал обвинения, называя их «абсурдом, основанным на лжи». Его позиция – не просто отрицание вины, а аргументированная система, ставящая под сомнение саму логику обвинения.
Карьерный взлёт после «сомнительного» дела: система поощряет обвинительный уклон?
История Алексея Берца вызывает всё больше вопросов. В то время как бывший начальник ГИБДД Облученского района уже 15 лет пытается доказать свою невиновность, люди, причастные к его обвинению и осуждению, явно преуспели в карьере. Повышения и новые должности наводят на вопрос: случайность это или отражение системного «поощрения» обвинительного уклона в правосудии?
Обвинение базируется на показаниях свидетелей, слова которых расходятся с документами и здравым смыслом. В деле фигурируют протоколы, которые в рамках судебного разбирательства признаны недопустимым доказательством. Защита предоставляет алиби, подтвержденное детализацией звонков и протоколом, доказывающими нахождение Берца в 50 километрах от места предполагаемого преступления. Однако суд предпочитает им не верить.
Изначально обвинительное заключение указывало датой преступления 25 февраля 2009 года, но в суде выяснилось, что у Берца на этот день было твердое алиби. Дату признали «технической ошибкой» и перенесли на 26-е, что, по мнению Берца, противоречит показаниям свидетелей.
«Суд установил, что 25 февраля меня там не было, хотя свидетели утверждают, что я задержал погрузчик 24-го, а 25-го его забрали «китайцы». Но суд исправил показания, заявив о «технической ошибке», якобы всё произошло 26-го, хотя это не соответствует действительности. Я предоставил детализацию звонков, которая подтверждает, что в это время они мне звонили поочередно. Если бы я был рядом, зачем им было звонить? Прокуратура утверждает, что это не новые обстоятельства и детализация ничего не доказывает, хотя это фактически подтверждает ложность показаний свидетелей», – говорит Алексей Берц.
Он подчеркивает, что в его деле были нарушены следующие статьи УПК РФ: законность, обоснованность и справедливость приговора (ст. 297); соответствие приговора фактическим обстоятельствам дела (п. 4 ст. 380); установление обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73).
Кроме того, ключевым аргументом защиты остается отсутствие в России на момент предполагаемого преступления собственника погрузчика, гражданина КНР, что ставит под сомнение правдивость показаний ряда свидетелей.
Защита настаивает на серьезных нестыковках в материалах дела, указывая на несоответствия в датах и показаниях ключевых свидетелей. Так, в протоколах фигурируют разные даты задержания и последующего освобождения погрузчика, что ставит под сомнение достоверность всей хронологии событий. Кроме того, отмечаются расхождения в фамилиях, указанных в различных документах, что вызывает вопросы о внимательности и точности следствия. По мнению Берца, данные противоречия не были должным образом рассмотрены судом, который, как считает защита, опирался на показания, не подкрепленные документальными доказательствами.
Сторона защиты подчеркивает, что, по их мнению, в ходе процесса были нарушены принципы справедливого судебного разбирательства. Высказывается мнение, что судом было отдано предпочтение показаниям одной из сторон, в то время как аргументы защиты не были приняты во внимание в полной мере. Защита акцентирует внимание на отсутствии прямых доказательств причастности Берца к незаконной выдаче погрузчика, утверждая, что обвинение основывается лишь на предположениях и интерпретациях событий.
«Прокуратура игнорирует фактические доказательства моей невозможности присутствовать на вымышленной встрече 26.02.2009, озвученной свидетелями обвинения, так как в этот день я находился в служебной командировке в МРЭО УВД по ЕАО г. Биробиджан»,- добавил Алексей Берц.
Берц уверен, что его дело было сфабриковано из-за личной неприязни, а прокурорские проверки проведены поверхностно, без учёта представленных им доказательств фальсификации и лжесвидетельства. Несмотря на наличие доказательств, в возбуждении уголовного дела по факту фальсификации ему было отказано.
Прокурорское «равнодушие» и «непоколебимость» Верховного суда
Попытки Алексея Берца добиться справедливости наталкиваются на формализм и безразличие. Прокуратура не усматривает «состава преступления», а Верховный суд считает приговор «законным и обоснованным».
«Я был на приеме у областного прокурора, он выразил удивление: «Где здесь состав преступления? За что вас осудили?». Верховный суд в ответ указывает, что всё законно, игнорируя требования постановлений президиума самого Верховного Суда. А прокуратура неофициально признаёт: «У вас, конечно, ничего нет, но пробуйте сами добиваться справедливости», – делится Алексей Берц.
При этом, в приговоре отсутствует указание на то, кому был причинен ущерб и в чём конкретно заключалось нарушение закона. Единственное обвинение – «подорван авторитет власти». Однако, следствие и суд не сочли нужным это объяснить.
«В постановлении Верховного суда от 2009 года указано, что в приговоре по статье 285 должно быть прописано, сколько людей пострадало от незаконных действий, какой ущерб им нанесен, в чём заключались существенные нарушения закона. В моём приговоре написано лишь одно: «Подорван авторитет органов власти». Но каким образом был подорван этот авторитет – не уточняется. И всё потому, что нарушений закона не было, и предусмотренное законом разрешение на выпуск транспортного средства не выдавалось. Предполагаемое «устное разрешение» – это голословное утверждение, на которое суд не вправе ссылаться, как и на нелегальное пребывание иностранного гражданина в стране вопреки официальным данным», - подчеркивает Берц.
Возникает вопрос: достаточно ли голословных обвинений и туманного «подорванного авторитета» для вынесения обвинительного приговора?
Суд, похоже, не углублялся в изучение фактов, рассматривая представленные материалы формально, без учета их достоверности, что в итоге привело к вынесению обвинительного приговора, несмотря на имеющиеся противоречия.
«Система не склонна оправдывать. Если дело дошло до суда, вероятность обвинительного приговора крайне высока», – с горечью заключает Алексей Берц.
Итоги: вопросы без ответов и разрушенная жизнь
Дело Алексея Берца – не просто личная трагедия, а тревожный сигнал для правоохранительной системы в целом. Оно показывает, что для обвинительного приговора порой достаточно лишь «убедительных» утверждений, в то время как доказательства невиновности игнорируются.
Возможно ли, что в нашей стране сломать жизнь человеку можно, основываясь на сомнительных показаниях и пренебрегая фактами? Является ли «карьерный взлёт» после «сомнительного» дела обычной практикой?
Редакция продолжит следить за судьбой Алексея Берца и добиваться пересмотра его дела. Мы считаем, что справедливость должна восторжествовать, даже если на это потребуется годы борьбы. Мы направим официальные запросы в Генеральную прокуратуру и Верховный суд, требуя дать оценку действиям следствия и суда, вынесшего обвинительный приговор. Ждём ответов и готовы публиковать все факты, которые помогут восстановить честное имя Алексея Берца.