Ещё недавно считалось, что держать рот на замке характерно для родоплеменного строя или тоталитарных диктатур. А в развитой демократической стране материально независимый человек может творить что его душе угодно. Конечно, есть ограничители: не нужно бить стёкла в чужих окнах или кричать в общественном месте. Но в рамках легитимной культуры можно высказывать любые мнения, а право и способность их отстаивать являются основой достоинства. Сегодня это уже не так. Тоталитаристская идея контроля над обществом вернулась в мутировавшем виде и застала западные демократии врасплох. А центрами новой нетерпимости стали, как ни печально, университеты, медиа и столпы общества.


Молот ведьм

Недавно бывший великий актёр, двукратный обладатель «Оскара» Кевин Спейси дал душераздирающее интервью британскому ведущему Пирсу Моргану о том, как ему искалечили жизнь. В 2017 г. никому не известный лицедей Энтони Рэпп рассказал, будто в 1986 г. (Рэппу тогда было 14 лет) Спейси пытался склонить его к сексу. Роковая ошибка Кевина заключалась в том, что он не понял изменившейся эпохи и отреагировал как джентльмен из 1970-х: дескать, ни парня этого, ни эпизода я не помню, но вообще в молодости по пьянке бывал дураком – мог и вправду хлопнуть этого фрукта по заднице.

А надо было отрицать вообще всё. Ещё лучше посмеяться над жалобщиком, который вспомнил какую-то чушь через 30 лет. Или нанять спецов, чтобы накопали на Рэппа чернухи. Но Спейси попытался вести себя честнее – и жестоко поплатился. Вскоре ещё 15 человек обвинили Кевина в домогательствах: создаётся впечатление, что он перещупал всех коллег по сериалу «Карточный домик» и театру «Старый Вик». Хотя с точки зрения здравого смысла заслуживают доверия обвинения в преступлениях, которые произошли сравнительно недавно. А иначе можно привлечь любого, кто разбил вам нос на первом курсе. Но нынче иная логика.

В октябре 2017 г. Международная академия телевизионных наук и искусств объявила об отмене своего намерения удостоить Кевина международной премии «Эмми». Кинокомпании наперебой заявили, что прекращают сотрудничество со Спейси. Съёмки биографического фильма Гора Видала, в котором он играл главную роль, прекращены. Очередной сезон культового «Карточного домика» также встал.

Казалось бы, Кевин достиг дна. Но это были только цветочки. Сцены с участием актёра стали вырезать из фильмов, в которых он уже снялся. Голливудская звезда вдруг обнаружила, что за него не хочет заступиться вообще никто, включая многочисленные фан-клубы по всей стране. Только что все мечтали с ним обняться и сфотографироваться, а тут даже давняя подруга Робин Райт, с которой оттрубили пять сезонов «Домика», ни разу ему не позвонила. И ладно бы кто-то предъявил видео, на котором Кевин зверски насилует подростка или животное, – туманные подозрения касались его несколько фривольного поведения много лет назад.

И никакой презумпции невиновности тут не подразумевалось. Вышел документальный фильм с рассказами каких-то мускулистых красавцев о том, как Спейси сломал им жизнь, нарушая личные границы. В ответ актёр показывал письма, в которых эти «жертвы абьюза» сами слали ему свои обнажённые фотографии и письма примерно такого содержания: «Классно потусили в LA, когда будешь в Лондоне? Давай встретимся!» Но общественного сочувствия Кевину это не приносило. Когда Спейси заявил, что решил пройти лечение (его характер не уточнялся) в клинике в пустыне Аризоны, это тоже не прибавило ему поддержки.

Дальнейшие злоключения Кевина можно описывать довольно долго, но нам важна только суть. В 2023 г. Спейси оправдан присяжными по всем обвинениям в сексуальных преступлениях. Не нашли никакого состава преступления ни в одном случае. Робин Райт, продюсеры и режиссёры бросились перед ним извиняться и звать обратно в Большое кино? Нет, почти никто его даже не поздравил, про профессию, похоже, можно забыть навсегда. Почти все средства Кевина ушли на семь лет круглосуточной работы адвокатов. Пирс Морган спросил его в интервью: «Где вы сейчас живёте?» «У меня забрали мой дом, где я жил в Балтиморе, за долги. Денег теперь у меня нет», – ответил Спейси, почти рыдая. Ещё в 2021 г. справедливый суд обязал актёра заплатить 31 млн долларов хозяевам сериала «Карточный домик»: дескать, он виновен в том, что чьи-то недоказанные обвинения сподвигли продюсеров разорвать с ним контракт и вырезать его из уже отснятых эпизодов!

Травившие его все эти годы общественные инквизиторы и сейчас продолжают держать хвост пистолетом: мол, даже если этот конкретный самец ни в чём не виноват, его пример станет предостережением для других абьюзеров. Пусть радуется, что не получил 29 лет тюрьмы, как продюсер Харви Вайнштейн, который якобы склонял к близости молодых неопытных артисток. А потом негодяй силой заставлял их сниматься в дурном кино вроде «Английского пациента», «Криминального чтива» и «Властелина колец». И платил столько долларов, что девчонки до старости не могут их потратить. Это, оказывается, тоже был продуманный ход старого извращенца: растерянные жертвы изнасилования даже 20 лет спустя щебетали на вечеринках: «Ах, Харви такой душка! Кстати, мы очень близкие друзья».

Но потом наступила эпоха MeToo, мерками которой теперь нужно мерить отношения, считавшиеся в 1970–1980-х абсолютно нормативными. Тогда из желающих отдаться Вайнштейну хотя бы за небольшую роль можно было выстроить живую очередь, трижды опоясавшую бы Голливудские холмы. А теперь каждый приличный человек обязан жалеть лицемерок вроде Гвинет Пэлтроу и Анджелины Джоли, которые 20 лет притворялись подругами Харви, чтобы заработать побольше денег, на самом деле нося внутри страшную травму секса не по любви. Вайнштейна судили как серийного насильника, хотя в ходе следствия и суда не нашлось ни свидетелей, ни видеозаписей – вообще никаких весомых доказательств. «Посмотрите на его лицо – там же всё написано», – возражали общественные инквизиторы.

Но эпоха MeToo никогда не изменила бы мир в доцифровую эпоху. Всё-таки западные суды – довольно стойкий институт. Несмотря на отдельные казусы и предвзятости, они по большей части руководствуются законами, а не эмоциями обывателей, а независимых судей никто не может снять с должности, если какой-то приговор не нравится массам. Но беда пришла откуда не ждали. Когда-то суды учреждали, чтобы избежать скорых и диких расправ толпы над слишком гордыми, слишком богатыми или слишком непохожими. Чтобы не случилось борьбы невежества с несправедливостью, как сказал бы Жванецкий. А в цифровом мире расправу чинит именно толпа.

Белые ходят последними

«АН» не раз рассказывали, что пока человечество боялось то ядерной войны, то потепления климата, то всемирной экспансии китайских коммунистов, в развитых странах обозначился демонтаж системы, которая сделала их богатыми и свободными. И это гораздо серьёзнее, чем углекислый газ в атмосфере, хотя началось всё с благородных идей: эмансипации, защиты меньшинств, борьбы с расизмом, спасения беженцев из беднейших стран. Но хвост давно уже виляет собакой. Европа принимает по миллиону беженцев каждый год не потому, что у неё всё прекрасно с финансами, много свободной земли, а арабы и африканцы быстро становятся европейцами. Просто утверждать, что это всё не так, опасно.

В тюрьму еретиков и диссидентов пока не сажают. Их уничтожают при помощи остракизма, именуемого теперь «культурой отмены». Поскольку большинство улыбается и машет, у него вызывают агрессию и злобу те, кто этого не делает. В  таких условиях демократия может работать со знаком «минус», а университеты – распространять псевдознания, с которыми просто не решаются спорить. А убаюкивающие разговоры о том, что Европа благополучно пережила инквизицию, а США – маккартизм, только преувеличивают представления о прочности системы.

Споры о том, что шахматы – расистский спорт, потому что белые всегда ходят первыми, идут на полном серьёзе. Отовсюду требуют провести расследование, а не расисты ли это правило придумали. Бред? Но разве в присутствии полиции осквернённые и сброшенные с постаментов памятники отцам западной цивилизации Христофору Колумбу, Томасу Джефферсону, Уинстону Черчиллю не находятся за границей здравого смысла? Разве не точно такие же дикари взрывали на Ближнем Востоке памятники немусульманской культуры?

«Токсичным» может стать кто угодно: учёный, писатель, университетский препод. В марте 2019 г. налогового консультанта англичанку Майю Форстейтер выгнали с работы за следующее высказывание в Интернете: «Половая принадлежность человека – непреложный биологический факт». Это было воспринято как атака на обидчивых трансгендеров. За Форстейтер вступилась знаменитая писательница Джоан Роулинг: «Я знаю и люблю транс-людей, однако отказ от понятия «пол» лишает многих возможности осмысленно обсуждать свою жизнь». Что началось! Твиты Роулинг были раскритикованы как «жестокие» и «антитрансгендерные» не только агрессивными группами, зациклившимися на экспериментах со своими гениталиями, но и множеством деятелей культуры, ставших богатыми и знаменитыми на экранизациях «Гарри Поттера». Дэниел Рэдклифф, Эмма Уотсон, Руперт Гринт, Бонни Райт, Кэти Льюнг – все кинули в Роулинг по булыжнику. Потому что, откажись они участвовать в травле писательницы, сами могли бы оказаться на её месте.

Кому-то может показаться, что так называемая «культура отмены» – это всё-таки мелочь по сравнению со случившимся со Спейси и Вайнштейном. Никто же не пытался всерьёз посадить Джоан Роулинг в тюрьму по уголовной статье. А завистники и ненавистники есть у любой известной персоны, даже если она лауреат Нобелевской премии мира. И как в реальности можно отменить Роулинг, вычеркнув её из современной культуры? Те миллионы читателей, что зачитывались её «Гарри Поттером», начнут выкидывать любимые книжки со словами: «Ах, как же эта стерва могла так люто оскорбить таинство перемены пола»? Вероятно, таких читателей было бы очень немного. Тем более Роулинг – богатая дама с состоянием под миллиард фунтов и может говорить всё, что ей вздумается, не обращая внимания на возмущение убогих.

Однако думать так – большое заблуждение. Если бы Джоан начала резать правду-матку про всё, что волнует её в жизни, она первым делом распугала бы издателей, продюсеров, рекламодателей. Тем-то как раз есть что терять, если возмущённые массы начнут бойкотировать всю выпускаемую данным издательством продукцию. И с Роулинг может произойти то же, что и с Кевином Спейси: её миллиард фунтов в миг обдерут драконовскими штрафами за то, что её высказывания подтолкнули кого-то там разорвать с ней отношения и понести убытки. Это раньше люди верили, что, заработав состояние и честно заплатив государству все налоги, они обеспечили по гроб жизни себя и детей. Сегодня можно много чего лишиться, если ты, например, не поддерживаешь Палестину.

Да-да, чтобы быть отменённым, необязательно что-то острое говорить. Травле можно подвергнуться и за молчание. Вот, к примеру, политически гибкая актриса Кейт Бланшетт появилась на дорожке Каннского кинофестиваля в платье с цветами флага Палестины. За движение ХАМАС активно топит модель Белла Хадид: не могу, говорит, больше молчать. А левые активисты уже начинают доставать и других знаменитостей: «А как ты поддерживаешь борьбу палестинского народа? Никак? Уж не махровый ли ты фашист и сионист?» Даже обмененных недавно российских оппозиционеров, едва они оказались на Западе, стали резко критиковать: почему это в своей первой речи вы коснулись таких-то тем и не коснулись таких-то? В теме «культуры отмены» это новый сюжет пробивания дна.

Но именно так это работает. Белый мэр Миннеаполиса, будучи политиком, не мог не рыдать горючими слезами над могилой чернокожего вора и наркоторговца Джорджа Флойда, случайно убитого полицией при задержании. Никто из голливудских знаменитостей, встречавшихся с юной экоактивисткой Гретой Тунберг, не мог назвать её малолетней прогульщицей, занимающейся ерундой, даже если бы захотел. Но это не значит, что они её очень любят.

Вилла с краю

В том, что люди врут, желая угодить большинству, ничего удивительного нет. Это отшлифованный веками инстинкт самосохранения, для которого изгнание из племени страшнее смерти. Ведь, если ты погиб за сородичей в бою или на охоте, есть шанс, что о тебе сложат предания, а о потомстве позаботятся. И твои гены, и память о тебе будут жить хотя бы ещё несколько поколений. Изгнание означает смерть всего почти наверняка.

Нет ничего удивительного и в том, чтобы заботиться о своём статусе, связях и доходах, не затрагивая самых болезненных общественных заблуждений. Ведь все Прометеи, Икары и Джордано Бруно заканчивали плохо. Отсюда один шаг до конформизма по отношению к деспотической власти, которая может растоптать бунтаря в секунду.

Об этом написано и снято слишком многое. Но недавно социологи обнаружили новый штришок: поддержка какого-либо политика сильно зависит от представлений о его популярности. Если люди считают, что она высока, то высок и уровень поддержки. Но если им кажется, что популярность снижается, то падает и реальный рейтинг правителя.

Таким образом, ключевым является вопрос, как люди представляют себе общественное мнение. К примеру, многим может показаться, что мужчины Саудовской Аравии против того, чтобы женщины работали. Это же совершенно логично: в стране трудятся всего 15% дам, а среди замужних и вовсе 4%. Де-юре окончательное решение, может ли женщина выйти на рынок труда, принимает её муж. Так какие вопросы?

Однако исследования показывают, что 87% саудитов уверены, что женщины должны иметь возможность работать. А отказывают им в этом, опасаясь общественного осуждения – прежде всего ортодоксально настроенных родственников. Аналогично реальное отношение населения к феминисткам, чернокожим, фашистам, трансгендерам, гомосексуалистам, церковникам или военным может совершенно не соответствовать пропагандируемому доминирующим медийным дискурсом. В более широком смысле люди пьют, поют и выбирают определённую профессию, поскольку верят, что именно такое поведение является социальной нормой.

Менять эти нормы – дело, как правило, сложное. Например, антисемитизм в Европе ведёт свою историю из Средних веков, когда еврейские бизнесмены активно пользовались отсутствием в иудаизме запрета на ссуды под процент. Но бывает, что общество удаётся быстро вывести из зависимости от социальной нормы. Жёны тех саудитов, которым рассказали об истинном мнении окружающих, вдвое чаще решают найти-таки себе работу. А победа Дональда Трампа на президентских выборах в 2016 г. привела к тому, что американцы стали активнее выражать свою неприязнь к иммигрантам. А это, в свою очередь, может сдвинуть общественное мнение.

Во многих странах массы считают россиян природными коллективистами в противовес западным индивидуалистам. Но самые наблюдательные разводят руками: здесь что-то не так, у русских и дачи огорожены глухими заборами из профнастила, и даже могила немыслима без оградки. Что-то не похоже, будто они стремятся жить общиной или с кем-то «сплотиться».

Американец, напротив, кажется законченным индивидуалистом. Однако со времён знаменитых опытов Соломона Эша известно, что слишком многие янки готовы принять явно неверную точку зрения, если её разделяют другие члены группы. Суть опыта проста: испытуемым предлагали сравнить длину двух линий, а несколько «подсадных» давали в их присутствии неправильные ответы. И 68% американцев соглашались не поверить своим глазам. Среди европейцев таких было от 40 до 60% в разных странах. Зато в считающейся коллективистской Японии конформистов выявили всего 20%, а среди эскимосов Канады таких не нашлось вообще.

Объяснение предсказуемо: стремление к индивидуальному успеху и независимости заставляет людей всё время переходить из одной группы в другую, обладающую более высоким социальным статусом. А на этом пути надо уметь приспосабливаться к мнению людей. Создаётся впечатление, что, освобождаясь веками от клетки норм, человек в XX веке поднялся на вершину горы и теперь снова спускается вниз – к общинному сознанию, где никто не смеет возразить совету старейшин, решившему, что Кевин Спейси заслуживает сожжения заживо.

Хорошая теория – это когда здраво объяснено наибольшее количество известных фактов. Ещё недавно не ставилось под сомнение постепенное движение человечества от традиции к модерну, от общины к индивидуализму. Уже никому не нужно доказывать, что на себя человек работает с большей выдумкой и отдачей, чем на «общее благо», которое перераспределяет «дядя». Не бывает общинного сознания «от природы». Община необходима на ранних этапах развития, когда ресурсов хватает только на выживание и всем нужна страховка: крестьянину – от неурожая, князю – от недобора налогов. Когда вопрос выживания не стоит, «общинное сознание» исчезает само собой. Только путь этот долгий, и каждая страна проходит его на разных скоростях. Человечество тут похоже на большой-пребольшой караван, коммуникации которого растянулись на сотни километров: кто-то едет с ветерком, кто-то притормозил, а у кого-то пламя вырывается из-под капота.

В XVII веке крошечная Голландия оказалась чуть ли не единственным местом в Европе, где католики и протестанты могли жить в соседних домах. Не то чтобы здесь воцарилось всеобщее братство, но христианин, иудей и мусульманин не могли стать жертвами санкционированного властями террора за свою веру, а Голландия стала на этой почве локомотивом буржуазных преобразований и невиданного в истории экономического роста. США на тех же принципах превратились в главную мировую сверхдержаву: дескать, люди могут делать всё, что им вздумается, если они не нарушают законы. Не лезьте к ним – и они не будут лезть к вам. Во что люди верят, чем они занимаются в постели, как воспитывают детей – вообще не ваше дело. Однако классическая либеральная концепция толерантности незаметно трансформировалась в концепцию «приятия». И это может – ни больше ни меньше – изменить знакомую нам цивилизацию.

Ведь сторонникам «приятия» кажется, что толерантность – это неудовлетворительный компромисс. Они требуют от нас безоценочного, безоглядного принятия всего спектра самых разных жизненных позиций и идентичностей. Больше нельзя с неохотой терпеть, что в соседнем с вами доме живут вместе два взрослых мужика, – вы должны одобрять их выбор. А если вы не пищите от восторга за их свободное волеизъявление, вас надо «воспитывать» – через ту же «культуру отмены». Философ Эдвард Скидельский пишет, что, когда «приятие» заменяет «терпимость», диапазон разнообразия мнений сокращается до нуля: «Тот, кто не проявил полного «приятия», должен быть готов подвергнуться остракизму. А защитники «культурного многообразия» и «инклюзивности» превратились сегодня в самых фанатичных гонителей свободной мысли».

Этот принцип активно использует движение Black Lives Matter, с которым больше всего боятся поссориться медийные персоны. Его боссы говорят, что «недостаточно не быть расистом – надо быть антирасистом». Чтобы быть принятыми в ряды союзников, белый американец должен постоянно разоблачать «структурный расизм» внутри себя («задуматься о своих привилегиях», как говорят в BLM). Нежелание вставать на колено перед началом футбольного матча не означает нейтралитет. Это опознавательный знак врага. «Тоталитарные методы борьбы за всеобщее соучастие стремятся проникнуть в души людей, выкурив оттуда скрытые от чужих глаз крамольные мысли и убеждения», – формулирует Скидельский. Когда элита в классическом понимании (аристократическом, интеллектуальном или духовном) исчезает как класс, встать на всякий случай на колени проще для большинства.

Проще им дать

Плюсом демократии всегда считалась возможность при обсуждении любого вопроса вначале выслушать независимых экспертов, чтобы сформировать собственное мнение. Но сегодня эксперты первыми кривят душой, чтобы не попасть под пресс «культуры отмены».

Про некогда свободолюбивые британские вузы рассказывают следующее: «Один из профессоров, критиковавший господствующую идеологию, утверждает, что друзья и коллеги начали сторониться его, опасаясь за свою репутацию. Другой учёный признавал, что его пугает сама возможность возникновения дискуссии». Или взять возвышенную идею обучения детей-инвалидов в обычных школах Швеции или Дании. Как в любом новаторстве, в ней есть плюсы и минусы. Проблема в том, что обсуждать минусы неполиткорректно. Нельзя говорить, что неграмотные дети нелегальных мигрантов будут «тормозить» весь класс – надо быть выше этого.

В создавшейся ситуации для крупного бизнеса проще не разоблачать приёмчики BLM, а просто откупиться от движения, выступив в его поддержку. А университеты один за другим соглашаются на «деколонизацию учебных планов».