Первая реакция была негативной. Я просто испугался. Настолько неожиданной и ошеломляющей оказалась новость. Как так? Мы схватились с украинцами? Потом что-то меня толкнуло – и я поехал на Куликово поле. Осмыслить события. Чутьё подсказывало: повторяется виток, который уже был в прошлом нашей страны. Неслучайно историки, философы, культурологи говорят, что всё развивается циклично. На разных уровнях с людьми и целыми народами происходят аналогичные события. И лишь на том самом месте, где Дмитрий Донской вёл русских против татар, я стал вникать в смысл происходящего.

Почему возникла такая необходимость?

После поражения в холодной войне и распада Советского Союза, как и после нашествия монголо-татар, мы в более современном варианте попали в положение, в котором находились 600 лет назад. В чём оно заключалось?

Государство, как и тогда, распалось на отдельные княжества. И русские оказались разделённым народом – самым большим в мире. А ещё мы угодили в колониальную зависимость. Просто делали вид, что остаёмся свободными.

Никто не спешил нас облагодетельствовать. В отличие даже от проигравшей Германии, которой в числе других европейских государств предложили реформы в соответствии с планом Маршалла, Россию просто начали эксплуатировать. Принялись выкачивать ресурсы.

По длинным контрактам мы долгие годы поставляли нефть и газ по фиксированной цене, уже не отвечающей рыночной ситуации. Очень удобно: заморозить стоимость на 20 лет, что бы там дальше ни случилось. Или вспомним договоры о раздельной добыче сырья. Они позволяли западным компаниям сначала отбивать свои издержки (что фактически превращалось в бесконечный процесс), а уже потом начинать делиться с нами прибылью. И «партнёры» всем этим воспользовались. Благосостояние Европы росло на наших дешёвых ресурсах.

Сформировавшаяся прослойка компрадорской буржуазии отстаивала такой порядок в органах власти. Ей тоже было удобно – как в старой рекламе: мы сидим, а денежки идут. И наше правительство его безропотно одобряло.

Даже те деньги, что нам платили, мы не могли оставить себе. Из условных 60 долларов за баррель только 40 попадали в Россию – остальное складывалось в фонды, которые хранились в западных банках: у хозяев надёжнее!

Вместо того, чтобы на вырученные средства строить дороги, проводить газ в сёла, создавать промышленность у нас, эти средства работали на них.

На самом деле это была ещё и петля, с помощью которой нас держали за горло, чтобы «не рыпались».

А сейчас её затянули.

Как ещё на нас воздействовали?

Параллельно с экономической зависимостью были и другие формы порабощения. На территории колонии подавляли национальное самосознание.

Русских учили жить. И насаждали свои ценности. Мол, смотрите: у нас демократия, уважение к правам человека, толерантность, поддержка меньшинств… Вы дикари, а мы умные! Нам навязывали ювенальную юстицию, прививали любовь к ЛГБТ.

Но это внешняя сторона процессов. Внутри России нарастало недовольство патриотических сил и просто тех, кто понимал, что происходит. Поначалу экономистов, призывавших вместо наполнения абстрактной кубышки строить инфраструктуру, осмеивали и оплёвывали. Однако возмущение постепенно дошло до самого верха.

Владимир Путин и часть его окружения тоже осознавали: так продолжаться не может. Когда президент произносил Мюнхенскую речь, он уже видел, что и внутри элиты сформировалось противостояние компрадоров и патриотов.

Как и собиратель земли Русской Иван Калита, Владимир Владимирович начал восстанавливать разрушенное. В первую очередь – ВПК. Создавать корпорации, выстраивать производственные цепочки. И усмирять олигархов. Как в прежние времена усмиряли зарвавшихся удельных князьков. То есть собирать централизованное государство.

Понятно, что рано или поздно мы должны были выступить против либерального ига: не такой русский народ, чтобы вечно терпеть чужое господство. Нашим визави нравилось, пока мы покорно всё сносили. А когда стали упираться, требовать многополярности – они перешли к другим аргументам.

Естественно, что для сохранения господствующего положения кроме экономического давления им требовалось и военное. С этой же целью татары периодически совершали набеги на Москву. А современные колонизаторы придвигались к нашим границам. Пять расширений НАТО на восток говорили о том, что скоро с нами будут разговаривать с точки зрения силы.

Российская элита это понимала. Тем более что со стороны Европы в прошлом регулярно бывали не только предупреждения, но и нашествия.

В последние века они случались стабильно раз в сто лет. В 1612 году были поляки. В 1709‑м – шведы. В 1812-м – французы. (Кстати, показательно: одной из целей Наполеона было присоединить Россию к континентальной блокаде Англии, которую он тоже хотел обложить санкциями.) Потом были 1914-й и 1941-й: эти две мировые войны я считаю одной – растянутой во времени. В 1918-м Запад улучил момент и попытался провести интервенцию, высадив войска Антанты в Мурманске и на Дальнем Востоке, но не смог добиться успеха. После этого переформатировался. И привлёк под свои знамёна Гитлера, использовав против нас нацистскую идеологию.

И вот в XXI веке новый виток.

В чём его особенность?

Наличие у нас ядерного оружия (спасибо предкам) не давало американцам и европейцам самим напасть на Россию и окончательно расчленить. Пришлось действовать тоньше.

Контрмеры Запада опирались на несколько факторов. Одной силой должны были стать компрадорская буржуазия и пятая колонна – псевдоинтеллигенция, созданная за годы либерального ига. С другой стороны, шла подготовка плацдарма для военной атаки.

Очень удобным оказалась Украина. Эти земли постоянно находились под чьим-то влиянием. И украинцы бегали туда-сюда. Вроде была Переяславская рада 1654 года. Богдан Хмельницкий. Но уже его сын повёл совсем другую политику – двинулся в сторону Запада. А в 1918 году при гетмане Скоропадском, когда у них образовывалось своё государство, Красная армия и вовсе вынуждена была громить самостийные военные группировки, которые создавались на этой территории.

О бандеровщине уже и не говорю. Оставшиеся здесь после Второй мировой ростки нацизма американцы принялись обильно поливать. Сработала технология окон Овертона: за счёт постепенного расширения существующих рамок, казалось бы, невозможное становилось реальностью. Сначала было: «Украина – это Россия». Потом: «Украина – не Россия!» Позже: «Украина – це Европа!», а в итоге: «Украина – Антироссия». Этим выражается сущность политики, проводившейся в течение 30 лет.

Как обычно, между нами пытались вбить клинья, усилить противоречия. И это прекрасно удавалось.

Сегодня нам кажется, что столкновение с Украиной – что-то сверхъестественное. Но не менее жестокие распри были между русскими княжествами – посмотрите хотя бы фильм Тарковского «Андрей Рублёв».

Так что ничего особенного. Удивляет лишь искусство, с которым удалось превратить таких же русских людей в манкуртов (как у Чингиза Айтматова). Посеять другую идеологию, вдавить чуждую ментальность.

Но эта манкуртизация тоже не в новинку. Современные СМИ могут убедить человека в чём угодно. И вдолбить любую «правду». Так за 30 лет возник народ-зомби, пропитанный страхом и ненавистью ко всему русскому.

Очередной виток обострения начался с весны 2014 года (как раз минули очередные сто лет). Крым и референдум подтолкнули размежевание с Западом. С этого момента он начал интенсивно готовиться к войне с Россией. А в качестве пушечного мяса решил использовать зомбированное население Незалежной.

Что мы имели к началу СВО?

Положение России перед спецоперацией оказалось «интересным». У нас не было никаких союзников, кроме Белоруссии. Существовала пятая колонна. Нарастали проблемы с соседями: Литвой, Латвией, Эстонией, с той же Украиной. И наши люди не понимали, что происходит.

Наверное, армия как-то готовилась к действиям на главном плацдарме. Но мы не представляли психологическое состояние противника. Рассчитывали, что военная кампания будет маневренной. Когда войдут российские вооружённые силы, братский народ поднимется и сметёт власть комиков.

Но далеко не все понимали, что после 2014-го малейшие положительные проявления в сторону нашей страны там жестоко карались. И людям промывали мозги. Надежды на бескровный поход, как в 1939 году на Западную Украину и Белоруссию, не оправдались.

От той же недооценки ситуации наступать решили небольшой группировкой: 100–200 тысяч солдат. Делать длинные переходы, захватывать какие-то точки. В итоге Киевскую и Сумскую области пришлось оставить. И сосредоточиться на Донбассе. К апрелю десантная тактика зашла в тупик. И пришлось подтягивать тяжёлую артиллерию.

Военные действия приобрели совсем другой характер. Более классический. Стало понятно: пока нога солдата не ступит на конкретную территорию, речь о её освобождении не идёт. Неслучайно на сегодняшнем этапе набирают новые батальоны добровольцев, которые будут удерживать эти районы.

Кроме того, неясно было с идеями. Президент высказался о демилитаризации, денацификации, нейтральном статусе Украины. Но люди хотят конкретных решений. Будет ли всё это в её нынешних рамках? Сохранится ли административное деление или новые республики войдут в состав России? Поэтому поддержка местного населения была минимальной. Сейчас ситуация меняется. Последние указы президента и действия ВГА показывают вектор движения освобождаемых территорий. В Россию!

Что ещё показали эти этапы?

Мы недооценили решимость Запада в борьбе с Россией. Семь пакетов санкций говорят об отчётливом понимании: если наша страна выйдет из-под их контроля – сменится вся мировая парадигма. Мало кто думал, что нас реально отключат от SWIFT или отберут деньги, накопленные государством на зарубежных счетах. Столь жёсткие меры никогда не принимались к такой державе. А значит, противник не остановится.

С другой стороны, Запад тоже недооценил нашу решимость. Готовность освободить страну от ига. И слишком полагался на пятую колонну. Но главное – они недооценили наш народ. Думали, что мы окончательно укоренились в западной парадигме. Привыкли хорошо потреблять, ездить за границу. Оказались ослеплены культом красивой жизни.

Но как у американцев есть понятие глубинного государства, так и у нас существует глубинный народ. Он измеряет силу и красоту страны не объёмом своего благосостояния. Это советское самосознание, сохранившееся, несмотря на прожитые 30 лет, не даёт космополитическим настроениям прорваться в широкие массы.

К тому же старшие поколения знают: Россия всегда воевала. Сам я родился в 1952 году. События 1956-го в Венгрии не помню. Но потом был Карибский кризис 1962-го. Столкновение с Западом в Чехословакии в 1968-м. В те же 1960-е наши инструкторы помогали вьетнамцам в борьбе с Америкой. В 1979-м начался Афганистан. Затем уже во время распада были две чеченские кампании. Позже – грузинская пятидневная война. После неё – сирийская. В 2014-м – донбасская… Поэтому и начало СВО не повергло население в такой шок, из которого оно бы не вышло.

В нашей истории это не первый случай упреждающего удара. Я уже упомянул 1939 год, когда немцы раздербанили Польшу, а СССР занял западные территории.

Или была Финская война 1940-го. Тогда наша страна стремилась отодвинуть границу от Ленинграда. Взамен соседям предлагали кусок Карелии в несколько раз больше. Пытались найти компромисс. Но Запад их отговаривал. А когда из-за этого пришлось решать проблему силовым путём, тоже на нас окрысился. Вся Европа ринулась заступаться за «маленькую Финляндию». Англичане даже хотели бомбить нефтепроводы в Баку из Ирана. Но потом пришёл фюрер – и перед лицом ещё большей угрозы они вынуждены были с нами договариваться.

В военном же плане мы с финнами сначала тоже рассчитывали на лёгкую победу, не слишком-то подготовились. В итоге шапками закидать не получилось: наткнулись на линию Маннергейма, понесли большие потери. Однако же собрались, подтянули ту же артиллерию. И выиграли. Так что исторических аналогий много. Ничего нового. Всё уже было.

А ещё сегодняшний коллективный противник недооценил наше предпринимательство. Это уже не СССР. А другая страна. И есть люди, прошедшие страшную школу 90‑х годов, развала государства. Они могут вывернуться из любой ситуации. Найдут выход. Тем более сегодня у нас рыночная экономика, а капитал, по Марксу, ради прибыли пойдёт на всё.

Недооценили европейцы и Китай, Индию, а также БРИКС, ШОС и другие организации, куда входят страны, стремящиеся избавиться от зависимости и вторичности. Даже арабов, которые в 1980-е выполнили требование о дополнительной прокачке нефти (и СССР рухнул вместе с падением нефтяных доходов). Сейчас они хотят качать ровно столько, сколько нужно, чтобы иметь большие прибыли. И игнорируют призывы Байдена.

Каков промежуточный итог?

Военная кампания привела к тому, что мы сегодня под нажимом западных стран вынуждены заниматься тем, чем должны были ещё 20 лет назад.

Пресловутое импортозамещение означает строительство собственной экономики. Нужно вкладываться в инфраструктуру. Проводить газификацию самой России. Монополии в этом не заинтересованы – им бы проложить ещё одну трубу и гнать топливо за рубеж.

А лишнего газа вообще-то у нас нет. У нас треть домохозяйств его ещё не имеют. О промышленности не говорю. Та же Германия делает из наших углеводородов удобрения, пластмассы… А мы предпочитали сидеть на вентиле и получать фантики, не обращая внимания на потребности внутреннего рынка.

Кроме того, важно, что сейчас произошёл психологический перелом. СССР ведь не победили, а просто идеологически обманули. Людям внушили, что на Западе другое общество: более культурное, продвинутое, цивилизованное. А теперь мы поняли: его не существует. Это брехня, на которую попался Советский Союз. Нет никакой неприкосновенности частной собственности, личной жизни, презумпции невиновности… Когда им надо – отбрасывают всю эту шелуху: главное – добиться своего. Так что туман развеивается.

Плюс мы обратили наконец внимание на свою пятую колонну. Эти люди оккупировали телевидение, российскую культуру. А с началом спецоперации проявили себя во всей красе. Сейчас я опасаюсь лишь того, что сбежавшие вернутся обратно, а затаившиеся гадёныши сольются с ними, чтобы продолжить работу по разложению русской ментальности и развалу государства.

Что нас ждёт дальше?

Этот конфликт не первый. И может быть, не последний. История длинная. Отношения народов накапливают и негатив, и позитив. Кто мог подумать, что после двух чеченских кампаний жители республики будут воевать вместе с русскими. И воевать хорошо.

Так что всё будет определяться идеологией и пропагандой. Украинцы могут снова пойти с Россией. Потому что они народ ведомый. Это обусловлено историческим процессом: не имевший своего государства должен заимствовать чужие лекала.

Война же, которую ведёт против нас объединённый Запад, рано или поздно закончится. Хочется верить, что она не превратится в третью мировую.

Но есть такие военные конфликты, которые даже при относительно небольшом размахе имеют гигантское значение. И борьба, в которой участвуют маленькие люди в своих окопах и танках, определяет судьбы всего человечества. Вот и эта специальная военная операция является именно такой.

Мир сегодня смотрит – кто с надеждой, а кто с ненавистью или меркантильным интересом – за этим противостоянием. Смотрит и поляризуется. Индия, Китай, Бразилия продолжают и дальше дрейфовать в свою сторону. Объединяться в блоки.

Организации типа G7 тоже будут переформатироваться. Создавать новые союзы.

Мы с вами жили в период распада империи. Одновременно со сменой идеологии и экономической формации наблюдали второе крещение Руси. Такое бывает раз в две тысячи лет. Казалось, на одну человеческую жизнь более чем достаточно. Но на долю ныне здравствующего советского поколения выпала ещё одна переломная эпоха. Рождение нового мира.

Каким он будет? Не хочу гадать. Но не исключаю, что те, кто диктовал свою волю с точки зрения технических преимуществ, могут оказаться в сложной ситуации. А на первый план станут выходить страны, имеющие реальные ресурсы. Производящие реальные продукты. Может быть, настанет эра настоящей экономики. Когда будут цениться не новые очки виртуальной реальности, а простые и понятные вещи: чтобы в доме были свет, тепло, чистая вода…

Для нас же 2022 год станет вехой в истории. Такой же как 1380-й.

Справка «АН»

Александр Лапин – русский писатель и публицист. Первая известность пришла к нему в годы его работы спецкором газеты «Комсомольская правда» по Казахстану. Далее – переезд в Москву, где в короткий срок Александр Лапин прошёл путь от простого журналиста до первого заместителя генерального директора «Комсомольской правды». Многие из его публикаций были откровением для своего времени. В 2000 году снова резко меняет свою жизнь, покидает столицу и уезжает в провинцию, где начинает собственное издательское дело, активно участвует в общественной и политической жизни, не оставляя при этом занятий литературным творчеством, которым он занимается с конца 1970‑х годов. Ряд его книг переведён и издан за рубежом.

Наиболее широкую известность писателю принёс его роман «Русский крест» – сага о поколении, пережившем драматичную эпоху распада Советского Союза и становления нового государства. Вслед за эпопеей «Русский крест» последовали продолжившие тему книги «Крымский мост», «Святые грешники» и трилогия «Книга живых», связанные с ней общими персонажами. Книга «Страсть и бомба Лаврентия Берии», только что вышедшая в издательстве «Вече», открыла новую страницу в творческой биографии писателя – это исторический роман, который в то же время затрагивает целый пласт злободневных проблем, волнующих сегодня миллионы людей по всему миру – от противостояния великих держав до сохранения человеческой цивилизации.

Александр Лапин – лауреат Большой литературной премии России и премии Правительства РФ в области средств массовой информации. Член Союза писателей России.