Окончание. Начало здесь.
Сегодня гость редакции Елена Харченко. Наш корреспондент беседует с ней о проблемах русского языка:
Елена Харченко узнала, что такое кандидатская диссертация, еще до своего рождения. Потомственный филолог учит русскому языку иностранцев, открывает новые направления в психолингвистике и знает, куда ведет нас коллективистская языковая культура. Что такое «бадедя»? Какой кофе среднего рода? Почему молодежь не любит добрых молодцев? Какие фразы всеми порицаемы? Ответы на эти и другие вопросы — в интервью профессора ЮУрГУ.
Справка АН:
Елена Владимировна Харченко — заведующий кафедрой «Русский язык как иностранный» Института лингвистики и международных коммуникаций ЮУрГУ, директор ЦДО «Подготовительное отделение для иностранных граждан», доктор филологических наук, профессор, почетный работник высшего образования. Под руководством Е.В. Харченко защищено 15 кандидатских диссертаций, в том числе 5 иностранными аспирантами. Научные интересы: теория языка, психолингвистика, лингвокультурология, лингводидактика. Как руководитель и исполнитель участвовала в 11 грантах. Опубликовано более 300 научных трудов, в том числе 12 монографий.
Образ мира
— То есть молодежь уже в меньшей степени мнение «княгини» волнует? Это хорошо или плохо?
— Смотря для кого. Для молодежи — это, возможно, лучше, а для всего социума — плохо. Другоцентричная модель соответствовала потребностям общества. Пока модель помогает его развитию, она работает. А сейчас… Проблема современного молодого поколения — отсутствие четких границ и ориентиров. В итоге кто-то пытается подстроиться и надевает маску для того, чтобы быть социально одобряемым.
Сейчас я в большей степени занимаюсь лингвокультурой, образом мира и, собственно, межкультурной коммуникацией, которую мы рассматриваем с точки зрения взаимодействия носителей разных культур. Гендерных, профессиональных, организационных — неважно каких. Потому что это связано с нашим образом мира и с языковым сознанием, которые очень серьезно влияют на восприятие и понимание. Если у вас нет определенных образов мира, которые использует ваш собеседник, вы не поймете речь, в том числе профессионалов. В университете тоже возникают проблемы, например, когда гуманитариям говорят «сделайте техзадание». Для нас подготовить техзадание — очень сложная задача, потому что мы не привыкли так структурировать мир.
— У вас же в основном иностранцы защищают кандидатские диссертации… Стало быть, образ мира довольно полный. И он стремительно меняется?
— Если рассматривать системно, образ мира практически не меняется. По ядру языкового сознания можно судить о культуре. Так, славянский ассоциативный словарь показывает, что у русских, болгар, украинцев и белорусов очень близкий образ мира в сознании. Самое важное для всех нас — человек, дом, большой, друг. Эти слова занимают верхние позиции в ядре языкового сознания.
Русские люди
— А какое главное определение русского человека?
— Хотелось бы, чтоб оно осталось «добрый». Об особенностях русских очень много написано статей, несколько десятилетий об этом спорят философы, социологи, писатели. Но, наверное, главное видно со стороны. Наши иностранные студенты подметили интересную особенность. Это ответственность за других, за тех, кто рядом, за окружающую среду.
Часто говорят, что у нас очень самоотверженные и отзывчивые преподаватели. В благодарственных письмах студенты пишут не только про обучение, хотя действительно у многих из них успехи просто потрясающие. Иностранцы за несколько лет учат русский язык, который по праву считается одним из самых сложных не только из-за системы падежей и грамматики, но и вариативности, большого словарного запаса. Часто студенты, особенно если в их родном языке нет категории рода, не понимают, почему стол — это мужской род, а парта —женский, хотя мы описываем один и тот же объект. Для иностранцев, конечно, это шоковая ситуация. Но особенно их потрясает отзывчивость наших преподавателей и желание всегда помочь. С выпускниками складываются дружеские отношения. К нам приводят мужей, жен, детей, пытаются угостить национальными блюдами. А мы им привозим овощи и фрукты из своих садов.
— А сейчас в каком направлении вы ведете научную деятельность?
— Совместно с несколькими вузами мы реализуем научный проект по изучению региональных слов, которые могут многое рассказать о жителях Челябинской области.
— Как интересно! Приведите примеры.
— Самые распространенные слова — полуторка (вместо однокомнатной квартиры), мастерка (вместо олимпийки), зеленка (документ о праве собственности). Очень много заимствований, связанных с тем, что мы граничим с Башкортостаном: ашать, айда, бошка, бабай. Сейчас мы пока на этапе сбора информации. Есть желание сделать словарь и перевести его на английский язык, потому что это тоже для иностранных студентов будет погружением в нашу региональную среду.
— А что они думают о ненормативной лексике?
— Иногда говорят: «Вы учите нас не тому языку, поскольку на улице мы слышим совсем другое». Они ведь это тоже очень быстро схватывают. Встречаются и региональные обозначения, например, «Встретимся на Соньке» — то есть у общежития на улице Сони Кривой. Ребята, которые много общаются с русскими студентами, охотно применяют такие разговорные конструкции. Смеются, используют эти наши высказывания осознанно. И это погружение в городскую языковую среду.
Очень много исследований и статей у нас сейчас по специфике лингвокультур. Мы увидели, что часто не понимаем символику. Например, в Китае летучая мышь — символ счастья, поскольку на китайском языке эти слова имеют похожее звучание. У нас же это создание вызывает отрицательные эмоции. И таких моментов много. Их изучение, конечно, помогает узнавать друг друга. Я считаю, что это очень хорошо, когда к нам приезжают учиться из других стран. Ребята понимают, кто мы такие, какие мы и как с нами взаимодействовать. Это ведь очень важно, особенно сейчас.
— В целом, если говорить о языке, он усложняется или наоборот?
— Он идет в сторону вариативности. В 2000-е появилось много допущений, и для филологов это было очень плохо. Приходишь читать лекцию, тебя спрашивают: «Как правильно — дОговор или договОр?». Начинаешь объяснять: «Правильно договОр, однако допустимый вариант дОговор». Но студенты этого не понимают. Для меня было шоком, когда кофе стал у нас двух родов. Студенты сами пытались разделить семантически: если это хороший вкусный настоящий — то он, а бурда какая-то — среднего рода кофе. Но пока оба эти варианта сосуществуют.
Большое количество ошибок сегодня в текстах, размещенных в СМИ, и в устной речи журналистов, к сожалению. Филологи тоже решили стать ближе к народу и пытаются не завысить языковую планку, а немножко ее снизить. Это вызывает большие вопросы.
Вообще период перестройки повлиял на язык, как революция 1917 года. Меняется уклад в стране — меняется язык. Очень много слов ушло в запас, еще больше новых слов появилось. Возродили историзмы — губернатор, к примеру.
«Давайте вместе разберемся»
— Между тем у людей, далеких от науки, возникает вопрос: «Зачем нам голову морочат новыми нормами?».
— Думаю, что у тех, кто составлял словари и делал допустимые варианты, была благая цель: смягчить этап перехода. Вот только в результате мы так никуда и не перешли. Прежде люди изучали литературный язык, потому что это была своеобразная ступенька роста. А потом стало не так важно все это.
Откуда берутся нормы? Главные критерии — внутренние законы развития языка, распространенность и известные люди. А у нас авторитетами становились люди, которые не владели литературным языком. Во время перестройки политики, бизнесмены часто говорили неправильно, и это все шло в народ. И с кофе среднего рода, думаю, просто пошли на поводу у многих. Сложно отследить то, на что опираются составители того или иного словаря. Пока мы лишь вынуждены констатировать: правила и границы языка размываются, а раз все допустимо, можно использовать любой вариант. При этом многие считают, что могут выделиться, применяя ненормативную лексику.
— ...Увы, иногда это случается непреднамеренно. А вы такую лексику используете?
— Практически нет. По секрету скажу… — очень редко, только когда за рулем (смеется). И потом об этом сожалею. У нас был преподаватель Владимир Федорович Житников. Он читал лекцию о том, как женщин называют, в том числе и на жаргоне. Преподаватель периодически поднимал указательный палец вверх и говорил: «Филологу, как и врачу, ничего не должно быть стыдно». Но сейчас действительно очень серьезная проблема —ненормативная лексика. Иностранцы быстро ее усваивают. Более того, некоторые студенты искренне считают, что это междометия. Могут в чате с преподавателем ввернуть крепкое словцо и потом очень удивляются: «Ну все ж говорят! Как это — нельзя?!.» При этом они еще и пишут так, как слышат. То есть двойной удар для преподавателя. Объясняем, что эмоции надо передавать несколько иначе.
— Что же дальше будет происходить с языком?
— Пена осядет. Вы же помните, как нас пугали: будет очень много заимствований, мы не переживем этого, русский язык растворится. Да, слова новые появились, но мы же их переработали, они же теперь обрусели.
Язык — это действительно очень интересное и перспективное направление для изучения. Он применим во всех сферах и, если законы языка человек знает, то он становится более успешным. Язык у нас очень богатый. Он изменчив, отражает реальность. Это лакмусовая бумажка общества, поэтому, с моей точки зрения, так важно сохранять стилистическую структуру, нормативность и не пытаться заискивать перед аудиторией. Мне кажется, что главная задача образования — поднимать уровень. Спуститься вниз по наклонной гораздо легче.
Я очень надеюсь, что мы русский язык будем передавать и дальше новым поколениям, причем не только нашим. Потому что, когда приезжают зарубежные студенты и учат русский язык с нуля да еще и пишут диссертации на русском, — а это настоящий подвиг — они действительно становятся в чем-то на нас похожими. Не случайно говорят, что изучение русского языка — это мягкая сила. Это возможность понять нас, воспринять наши приоритеты, ценности и знания.
Многие иностранные студенты проникаются нашей культурой, остаются жить в нашей стране, видят здесь свое развитие и работают на благо России. В нашей культуре много хорошего, неудивительно, что возникает желание ее перенять. Другоцентричность, забота… «Давайте вместе» — ключевые слова. А еще мы умеем гасить конфликты — «давайте вместе разберемся и примем решение». Это удивительные вещи, и они вселяют надежду на светлое будущее.