Павел Гамов: «Каждый может быть ученым»

Окончание. Начало здесь

Его раннее детство прошло в Советском Союзе. Игрушки для мальчиков были тогда исключительно инженерного характера: конструкторы либо наборы, позволяющие что-то проектировать на простом уровне. Но самое главное — не было того, что так отвлекает детей сегодня. А потому занятиям с конструктором будущий кандидат технических наук посвящал много времени, свободного от мальчишеских игр на улице...

Справка «АН»:

Павел Александрович Гамов, заведующий кафедрой пирометаллургических и литейных технологий ЮУрГУ, кандидат технических наук, доцент. Кандидатская диссертация по специальности «металлургия черных, цветных и редких металлов». Реализовал более 10 научно-исследовательских работ в качестве руководителя. Руководил проектами Российского научного фонда, Уральского межрегионального научно-образовательного центра мирового уровня, а также проектом в рамках государственного задания. Автор более 40 публикаций, трех учебных пособий и монографии. Получил два патента на изобретения и три свидетельства на программы для ЭВМ.

Экологический аспект проблемы…

— Способ получения водорода электролизом очень дорогой. И водород очень тяжело хранить. Кроме того, он взрывоопасный. И тем не менее вы этим занимаетесь. Значит, перспективно?

— Конечно, есть и другие способы получения водорода. Из того же природного газа, к примеру. Есть промышленные способы получения чистого водорода, «зеленого». Вопрос пока только в том, что все технологии, связанные с водородом, гораздо дороже углеродных. Да, цена повышается на качественный уголь, но до стоимости водорода ей еще очень далеко. Поэтому многие ученые прямо так и говорят: «Пока есть уголь, водород подождет».

С другой стороны, сейчас экология становится все приоритетней. Мы это предвидели, когда начинали развивать это направление. Используем водород как альтернативный химический элемент, который по-другому взаимодействует с веществами. Для чего нужны углерод и водород в металлургии? Чтобы забирать кислород у металлов. Все металлы в земной коре в рудах. Чистого железа не существует. Вот золото чистое есть, можно копнуть лопатой и найти самородок. Но большинство металлов, в том числе и железо, находится в виде химических соединений, оксидов. Оттуда нужно кислород забрать, чтобы получить металл. И сделать это можно благодаря более активным химическим элементам.

— И в чем состоит ваша идея?

— В природе очень много сложных руд, включающих железо, никель, титан... Есть они и у нас, на Южном Урале. Но пока не разрабатываются, ввиду именно своего сложного состава. Месторождения большие, там очень много полезных компонентов, однако экономически эффективных технологий нет. Так вот, на наш взгляд, использование водорода может быть интересно, прежде всего, при добыче сложных руд, которые сейчас не востребованы. 

К слову, деятельность нашей лаборатории связана не только с сокращением углеродного следа. Мы еще пробуем использовать водород для извлечения металлов из промышленных отходов, которые сейчас складируются. Это тоже экологический аспект, возможность сокращения площадей отвалов.

В регионах с развитой цветной металлургией в отвалах накопилось большое количество шлака медеплавильных предприятий. Хранение таких отходов не только требует огромных площадей, но и неблагоприятным образом сказывается на экосистеме. В ЮУрГУ разрабатываются технологии извлечения в одном технологическом цикле наиболее ценных компонентов шлака — железа и цинка. После извлечения этих металлов шлак преобразуют в керамические гранулы, которые можно применять в нефтегазовой отрасли. Подобные технологии позволят в будущем резко сократить количество земель, занятых отвалами. Уменьшится экологическая нагрузка. Благодаря созданным производственным линиям появятся новые рабочие места.

Понять непонятное

— Вот скажите, мозг ученого — это ведь что-то особенное? Как вообще можно создать программу алгоритмов? Для гуманитария это непостижимо! 

— Нет ничего особенного. Из-за непонимания как это происходит, иногда начинают нас идеализировать, или даже демонизировать. Но на самом деле все люди — в разной степени ученые. Вообще человеческий мозг пытливый. Каждый ребенок — ученый. Чтобы понять, куда можно руки совать, а куда — нельзя, использует проверенный  веками научный метод, точнее — научный эксперимент.

Есть спортсмены, которые наращивают большой объем мышц и могут выдерживать серьезные нагрузки. Мы же с вами обладаем теми же мышцами, но занимаемся другим, другое «качаем». Так что в программировании нет ничего сложного. Получаем результат только потому, что уделяем этому направлению очень много времени. У вас бы тоже получилось, если бы вы занимались металлургией десятки лет. Конечно, все люди разные, у каждого свой склад ума, но я убежден, что каждый может быть ученым в своей сфере.

— И все же вы цифрами мыслите, когда пишете программу?

— Скорее, алгоритмами (смеется). Любая программа — это алгоритм действий. И вы его ежедневно используете, допустим, когда пьете чай. Наверняка же ни разу не получалось сначала включить чайник, а потом набрать в него воду.

— Бывало всякое (смеюсь).

— И все же последовательность, как правило, определена. Вообще, люди очень часто действуют по алгоритму и порой даже сами его разрабатывают. Как правильно купить свежее молоко? Надо достать упаковку с задних рядов на полке. Это же тоже алгоритм. Просто когда набор действий выполняет компьютер и происходит ошибка, его бесполезно ругать, потому что это человек создал неправильный алгоритм. И приходится ошибку исправлять, более детально вникать в эту последовательность.  Кстати, сейчас большинство школьников изучает языки программирования, причем на довольно сложном уровне, продолжая мыслить форматом YouTube и TikTok.

— Скажите напоследок, что для вас наука?

— У меня есть серьезный и шуточный варианты ответа на этот вопрос. Шуточный любят наши профессора: наука — возможность удовлетворить собственное любопытство за государственный счет. На исследования и эксперименты сегодня выделяются немалые деньги.

Мне кажется, невозможно эффективно работать в науке, если нет интереса. Ее двигатель — человеческое любопытство. Для меня наука — это возможность разобраться в интересных вопросах. Хотя, конечно, есть и прикладная составляющая: решение производственных задач,  подготовка кадров. Но в глобальном смысле мною движет желание понять непонятное и объяснить необъяснимое.