Мы продолжаем следить за темой буллинга в иркутских школах. Поскольку администрации школ в случае ЧП как правило предпочитают «не замечать» случившегося, дела стали доходить до судов. На сегодняшний день закончились два суда — по делу ученика иркутской школы, у которого на перемене в результате потасовки сломали зуб, и паренька из Усольского района, лишившегося в стенах школы пальца. В обоих случаях правосудие встало на сторону родителей пострадавших детей.
Тем временем насилие — как физическое, так и психологическое — в школах продолжается. Две недели назад в одной из школ Ленинского района Иркутска на уроке физкультуры восьмиклассницы заперли одноклассницу в раздевалке, и «заводила» группы, угрожая избиением до полусмерти, ударила-таки девочку.
29 ноября город оглушен настоящей трагедией: 12-летняя девочка выбросилась с 15 этажа в микрорайоне «Союз». Следственный комитет по Иркутской области возбудил уголовное дело по статье «Доведение до самоубийства». Эта версия еще до официальной информации от правоохранительных органов появилась в соцсетях: шестиклассница, староста класса не нашла другого выхода якобы именно из-за сложностей в школе.
Как такое остановить, а лучше предотвратить? Кто и каким образом должен обеспечивать безопасность детей в школе, следить за их физическим и психологическим состоянием — об этом мы поговорили с начальником отдела развития дополнительного образования и воспитания департамента образования Иркутска Ольгой Черновой.
— В Госдуме подготовлен законопроект о борьбе со школьным буллингом. Парламентарии заявляют, что это лишь первые шаги масштабной борьбы с опасным явлением. Учебные заведения, по мнению парламентариев, тоже должны будут подготовить свои локальные акты по борьбе с травлей. Доведена ли уже какая-либо предварительная информация на этот счет до департаментов образования и ведется ли подготовительная работа со школами в этом направлении?
— Больше года назад идея такого законопроекта возникла в среде педагогов, общественности, парламентариев. Сейчас мы наблюдаем за тем, как рождается этот законопроект. «Жертва», «участник», «организатор» и «наблюдатель травли» — такие термины группа депутатов предлагает внести в действующий закон «Об образовании». Авторы законопроекта предлагают Минпросвещения принять государственную программу и Единый стандарт профилактики травли. Только после внесения этих дополнений в закон все образовательные организации должны будут разработать свои локальные акты, касающиеся борьбы с буллингом. Детально обсуждать это со школами будем, когда названные коррективы внесут в закон. И еще — надо четко разграничивать понятия «конфликт» и «буллинг». Конфликт — это ссора между детьми, которая разрешается быстро. А травля — это психологически и физически агрессивное поведение одного человека или группы лиц по отношению к другому.
— То есть конфликт разрешается быстро, а травля — длится?
— Да. Депутаты также определили виды травли. Это бойкот, оскорбительное обращение, порча вещей. Эти виды и планируется закрепить на законодательном уровне.
— На ваш взгляд, подобные законодательные коррективы действительно помогут предотвратить случаи издевательства в школах? Какие меры могли бы быть эффективны? Что, по вашему опыту, дает положительный эффект?
— То, что возникло понимание опасности этого явления и появилась такая законотворческая инициатива — однозначно хорошо. Ведь любой закон обязательно надо исполнять. Уже сейчас на сайте каждой школы есть «Правила внутреннего распорядка» обучающихся. Они закрепляют определенные нормы поведения детей и учителей в школе. Например, там есть такие пункты: «уважение человеческого достоинства», «защита от всех форм физического и психического насилия, оскорблений», «охрана жизни и здоровья» и т.д.
— В теории у нас есть нормы поведения для учащихся, а на практике ими нередко пренебрегают. Каким образом и кто должен следить за тем, чтобы эти правила выполнялись?
— Ответственность за их выполнение несут и ученики, и учителя. В правилах внутреннего распорядка прописано даже то, как вести себя обучающимся на переменах, в столовой, раздевалке. Что можно, а что нельзя. Если это все исполнять, тогда не будет несчастных случаев и травм. Например, согласно «Правилам» на переменах ученики не должны толкаться, бросаться предметами, не должны применять по отношению к другим ребятам физическую силу. В общении ребятам запрещено использовать непристойные выражения и жесты. За всем этим должен следить дежурный учитель.
— Но дежурный учитель тоже человек. Он должен подготовиться к следующему уроку, перекусить в столовой, написать отчет, заполнить электронный журнал. А вынужден тратить это время на то, чтобы следить за порядком и за детьми. Неудивительно, что многие к этому относятся формально. Да и директора школ говорят: у нас нет возможности для того, чтобы стоять над каждым ребенком.
— Школа — это не только обучение, но и воспитание. Никто не отменял воспитательную работу с классом и с каждым учеником. Это тоже входит в должностные обязанности учителя. Есть профилактическая работа, работа на командообразование, сплочение, классные часы, тренинги. Это зона ответственности классного руководителя, школьного психолога, социального педагога, заместителя директора по воспитательной, учебно-воспитательной работе. Считаю, самая эффективная мера — это предупреждение, профилактика агрессивного поведения. Для этого нужна работа со всеми участниками образовательного процесса: детьми, родителями. Что она включает? Выстраивание доверительных отношений: ребенок-родитель, ребенок-учитель. Наблюдение учителя за классом, анкетирование учеников на эмоциональное состояние. И, конечно, умение учителя увидеть разные эмоциональные состояния своих учеников. Педагог должен знать, на что, на какие тревожные знаки надо обращать внимание, как справляться с разными состояниями (подавленностью, замкнутостью, испугом) ребенка. И каким образом разрешать конфликты, в том числе и буллинг.
— Но если все-таки такая неприятная ситуация произошла, существуют ли какие-то единые алгоритмы действий администрации школы и лично директора в ситуациях травли?
— Прежде всего администрация школы должна собрать детей (пострадавших и обидчиков) и поговорить с ними. Это может сделать директор. Потом необходимо провести беседу с родителями. Обязательно подключить школьную службу примирения и медиации. Такие службы есть в 57 школах города. Как раз специалисты таких служб работают с разными видами конфликтов. Они владеют техниками урегулирования таких ситуаций: выслушивание сторон, обсуждение, примирение, соглашение. Специалисты должны убеждать детей, что агрессия — это не норма поведения. Говорить им о доброте и других человеческих ценностях.
— Вы считаете, что такие службы примирения эффективны?
— Могу сказать, что система работает. Если скажу «эффективно», то получится — ни одного случая травли не должно быть в принципе.
— Не говоря уже о том, что такие случаи не выходили бы из стен школ и не перерастали в судебные разбирательства…
— Когда конфликт выходит из стен школы, как в названных случаях, значит, служба медиации и педагоги не доработали. К нам в департамент тоже обращаются родители с заявлениями по поводу различных спорных ситуаций. И мы приходим в образовательную организацию, выясняем причину конфликта, работаем вместе с психологом и учителями.
— Тем не менее случаи насилия в стенах школ множатся. Буквально на прошлой неделе в одной из иркутских школ на уроке физкультуры группа восьмиклассниц заблокировала свою одноклассницу в раздевалке. В результате инцидента травмпункт Ивано-Матренинской больницы фиксирует у подростка ушиб мягких тканей лица. Кто и какие действия должен был предпринять, чтобы этого ЧП не произошло?
— Учитель, начиная урок, обязательно проверяет учеников. Он должен был посмотреть, все ли пришли в спортзал. Или хотя бы выяснить у детей — почему многие отсутствуют. Может, ему надо было пройти в раздевалку. Но, не общаясь с участниками ЧП и не зная ситуации, трудно делать какие-то выводы. Вообще если детям комфортно, спокойно в школе, то случаев агрессии не должно быть. Классный руководитель не должен относиться к своей работе формально. Но в этом случае он не заметил зарождающийся конфликт. А неприязнь, судя по всему, не вспыхнула в одночасье, а зарождалась задолго до происшествия в раздевалке. Если бы классный руководитель это увидел, обсудил бы это с директором школы, с замом по воспитательной работе, с родителями, ничего бы не случилось. Сейчас к этому конфликту должна подключиться школьная служба примирения.
— Что вы можете сказать по поводу недавней трагедии со школьницей. Шестиклассница выбросилась из окна 15 этажа. По одной из версий, причиной такого решения девочки стала травля в школе.
— Я знаю только, что по этому делу работает Следственный комитет.
— Какова миссия департамента образования в тех ситуациях, когда в школе выявлены случаи травли детей? Насколько ведомство полномочно вмешиваться во внутренние школьные коллизии?
— Департамент образования Иркутска — учредитель муниципальных образовательных организаций. В ведомстве есть Центр психолого-педагогической помощи и другие субъекты профилактики, которые вместе с нами приходят в школу. Но, как я уже говорила, прежде всего департамент и администрации школ должны предотвращать случаи буллинга. Для этого мы занимаемся повышением профессиональной компетенции учителя, проводим большой блок городских мероприятий воспитательного плана (месячники правовых знаний, профилактические недели на тему, например, «Дружить здорово!», конкурсы, спортивные соревнования). Но когда к нам поступают заявления по поводу буллинга, мы выезжаем с коллегами в школы, разбираемся, смотрим. Общаемся с родителями и с детьми, разумеется, только с согласия родителей. Мы выступаем за примирение.
— Ведется ли какой-то мониторинг инцидентов буллинга в местных школах? Готовы ли вы раскрыть его статистику?
— У нас нет отдельной статистики по буллингу. Регистрируются все обращения родителей, все они отрабатываются. Много их? Нет. И количество их не растет. А чтобы их стало еще меньше, мы недавно проводили совещание с директорами школ, где обсуждали, как решать ситуацию с конфликтами внутри образовательной организации. На что, на какие тревожные знаки обращать внимание. Как гасить конфликт в самом начале, не давать ему разрастаться.
— Можно ли сказать, что в плане буллинга есть благополучные и неблагополучные школы?
— Нет, нельзя. Неважно, какое образовательное учреждение — лицей, гимназия, обычная школа — это может произойти где угодно. Неважно, на окраине или в центре города находится школа.
— Школа работает в союзе с подразделением по делам несовершеннолетних (ПДН). В чем суть такого взаимодействия? Насколько оно неформально, эффективно? Если можно, несколько положительных примеров, когда именно благодаря контакту школ и ПДН предотвращены конфликты, рецидивы, дети, склонные к насилию, так сказать, «исправились».
— Сегодня сотрудники ПДН — это наши коллеги. Работаем с ними напрямую. С участием инспекторов ПДН проходят советы по профилактике, беседы с учениками, с родителями. Мы проводим совместно классные часы, акции, месячники правовых знаний, различные просветительские мероприятия. Инспектор знает, где ребенок живет, знает, с кем он общается. О положительных случаях информация есть в школах. Но однозначно могу сказать, что дети, пообщавшись с инспектором, делают для себя какие-то выводы. Как видим, не все ребята, которые имели сложности и проблемы, становятся правонарушителями.
— Один эксперт высказал мысль, что сегодня департамент образования не имеет возможности вникать в ситуацию в каждой школе. По его мнению, раньше, когда была система районных отделов образования, руководству ведомства было проще взаимодействовать с учебными организациями…
— В департаменте образования Иркутска есть отделы, курирующие определенные направления в школах. Есть специалисты, которые закреплены за определенными учебными учреждениями и курируют деятельность школ в округах. Эта работа четко выстроена.
— То есть проблем с информацией и коммуникацией между школами и ведомством не возникает?
— Нет. В департаменте проходят ежемесячные совещания с руководителями образовательных организаций. Каждую неделю проходят установочные семинары и совещания с замами по воспитательной работе. Работают метод-объединения учителей-предметников, психологов и социальных педагогов. Система выстроена и функционирует не первый год. Мы выезжаем в школы по разным вопросам. Не только по жалобам. Мы не далеки от школы. Мы — в школе.