Продолжение, начало в №
Почему существуют войны? Отчего организованное убийство себе подобных остается одним из излюбленных наших занятий на протяжении веков? Можно ли преодолеть войну, есть ли надежда на мир или в силу могущественных тайных причин мы обречены жить с этим проклятьем?..
— Россия — государство не торговое и не земледельческое, а военное, и призвание ее — быть грозою света, — утверждал Российский император Александр III.
На эту и другие темы мы поговорили сегодня с профессором Российской академии естествознания Александром Власовым.
— Александр Юрьевич, и все-таки, дело тут, похоже, не только в столкновении религий, как многие считают, это что-то в самом человеке кроется, его склонность к фанатизму… То есть, можно быть фанатиком чего угодно, вплоть до собирания марок, вот вы, например, фанатик-трудоголик…
— Здесь, Владимир Васильевич, фанатизм, видимо, надо делить на безобидный какой-то…
— И обидный…
В войне нет победителей…
— И тот, который не предполагает своей… Ну, у него нет целеполагания в виде агрессии.
— То есть, это вы к тому, что религия все-таки — это не так легко и просто? Ведь, по сути, религия — это основа фундаментализма и, по большому счету, как сейчас говорят, терроризма. Потому что есть свои братья и сестры, а есть чужие, и с ними надо бороться…
— Но это один из краеугольных камней любой религии…
— Несомненно.
— Как и то, что с чужими надо бороться. В том числе здесь очень важную роль играет меркантильный интерес…
— Священнослужители?
— Конечно. По привлечению новых адептов в свою религию. И именно они определяют стратегию и тактику борьбы с любым чуждым религиозным течением…
— Так вы все-таки считаете, что это фатально? Вот то, что человек по своей сути религиозен? То есть, впереди нам ничего хорошего не светит? Я имею в виду, как Братья Стругацкие, когда-то описывали светлое будущее: «Все добрые, умные и летают на планеты…».
— Ну, это такие идеалистические представления. Они, скорее всего, нереальные, потому что у людей в силу биологической природы разные задатки и есть люди, которые не могут в полной мере реализовать вот такие идеальные жизненные цели. Но при этом это одно из естественных свойств человеческой природы — переложить ответственность на кого-то другого.
— На бога в данном случае.
— Да, в том числе на бога. Это очень легко, очень удобно, когда за все отвечает какой-то дедушка, который сидит на облаке…
Хорошая война лучше плохого мира?
— И окропить при этом святой водой ракеты под веселым таким названием «Сатана»…
— Вот это одно из свойств вообще человеческой психологии, попытаться снять ответственность с себя за любые, какие угодно решения, переложить ее на кого-то другого. Любое божество в этом смысле очень удобно. Легко и удобно.
— Вы сейчас про душевный комфорт?
— Про комфорт, да, конечно. Для душевного комфорта, то есть, нужно снять с себя ответственность за все, переложить ее на кого-то другого. Вот так вот. Вернемся к теме…
— Религиозных войн.
— К теме просто войн все-таки. Еще одна неизбежная составляющая заключается в том, что война имеет под собой чисто финансовую подоплеку, потому что производство оружия, торговля оружием — это одни из очень доходных отраслей прибыли, получения любой сверхприбыли. Так было всегда… И это в концентрированном виде отражается в последних двух столетиях. То есть, огромный экономический потенциал большинства государств работает на войну и получает от этого огромную прибыль. При этом колоссальное количество произведенной военной продукции должно каким-то образом утилизироваться…
— Вы сейчас про росвооружение и параллельно этому про деятельность товарища Бута?..
— Ну, товарища Бута мне не очень хочется затрагивать в этой теме. Он имеет к этому отношение не самое важное. Самое важное здесь заключается в том, что эту произведенную продукцию в огромных количествах нужно куда-то девать. Естественный путь ее утилизации заключается в том, чтобы ее использовать в военных действиях. А ее обязательно надо использовать, потому что…
Как узнать, что такое война?
— Вы сейчас имеете виду кризис перепроизводства? Типа наделали великое множество танков не так давно…
— В том числе и кризис перепроизводства, да. Остановить это производство невыгодно, нерентабельно, это сопряжено с потерей доходов, поэтому значительное число стран (в самом акцентированном виде это, конечно, выражается в Соединенных Штатах, ведь они войны ведут на самом деле беспрерывно, фактически беспрерывно: как только закончилась Вторая мировая, так практически сразу началась Корея, после нее, когда они там фактически…)…
— Ну, у нас в стране тоже где-то порядка 30 не объявленных войн велось с 1945 года. Мы не отставали в этом печальном соревновании…
— Нет, мы все-таки немножко отставали: у нас на самом деле воины можно пересчитать по пальцам…
— Порядка 30 войн подсчитали специалисты. Больше, чем пальцев, профессор. Да. А если взять всю историю…
Военный министр Алексей Куропаткин, осознав, что именно в войне и есть главная роль России, и своим докладом желая подтолкнуть императора придерживаться более жесткой государственной политики, следуя примеру своих предшественников, был прямолинеен… Что же было в его докладе Николаю? Напомним: «Ваше Императорское Величество! На протяжении XVIII и XIX веков Россия провела в войнах 128 лет, и только 72 года были мирные. Из 128 лет войн только пять можно назвать оборонительными, а все остальные, это исключительно захватнические походы…».
— Ладно, на самом деле это сейчас не важно, но вот в качестве простого общеизвестного примера: о наших войнах не объявленных известно намного меньше, чем об американских. А тут вот манифестация очень наглядная, потому что она известна всем — и Корея, и Вьетнам, и Ирак, и Афганистан, и Югославия, и несметное число других, которые на слуху у всех…
Не время улыбаться
— Но И у нас их тоже можно перечислять довольно долго: и Сомали, и Ангола, и Эфиопия, и Сирия — причем неоднократно. Ведь и в Корее американцы с кем воевали? Да и в Афганистане тоже наши специалисты были… А, вообще, вот это вот публичное соревнование между эффективностью американцев во Вьетнаме и советских военспецев в Афганистане… И ведь стало притчей во языцех — вплоть до количества потерь: мы делали все возможное, чтобы наших учтенных потерь официально, на бумаге, в Афганистане было не больше, чем у американцев во Вьетнаме…
— Это не только наша, так сказать, доктрина военная. Это свойственно любым противоборствующим сторонам — уменьшать количество своих потерь и увеличивать количество потерь противника…
— Профессор, вот раньше понятно все было: две системы, они противоборствовали — справедливая социалистическая и отвратительная капиталистическая, даже империалистическая… Но социализм ведь накрылся медным тазом, а мы по-прежнему противоборствуем. В связи с чем? Зачем?
— Да нет, это иллюзии — насчет того, что он чем-то накрылся. Ничем никогда ни накрывался, он просто мимикрировал немножко в другую структуру.
— В дикий капитализм?
— Ну, как угодно, его можно тут наделять названиями любыми, но на самом деле глубинная сущность-то нисколько не изменилась. И то идеологическое противостояние, которое является основной базовой предпосылкой для конфронтации, оно никуда не делось.
— А у нас в стране есть идеология?
— Ну, в какой-то мере…
Продолжение следует