Сергей Гончар: жизнь — это риск

Сергей Гончар начинал свою службу в военизированном горноспасательном отряде с самой рядовой должности — респираторщика. Так называется боец, работающий в респираторе в аварийной шахте — под землей, на большой глубине, в условиях загазованности, возникающей в процессе горения. И там, в самом пекле, в теплозащитных костюмах и изолирующих, замкнутого цикла, дыхательных аппаратах трудятся респираторщики. Идут на глубину, чтобы потушить подземный пожар при температуре, достигающей 540°С, чтобы разбирать обрушения породы, ликвидировать очаги подтопления и главное, чтобы спасти беспомощных, потерявших уже всякую надежду шахтеров, заблоки рованных под землей… Они всегда идут первыми, чтобы провести разведку и выяснить, что же произошло под землей, доложить в штаб, остались ли там живые люди, которых им же затем и придется эвакуировать. Но бывает, что и выносить на поверхность тела погибших…

Живи сегодня. Рискни сегодня

Горноспасателем Сергей Дмитриевич стал по достаточно банальной причине — он узнал, что в отряде давали квартиры. И существовала реальная перспектива получить жилье быстрее, чем работая в шахте, — стать спасателем. А Сергей к тому времени был уже женат, воспитывал маленького сына… Он знал, что спасатели проживали компактно в специальных городках. Так было в Копейске, когда он получил там ведомственное жилье… В Еманжелинске для спасателей специально построили отдельный дом, чтобы если случилась беда, то организованно сигнал тревоги прошел бы. И каждый подскочил бы с кровати в ночь глухую и погнал… Для этого у каждого в квартире была проведена тревожная сигнализация. И бойцы отряда должны были постоянно находиться в боевой готовности… А когда в шахте возникают внештатные ситуации, то весь отряд бессрочно переводят еще и на казарменное положение…

Одним из требований для приема в отряд на рядовую должность респираторщика является либо наличие горного образования, либо опыт работы в шахте. О том, что новая работ а рисковая, и в случае аварии опасностей будет гораздо больше, Сергей по молодости особенно не задумывался. Хотя его предупреждали об этом, объясняли, буквально на пальцах, что, когда шахтер идет из шахты, вернее — убегает, спасатель спускается под землю.

Два месяца стажировался на должности начинающий спасатель. Ежедневно тренировался, изучал многокилометровые подземные маршруты и типовые планы работы по ликвидациям аварий на шахтах. Тепловые тренировки с ребятами проходили в специальных тепловых камерах при температуре 40 градусов и влажности 80 процентов в респираторах и при значительных физических нагрузках на специальных тренажерах-динамометрах. Как всегда, неожиданными были первые учебные тревоги в ночное время, когда время сбора команды засекалось по секундомеру и по последнему спасателю, переступившему порог базы… Не все выдерживали такую беспокойную жизнь. Сломавшиеся, а их было немного, подходили к командиру и, отводя глаза, тихо говорили: — Командир, можно я завтра не пойду в шахту… А командир ему в ответ: Понимаешь, боец, раз у тебя такая проблема, то тебе надо принимать решение. Эта служба похоже не для тебя… Потому что ты в сложной ситуации подведешь своих товарищей… Не дай бог случится паника, тогда, когда ситуация требует слаженности и четких действий… Когда от каждого в твоем отделении зависит успех, когда надо на себе тащить пострадавших по задымленным штрекам. И если кто-то выпадет из этого спасательного механизма, то это создаст самые неожиданные проблемы.

Сергей Дмитриевич вспоминает: «Был у нас такой человек в Копейске, и он после разговора со мной уволился».

Поставив жизнь на карту

Порядок действия каждого отделения горноспасательной службы в начальный период аварии подробно расписан в типовом плане действий отряда. Но в случае взрыва или пожара, когда шахта становится опасна по газу и пыли, когда может образоваться газовоздушная пылевая смесь, которая возможно приведет к взрыву, отделения, люди, которые туда идут, а особенно это касается ситуации после взрыва, не имеют информации о состоянии атмосферы в месте горения. Диспетчер на поверхности не имеет полной картины происшествия… Штабисты не владеют полнотой картины происходящего на глубине. А если там скопились метан и угольная пыль, то к моменту проникновения к месту аварии спасателей быть беде…. Не все знают, что опасность угольной пыли в том, что она... взрывается! Причем, взрывается не слабо, а в разы мощнее метана. И при ЧП происходят два взрыва, следующих один за другим — сначала взрывается метан, взрывной волной поднимает в воздух угольную пыль, и спасатели всегда находятся в зоне риска. Потому что может произойти второй взрыв. И его мощность такова, что в эпицентре он гнёт гидростойки секций механизированной крепи в лаве и завязывает в узлы железнодорожные рельсы в откаточном штреке.

Вспоминая 27 лет свой горноспасательной службы, Сергей Дмитриевич говорит: «Не боятся опасности только дураки…. Но сначала мне было просто неудобно демонстрировать товарищам свою робость, а когда стал уже командиром отделения, я не мог бояться, мне надо было своим поведением показывать пример остальным. Пять человек ведешь, как минимум… Отделение за мной. И поэтому вариантов нет. Я боялся, но не показывал и вида. Потому что надо идти вперед. Деваться ведь некуда. Я всегда говорил: «Ребята, нас кормят за то, что если где-то что-то случилось, то мы должны быть там… Мы как воины — если нет войны, мы к ней готовимся. А если начнется война, то мы идем в бой».

Всего раз живем. И я в команде…

Неохотно и немногословно Сергей Гончар вспоминает самые страшные эпизоды своей работы:

Не многие сегодня помнят, как седьмого октября 1993 года на шахте «Центральная» на глубине 450 метров произошло возгорание угольной пыли. В 17:15 в самый разгар работы второй смены на конвейерном штреке лавы № 84, обрабатываемой забойщиками второго участка, загорелась транспортная лента, которая по всем расчетам была изготовлена из негорючих материалов. И гореть не должна была.

Уже через пять минут на пульт горноспасательного отряда поступил сигнал о возгорании, и немедленно к месту аварии выехало шесть отделений горноспасателей. Парни приступили к тушению пожара, когда большая концентрация газа привела к взрыву метана, который их и накрыл… В результате в штреке (в переводе с немецкого — маршруте. — Прим. автора) случилось несколько обвалов. Вместе со своими бойцами там был и командир отряда Владимир Большаков, которому в этот день исполнилось 30 лет.

К 24 часам в штабе стало ясно, что под горными завалами осталось 22 спасателя и три шахтера. В экстренном порядке на помощь уральским горноспасателям вылетели их коллеги из Кузбасса.

Рассказывают, что уже утром 8 октября в квартире семьи Большаковых раздался звонок. Дверь открыла жена командира отряда. Глядя на нее, посыльный произнес страшную фразу: «Все погибли».

Но в течение пяти суток жены, матери и отцы горняков с утра шли на шахту, где их, как могли, успокаивали и уверяли, что все, оказавшиеся на глубине, возможно еще живы. То, что выжить после такого взрыва нереально, осознавали многие, но верить в это никому не хотелось до последнего.

А в шахте в это время упорно работали спасатели. Снизить температуру на конвейерном штреке им не удавалось. Горноспасатели, облаченные в теплозащитные костюмы, непрерывно продолжали расчищать завалы. И, к сожалению, избежать новых жертв им не удалось. 11 октября во время проведения разведки и подключения водораспределительной завесы погиб респираторщик из Кузбасса.

На 42-е сутки поисков было обнаружено тело горного мастера участка вентиляции и техники безопасности. На следующий день, 19 ноября, произошла новая вспышка метана с выносом пламени к месту работы людей, в результате которой 12 человек (5 горноспасателей и 7 работников шахты) получили ожоги. Два респираторщика скончались в больнице.

Поисковые работы по вполне понятным причинам были возобновлены лишь 25 мая 1994 года. Разбирая сплошные завалы, горноспасатели, совместно с бригадой шахтеров-добровольцев, рискуя жизнью, стали поднимать из шахты тела погибших. Похороны шли чуть ли не еженедельно. Тело последнего извлекли 23 октября — почти через год после трагедии.

Справка АН:

Сергей Дмитриевич Гончар

После средней школы окончил профессиональное горное училище по специальности «подземный электрослесарь». Служил в пограничных войсках КГБ СССР. Окончил Свердловский горный институт имени Василия Вахрушева, старейший вуз Екатеринбурга и Урала, основанный в январе 1914 года Николаем 2. Работал в угольной шахте на разных должностях. 27 лет проработал горноспасателем. Начинал с рядовой должности респираторщика, а окончил службу командиром Копейского военизированного горноспасательного отряда МЧС России.

Продолжение следует