Мы знаем об этом от него же самого. Незадолго до кончины экономист лечился в Карловых Варах и посетил экскурсию на фарфоровый заводик, отписав домой: надо же, хоть взглянул разок на станки на старости лет. Казалось бы, с этого факта школьный учитель и должен начинать рассказ о марксизме: дескать, вот трагический пример идеи, рождённой человеком «не в теме». Экономист, не умевший экономить, радетель за пролетариат, никогда не занимавшийся ручным трудом, пророк отмирания государства, возвеличенный имперцами, Карл Маркс стал сегодня на Западе персонажем поп-арта, а к его юбилею выпустили купюру достоинством 0 евро. Самое смешное, что неоднократно мутировавший марксизм как никогда близок к триумфу в насквозь капиталистической Америке.

Проверено временем

Заслуги Маркса перед экономической наукой признают даже идейные оппоненты. Реформатор Егор Гайдар упоминает его как «крупнейшего мыслителя и блестящего публициста». А декан экономического факультета МГУ Александр Аузан называет Маркса «красавчиком», создавшим самую сложную теоретическую систему своего времени. В современной России не существует более издаваемой книги по экономике, чем «Капитал», который стоит на полках магазинов в полутора десятках вариантов: от дешёвого покета до подарочного фолианта. Его даже называют «одним из самых читаемых авторов».

Однако немолодые экономисты, которые в советские годы изучали «Капитал» принудительно, признают, что это на редкость скучное и растянутое чтиво. «99, 9% людей, утверждающих, будто они его прочли, на самом деле кривят душой. А среди пролетариев людей, способных эту штуковину понять, думается, вообще не было», – пишет научный руководитель Центра изучения модернизации Европейского университета Дмитрий Травин. Тем не менее именем Маркса совершались революции, ему ставили тысячи памятников и переиздавали труды нечитабельного классика миллионными тиражами. Социалисты на Западе ссылаются на них до сих пор.

Хотя сама история появления «Капитала» настораживает. В письмах Маркс не раз отмечал, что пишет различные части своего труда попеременно. Начал в обратном порядке – с третьей части. Потом вернулся к первому тому, который закончил в 1867 г., запихав в него свою работу «К критике политической экономии», изданную 8 годами ранее. Но это был его последний прорыв: последующие 16 лет до своей смерти в 1883 г. Маркс не издал ни строчки. Его друг и спонсор Фридрих Энгельс потом скомпоновал из готовых фрагментов и черновиков два следующих тома. Видимо, это было непросто: Энгельс в отчаянии замечал в своих записках, что «ничего не понимает». А между выходом второго и третьего тома прошло почти 10 лет. Четвёртый том «Капитала» был опубликован ещё через десятилетие Карлом Каутским, который внёс значительные правки в рукопись уже покойного Энгельса.

Не будем смаковать различные несуразицы и противоречия между частями «Капитала», давно описанные исследователями. Важно, что теория прибавочной стоимости, смысловое ядро марксизма, оказалась несостоятельной. А специалисты, которым поневоле пришлось изучать Маркса в вузе, ценят классика больше за второстепенные вещи. Например, он впервые показал, как экономика определяет изменения в социуме, как борьба трудящихся вынуждает работодателя к переменам. За что-то подобное уважают «Физику» Аристотеля – отдают дань смелым для античного автора наблюдениям, пусть и кажущимся абсолютным бредом из наших дней.

Впрочем, Аристотель был признанным корифеем науки для современников, а Маркс умер безвестным и в последний путь его провожали лишь 10 человек. К середине XIX века Западная Европа переживала невиданный экономический рост. Вместе с тем никто из тогдашних экономистов не смел надеяться на серьёзное улучшение жизни широких масс. Мейнстримом был фатализм и «приговор Господа Бога»: мол, девять десятых человечества обречено на нищету и изнурительный труд в течение всей жизни. В Библии ответственность возлагалась на врождённую греховность бедных, а типичный англичанин викторианской эпохи как раз был батраком. Представление о том, что человек есть порождение обстоятельств, а эти обстоятельства могут меняться, только стучалось в дверь.

Востребованы были вовсе не Маркс и Энгельс, а Адам Смит и Альфред Маршалл, который первым сформулировал благородную цель – посадить человека в седло. Экономические возможности – взамен духовных, политических и военных – захватили не только салоны и гостиные, но и воображение масс. Марксизм как раз никакого процветания «в седле» не обещал и даже к нему не стремился. Наоборот, он доказывал, что фабричные рабочие неминуемо потеряют тот доход, который имеют.

По Марксу выходило, что если в городе десять фабрик, они со временем сосредоточатся в одних руках и главный буржуй, автоматизировав производство, выкинет половину рабочих на улицу, а остальным понизит зарплату. А им, бедолагам, и пойти некуда будет. Мыслитель искал математически точное доказательство того, что система частной собственности и свободной конкуренции не может работать долго, и поэтому должна произойти революция. То есть в тёмной комнате чёрную кошку, которой там к тому же нет.

Почему-то ни Маркс, ни его последователи в упор не видели того, что сегодня очевидно любому старшекласснику: по мере развития конкуренции капиталист будет платить квалифицированным сотрудникам не меньше, а больше. И со временем они станут главными потребителями его товаров, создав почти бездонный рынок. Во времена Маркса считалось, что пролетарий тратит деньги только на одежду, хлеб и пиво. Что спустя несколько десятилетий рабочие Генри Форда будут покупать произведённые ими же автомобили, Маркс и представить себе не мог. Ему не приходило в голову, что по мере развития производств линейки товаров тоже вырастут, и рост производительности труда будет снижать их цену, а не зарплаты тружеников. Что три четверти рабочих мест будут созданы не у станка, не в поле, а в сфере услуг.

Конечно, любому на месте Маркса было бы непросто предвидеть, что свободная торговля сломает таможенные барьеры. А с появлением холодильников и трансатлантических перевозок цены, например, на мясо рухнут настолько, что пролетарии смогут лопать аргентинскую говядину каждый день. Но многие векторы развития были очевидны уже при его жизни.

Вместо того чтобы слиться в обнищавшую массу, пролетариат ещё в 1860-е разделился на «рабочую аристократию», обладавшую знаниями и умениями, и люмпен-пролетариат, у которого не было ничего, кроме пороков. Первые предпочитали революции забастовки и коллективные переговоры и таким образом обеспечивали рост реальной заработной платы. Вторые предпочитали пить пиво. У респектабельного рабочего класса имелись профсоюзы и мужские клубы. У люмпенов были мюзик-холлы и уличные драки. Маркс всего этого просто не желал видеть. Как ни разу не нашёл нужным сходить на фабрику. И походил на спортивного журналиста, который никогда не был на стадионе. Вообще марксизм сильно промахнулся мимо реальности именно в силу личных особенностей своего основателя.

Наймиты коммунизма

«Карл Маркс был довольно мерзким типом», – признаёт одна из его биографов Сильвия Назар. Сын богатого адвоката из Трира откосил от армии по слабости здоровья, которое совсем не мешало ему на протяжении всей жизни не вылезать из кабаков, нагружаясь вином, пивом, ликёрами, и не выпускать из рук сигару. Во время обучения Карла в университетах Бонна и Берлина его отец в отчаянии писал: «Как будто бы мы были сказочно богаты, мой сын всего за один год потратил почти 700 талеров, в то время как дети самых богатых родителей тратят менее 500». При этом Маркс почти не ходил на занятия и прогулял даже выпускной экзамен в Берлинском университете, диплома которого так и не получил (доктором философии стал позже в Йене).

За революционную деятельность Маркса последовательно выдворяли то из Парижа, то из Брюсселя, пока он в 1848 г. не осел в Лондоне, где прожил большую часть жизни. При этом он толком не учил английский язык. Его круг общения был ограничен узкой прослойкой иммигрантов со сходным образом мысли. Великий ум не встречался и не вступал в переписку с корифеями: Чарльзом Дарвином, Гербертом Спенсером, Джоном Стюартом Миллем, которые жили от него в шаговой доступности в районе Пикадилли. Он и работу не искал, даже когда семья его бедствовала, а умершую дочь было не на что хоронить.

Маркс хвастался аристократическим происхождением своей жены Женни фон Вестфален, но параллельно в 1850 г. наградил ребёнком их горничную Елену Демут (естественно, у бедствующей семьи была прислуга). «Я погряз по уши в мелкобуржуазном дерьме», – описал он этот пикантный инцидент Энгельсу. Верный друг и тут не подвёл: признал мальчика своим, помог пристроить его в приёмную семью (горничная осталась с Марксами до конца жизни) и содержал до совершеннолетия. Фредерик Демут стал токарем и активистом лейбористской партии, но в доме Марксов бастарда не пускали дальше передней, когда он приходил повидаться с мамой. Папаше Карлу было лень разговаривать с сыном даже ради понимания жизни простого пролетария.

Это всё не просто подробности личной жизни великого экономиста. Это важные штрихи к атмосфере, в которой рождалась важнейшая социально-экономическая идея в истории. В СССР целенаправленно создавался миф о нищем философе, который терпел нужду, чтобы просветить человечество. Реальный Маркс после 49 лет не написал ни одной книги, а судьба человечества его нисколько не заботила. По воспоминаниям современников, свирепый спорщик любил начинать разговор словами: «Сейчас я вас уничтожу», а «глаза его светились умом и злобным огнём». Типичный Маркс проявляется в дневниках: «8 марта 1858 года. Весьма радостное событие. Вчера нам сообщили о смерти 90-летнего дяди моей жены. Моя жена получит приблизительно сто фунтов стерлингов; могло бы быть и больше, если бы старый пёс не оставил деньги экономке».

В течение 1856 г. Маркс получил наследство от трёх родственников сразу. Но уже в 1857 г. он снова просит деньги у удивлённого Энгельса, а фамильное серебро Женни отправляется в ломбард. В 1864 г. Марксу завещал 837 фунтов стерлингов его почитатель Вильгельм Вольф. Но через год он жалуется друзьям: с деньгами опять не очень, потому что в Лондоне ему «приходится поддерживать известный декорум».

Между посещением кабаков и библиотек Маркс играл на фондовой бирже. Это тоже важный штрих к его характеру и мировоззрению. Получив очередное наследство, он не пытался стать предпринимателем и инвестировать в какое-нибудь перспективное дело. Этим делом же нужно потом заниматься! А Маркс больше всего на свете любил посидеть и поболтать, поэтому навар ему хотелось получать быстро и без усилий. Другой его биограф, Жак Аттали, приводит свидетельство современника из 1850-х: «В частной жизни он очень неряшлив, циничен, отвратительный хозяин. Он ведёт богемную жизнь. Редко моется и меняет бельё. Быстро пьянеет. Зачастую целый день слоняется без дела. В его квартире нет ни одного целого предмета мебели».

Скорее всего, Маркс никогда не написал бы даже первый том «Капитала», если бы не Фридрих Энгельс. К моменту их знакомства Энгельс был 23-летним мальчишкой, желающим стать признанным философом, а Маркс всего на два года его старше. Отец Энгельса владел двумя хлопкопрядильными фабриками в Эссене и Манчестере: младший товарищ хорошо одевался, был членом нескольких клубов, держал лошадь. Социализм был для него хобби наряду с распутством и лисьей охотой. Однажды, будучи в гостях у Маркса, он заполнил анкету в дневнике одной из дочерей хозяина: «Ваш любимый девиз? – Относиться ко всему легко. – Как вы представляете счастье? – Шато Марго 1848 года розлива. – Ваше главное качество? – Всё полузнать».

Несколько лет марксовой нужды относятся к тем временам, когда юный Энгельс сам находился на содержании своего отца. Но, унаследовав предприятие, Фридрих с головой ушёл в бизнес, полагая, что таким образом даёт раскрыться таланту большего масштаба, чем свой собственный. Приняв дела, Энгельс заплатил все долги Маркса и положил ему ежегодную субсидию в размере 375 фунтов. 98% английских семей тогда жили хуже: только одна фамилия из 14 имела более 100 фунтов в год. Большую часть «британского периода» Маркс жил как буржуа в просторном доме с колоннами и уже не требовал включить в программу компартии отмену наследования.

Насколько известно, Маркс никогда не ставил Энгельсу в вину его участие в эксплуатации человека человеком и воровстве прибавочной стоимости у рабочего класса. Хотя пролетариат на фабрике в Манчестере горбатился по 13 часов в день, а соавтор «Манифеста Коммунистической партии» штрафовал трудяг по любому поводу. Единственная ссора между друзьями была делом личным: когда умерла возлюбленная Энгельса Мэри Бёрнс, он написал в Лондон письмо, полное горечи и отчаяния. Маркс ответил в своём стиле: уложил соболезнования в две строчки, после чего подробно описал свои непрекращающиеся проблемы с деньгами. Взбешённый Энгельс потребовал извинений, и его иждивенец разумно их принёс.

Тем не менее Маркс выискивал в библиотеках аргументы, что корнем всех бед является собственность, порождавшая искусственно созданную бедность. Никогда не занимавшийся бизнесом книжный червь считал капитал, предоставляемый собственником, всего лишь продуктом прошлого труда. Он всерьёз заявлял, что откладывать на завтра потребление того, что можно потребить сегодня, рисковать своими ресурсами, налаживать бизнес и управлять им не значит создавать стоимость, а потому эти действия не заслуживают вознаграждения. Тут трудно не заметить мирской вариант древнего христианского запрета на проценты. Как будто продукция может быть изготовлена без накопления ресурсов, ожидания и риска.

Предприниматель Энгельс почему-то не спорил, что его труд топ-менеджера ничего не стоит. Оба друга были убеждены, что в механизме распределения богатства кроется роковой изъян, из-за которого система рухнет. Хотя на самом деле изъян лежал в фундаменте их собственного учения. Подсказка содержалась, например, в механизме распределения средств в семье Маркса: номенклатура, распределяющая богатство, ни в чём себе не отказывает, не работает и бухает, а бедненькой стране достаются крошки со стола.

Ментально Карл Маркс был очень похож на сегодняшних левых интеллектуалов из Лондона и Нью-Йорка. Он всю жизнь беспощадно критиковал буржуазные основы экономики, которые давали ему возможность заниматься подобной критикой. Он резко клеймил «буржуазный либерализм», хотя именно благодаря существовавшей атмосфере свободы слова не был брошен за решётку, а его книги не сжигали на площадях. Сегодняшним левакам в западных столицах идеи Маркса ближе, чем промышленному пролетариату. Карла Генриховича больше ценят в университетах, чем в авторемонтных мастерских. Хотя левой профессуре лучше всех известно, что главные пророчества Маркса не сбылись, а революции от его имени совершались обычно в не самых передовых странах.

Секрет успеха

Почему же всё-таки марксизм стал таким популярным? Почему даже в сытой буржуазной Европе студенты делали бомбы вместо лабораторных работ? В 1960-е они верили, что марксистское учение верно уже потому, как быстро оно распространялось по миру после войны: Китай, Вьетнам, Куба, Ангола. Долой эксплуатацию, да здравствует справедливость! Даже нобелевский лауреат по экономике Пол Самуэльсон уверял, что с 1984 по 1997 г. СССР обгонит США по всем экономическим показателям. Когда в начале XXI века на Запад хлынул неконтролируемый поток иммигрантов, левые политики догадались, что марксизм может быть им полезным и без кровавых революций. Надо только адаптировать идеи Маркса к пониманию выходцев из Латинской Америки и Ближнего Востока: не рушить основы экономики, а как можно больше перераспределять от богатых «эксплуататоров» к бедным «труженикам». Даже если те работают не больше Маркса.

Питер Уотсон в бестселлере «Эпоха пустоты» отмечает, что Маркс писал свой главный труд не для того, чтобы тот стал сухим учебником: «Рабочие, никогда не читавшие «Капитал», тем не менее могут верить, что их ощущение, как будто их эксплуатируют, подкреплено наукой. По мнению Энгельса, «Капитал» был призван стать для рабочих Библией, средством разжигания революции. И в итоге эта книга выполнила своё предназначение». Библию ведь тоже читал далеко не всякий человек, относящий себя к христианам. Мрачный гений Маркса проявился в том, что он смог придать своей центральной идее о том, что «рабочий становится тем беднее, чем больше богатства он производит», религиозный накал.

Историк Брюс Мазлиш называл Маркса «ессеем раннего социализма», а распространение марксизма сравнивал с победной поступью христианства и ислама. Он нашёл много общего между Марксом и Мартином Лютером: «Их объединяет общая риторическая структура, а именно характерное выражение апокалиптической традиции с её движением от одного этапа к другому, от изначального состояния подчинения и угнетения к кульминации в виде совершенного общества». В этом главный фокус: марксизм давал простые ответы на сложные вопросы и поднимал в атаку. И только единицы могли прозреть, что король-то голый, а частная собственность на средства производства – закладной камень эффективной экономики, обогатившей Запад в течение последних 200 лет.

В общем, пока реальный доход фабричного рабочего рос в разы, его душу грел тот факт, что где-то есть на свете толстая книжка «Капитал», в которой умный крещёный еврей, никогда не бывавший на фабрике, расписал, как жестоко эксплуатируют пролетариат и ввергают его в нищету. Тот факт, что сам рабочий эту книжку не читал, находится вполне в русле традиции слепо опираться на авторитеты. А человечество до сих пор смутно представляет себе причины, по которым та или иная цивилизация движется вверх-вниз.

Бесславная революция

В 2020 г. социологическая служба YouGov опубликовала исследование: 44% молодых американцев предпочли бы жить в социалистической стране. 32% опрошенных нравится Маркс и 23% – Ленин. Похожие результаты у исследовательской службы Harris Poll – 49,6% миллениалов и зумеров (поколения родившихся после 1982 г.) хотели бы жить при социализме.

Приступы интереса к коммунизму в Америке уже случались: в 1930-е, когда многие восхищались советским экспериментом. Или в 1968 г., когда сытое послевоенное поколение объелось буржуазной свободой. Наше общество, мол, несовершенно, а лучший маршрут к идеалу: Маркс, Мао, Хо Ши Мин, рок-н-ролл, свободная любовь и наркотики. В 1970-е они принесли в университеты левую атмосферу и злость за крушение воздушных замков. Во времена холодной войны они не могли призывать к свержению существующего строя. И начали долбить его с флангов. Капиталисты убивают природу, и это приводит к глобальному потеплению. Капиталисты превратили в колонии и уничтожили самобытные цивилизации Азии, Африки, Латинской Америки. Старались не вспоминать, что США – единственная страна на земле, которая поставила рабство на мировой уровень, а потом – до второй половины ХХ века – с трудом от него избавлялась.

В 1980–1990-е годы в университетах активно готовили специалистов по гендерным и расовым проблемам. На эти факультеты активно шли инфантильные идеалисты, желающие переделывать мир. Впоследствии оказалось, что на их профессии нет рынка. Ничего страшного: Демократическая партия США первой уловила тренд, обязывая корпорации и муниципалитеты иметь у себя отделы по работе с социофобами, гомосексуалистами или бывшими алкоголиками. Люмпен-интеллектуалы, словно советские политруки, монетизировали свои странные навыки, становясь частью академической среды, как физики или биологи.

Летом 2021 г. в Филадельфии прошла 100-тысячная акция, организованная партией «За социализм и свободу», которую СМИ прямо называют «коммунистической». Зажигал активист Black Lives Matter темнокожий Юджин Пурьер: «Верю в товарищей из Гаити, которые в 1791 году восстали против рабовладельцев. Они сожгли всё до основания, но в итоге стали свободными. Пусть богатеи насмехаются над нами, пусть они кричат: «Найди работу». Мы – неудержимая сила, которая поставит эту капиталистическую систему на колени». Идеал для Пурьера – Советский Союз: «Бесплатные учёба, лечение, даже квартиры давали – сказка же».

33-летняя звезда демократов Александрия Окасио-Кортес вовсе не считает моральным мир, допускающий существование миллиардеров. И сверкает на званых вечерах в белом вечернем платье с крупной красной надписью на спине и ниже Tax the Rich («обложите налогом богатых»). Хотя они и так обложены по самую маковку. Как и мечтал Ленин, дочь уборщицы из Пуэрто-Рико тоже может управлять государством: предлагает распространить на всё население страны медицинскую страховку Medicare, обеспечить всех американцев доступным жильём и всем гарантировать работу за счёт бюджета. Маркс, хоть и был нагловатым, даже представить себе не мог, что такое возможно.