Профессор ЮУрГУ знает, как стать интегратором мыслей «с бантиком».
Ученый Сергей Сапожников создает материалы с уникальными свойствами. Он обладает феноменальной памятью: помнит все свои оценки по каждому предмету в школе и в институте. Впрочем, это не самый показательный пример. Ведь оценка у обладателя красного диплома всегда была одна. Работая практически 24 часа в сутки, энциклопедист-интегратор генерирует инновационные идеи с завидным постоянством. Но о супероткрытии даже не мечтает, поскольку он его уже совершил.
Справка АН:
Сергей Борисович Сапожников — главный научный сотрудник кафедры «Техническая механика» Политехнического института Южно-Уральского государственного университета, доктор технических наук, профессор. Научные интересы: динамика деформирования и разрушения композитных материалов и конструкций, методы численного моделирования, оптимизация. Член Европейского общества разработчиков композитных материалов (ESCM) и Международной инженерной ассоциации (IAEng). Научный руководитель 10 кандидатов наук. Более 30 изобретений и патентов. Опубликовал более 200 научных работ, в числе которых монография. Женат. Двое сыновей.
Суп с приставкой
— Поскольку у меня папа врач, и более того женский врач, первые симптомы научной мысли начали проявляться рано. Он выписывал журналы, а я, будучи ребенком четырех-семи лет, их изучал, знал, что, где и как в организме функционирует, — вспоминает Сергей Борисович. — Меня интересовала биология, я пытал папу, как устроен человек. Когда родители встречались со своими друзьями, меня ставили на табуреточку и устраивали экзамен. Показывали на мне мышцу, и я абсолютно точно выдавал ее название на латыни. До сих пор кое-что помню. Это было, видимо, для гостей забавно, а мне — интересно. И конечно, меня прочили во врачи. Но когда в 1961 году Гагарин полетел в Космос, произошла мгновенная смена вектора. Я решил стать космонавтом. Папа сказал: «Ну, тогда ты должен очень много знать…» и начал выписывать детскую энциклопедию.
Для меня было любимым занятием читать эти 12 томов. Огромный массив знаний, изложенных кратко и понятно. Это были мои детские университеты. Достижения человеческого разума впечатляли. Но возникал вопрос: «а что будет дальше?» — и появилась тяга к фантастической литературе. Вот это сочетание энциклопедических знаний, увлечения космонавтикой и фантастикой породили в голове очень симпатичную смесь, из которой вырос интерес к технике. Помню, как в школе мы делали ракеты. Смешивали порох, чтоб он не взорвался, а толкал трубочку, свернутую из бумаги, как можно дальше...
По окончании мединститута папа стал главврачом в селе Октябрьское. Но там не было электричества. Готовили на керогазе. Уроки приходилось делать при керосиновой лампе, как и операции в больнице. Класса до восьмого я писал чернилами — ручкой со стальным перышком. Писал каллиграфически, а это — мелкая моторика, развитие мозга. Нельзя капнуть или ошибиться. Чернильница называлась непроливайка, но проливалась еще как! Впрочем, бытовые трудности не помешали интеллектуальному развитию. Это была великолепная стартовая точка.
Потом отца направили на работу в Краснодарский край, в станицу Каневскую. Там я занялся ракетомоделированием. У нас была совершенно замечательная компания радиохулиганов. Телефонов-то не было тогда. К усилителю лампового приемника делали коротковолновые приставки и между собой по радио переговаривались. Это пресекалось властями. Нас искали, а мы прятались. Мой позывной был «Альтаир». Доводилось слышать во время радиообщения: «Похоже, запеленговали: ко мне подъезжают…». Бабушка моего приятеля в это время суп варила. Выдернул приставку — и в кастрюлю. «Почему у тебя приемник горячий?» — спрашивают проверяющие. — «Слушал радио». — «А антенна зачем через весь огород?» — «Это чтоб хороший прием сигнала был». Приставку потом отмывали от супа, высушивали и — вперед.
Родители для меня выписывали прекрасные журналы: «Юный техник», «Техника молодежи», «Наука и жизнь»... Все это было таким питательным бульоном, позволяющим наполнять голову не дурными мыслями, а информацией, которая когда-нибудь может оказаться полезной. Я для себя вывел тогда интересное правило, и потом оно подтверждалось много раз. Мозг должен быть заполнен информацией из разных областей. Именно на границах пересечения этих знаний возникают новые идеи.
Думаю, что на открытия способны только энциклопедисты. Комплексное видение окружающего мира, науки позволяет человеку становиться интегратором, предлагать идеи, оценивать их, складывать некую пирамидку нового знания и движения к прогрессу. Школьники порой категорично заявляют: «химия мне не пригодится» или «география мне не нужна». Все пригодится! Надо много читать, и, конечно, должен быть вектор развития.
Сладкий яд
— Вы оптимист?
— Есть известная поговорка: «Везет тому, кто везет». Когда работаешь круглосуточно, некогда думать о плохом. Но есть и другая мудрость: «Если ты хочешь чего-то достичь, подумай, чем ты готов пожертвовать...»
— Вы чем пожертвовали?
— Временем, не потраченным на семью и детей. Хотелось, чтобы сыновья шли по моим стопам, а они не захотели.
— Когда вы ощутили первый настоящий научный успех?
— Я называю это сладким ядом науки… На третьем курсе ЧПИ занимался научной работой на кафедре «Сопротивление материалов». Совместно с научным руководителем была опубликована первая статья. Когда увидел свой труд, свою фамилию в журнале, подумал: «Как же это здорово! Раз напечатали, значит, это было нечто новое, прежде неизвестное…». Пускай это маленькая крупиночка, но она легла в общее большое здание науки. Потом последовали другие научные статьи. К окончанию института их было около десятка. Я уже спокойней относился к успеху и очень хотел поступить в аспирантуру, чтобы дальше заниматься научной работой на кафедре, стать кандидатом наук и — о счастье — возможно, стать доктором. У них была такая высокая зарплата.
— Материальный интерес вами двигал?
— Деньги нельзя ставить на первое место. Для меня они всегда были только средством достижения цели. В голове много идей, ради их воплощения максимально концентрируешь все в себе. Но жизненный, бытовой фон все равно присутствует. Не сбросишь его со счетов.
— А какими качествами должен обладать ученый, чтобы его статья появилась в высокорейтинговом журнале?
— Это целый набор необходимых качеств. Если говорить про нашу область науки — материаловедение — надо быть хорошим экспериментатором (проводить испытания на разных установках), хорошим теоретиком, чтобы полученные результаты проанализировать, сделать выводы, их проверить и дать подсказку последователям, в каком направлении дальше двигаться. Ну и писателем надо быть, чтобы красиво и грамотно изложить свои мысли. Все вместе встречается нечасто. Это свойственно интеграторам. Впрочем, персональных работ у меня мало. Не потому, что не хочу быть соавтором, просто мои коллеги заняты, у каждого свои дела. А у меня возникла интересная мысль — и хочется быстро ее оформить: платьишко надеть, ботиночки, бантик завязать да еще и улыбку нарисовать в конце.
Окончание следует.