Продолжение романа Андрея Угланова «Пробуждение троянского мустанга»

«Аргументы недели» публикуют очередной отрывок из авантюрного романа Андрея УГЛАНОВА «Пробуждение троянского мустанга». Предыдущий отрывок можно прочитать в «АН» №14. Если хотите узнать, как развивались события дальше, – приобретайте книгу и смотрите сериал на YouTube-канале #ЗАУГЛОМ. А пока напомним, что в предыдущих главах спецслужбы двух стран – КГБ СССР и ЦРУ США в начале 70-х годов прошлого века начинают тайную операцию по перестройке своих политических систем. Юрий Андропов выбирает своим орудием Михаила Горбачёва. В США – это молодой перспективный политик Трамп. В КГБ придумали, как сделать их родственниками через сироту Андрея Разина, чей дед и дед американца были родными братьями – немцами, один из которых погиб в 1943 году в Крыму, а другой – эмигрировал в Америку. Но сирота и миллиардер об этом ничего не знают. Чтобы родство Трампа и Горбачёва состоялось, сменщик Андропова в КГБ Виктор Чебриков принимает идею участника операции – Олега Калугина поженить Андрея и дочь Горбачёва Ирину. Калугин находит в архивах спецслужбы ГДР Штази документальное подтверждение того, что Андрей Разин – внук погибшего в Крыму гитлеровского офицера Трумпа, родственника американца Трампа. В предлагаемом отрывке действие происходит в предолимпийском Сочи, на музыкальном фестивале «Сочинская весна». Напоминаем, что все события, имена и названия полностью вымышлены. Действие романа «Пробуждение троянского мустанга» происходит в других галактиках или в параллельной реальности.

Музыканты начали заполнять оркестровую яму. За закрытым занавесом тоже чувствовалась жизнь. Кто-то распевался, кто-то перетаскивал реквизит, и создаваемая воздушная волна отражалась на огромном, терракотового цвета полотнище, которое висело здесь с открытия театра в эпоху развитого сталинизма. Собственно, и сам театр можно было называть сталинским. Именно Иосиф Виссарионович задумал построить его в месте, вокруг которого стремительно разрасталась всесоюзная сочинская здравница. Изюминкой и даже загадкой театра по сей день оставалась директорская ложа. Изначально её официальное название было «сталинская». Ходили слухи о подземном ходе, ведущем из неё в город. Специальная драпировка так отделяла её от зала и сцены, что увидеть, кто в ней находится, было абсолютно невозможно ни зрителям, ни артистам.

Андрей, как всегда перед началом, «пролорнировал» зал, увидел много знакомых. Они махали ему руками, он отвечал тем же способом. Но краем глаза он заметил, как «сталинская» ложа на мгновение проснулась. Кто-то в неё вошёл, осветив на мгновение лучиком электроламп из коридора, и ложа вновь погрузилась в абсолютную черноту. Его стало разбирать любопытство. Он уставился строго в её чёрный проём, да и смотреть больше пока было некуда. И его терпение было вознаграждено. Вошедший в ложу человек включил на мгновение мобильный телефон. Как видно, читал эсэмэску. Лицо осветилось на несколько секунд, и Андрея пробил холодный пот. В «сталинской» ложе сидел человек, как две капли воды похожий на его друга Рому Абрамовича, с которым он клонировал детскую группу «Ласковый май», возил по стране сотню пацанов из детдомов, и они стали самыми богатыми гражданами СССР. Но так случилось, что Роман, второй продюсер «Ласкового мая», главный бухгалтер и билетёр, бесследно исчез двадцать пять лет назад вместе с огромным автобусом «Икарус», набитым долларами, западными дойчемарками и британскими фунтами. Ровно двадцать миллионов долларов в иностранной валюте – столько Андрей загрузил в «котлету Абрамовича». Второй точно такой же «Икарус» – «котлету Разина» с деньгами – угнал он. Ему удалось вывернуться – спасли жена и мать президента СССР, а Роман исчез, и он давно мысленно его похоронил. Они спёрли деньги, которые им дала «нарубить» их «крыша» – высшие должностные лица КГБ. По сути – украли «общак» Лубянки. Как после этого Роман оказался живым и невредимым? Да ещё в «сталинской» ложе, хотя и прячется от всех. Естественным порывом Андрея было немедленно узнать, что случилось четверть века назад. Он сложил ладони рупором и крикнул, стараясь, чтобы вышло не слишком громко:

– Рома!

Никакой реакции.

– Роман, это я, Андрей!

«Сталинская» ложа вновь на миг проснулась. Из неё кто-то вышел. Андрей бросился к выходу. Огромный вес не стал помехой, он побежал вдоль стены зрительного зала. В фойе никого уже не было, он перешёл на шаг и, задыхаясь, в отчаянии вновь крикнул:

– Роман! Не будь козлом!

Из-за поворота показалась дверь. Рядом никого не было. По инерции, тяжело дыша, он дотопал до неё. И тут кто-то схватил его за руку и затащил в черноту «сталинской» ложи.

– Идиот, ты чего разорался? – говоря шёпотом, Роман подтолкнул Андрея к креслу. Сам тоже сел.

– Рома, это ты? Тебя же убили! Дай тебя обнять! – Андрей попытался встать, но Роман остановил его жестом. – Не могли не убить – столько лавэ – двадцать миллионов долларов!

Разин не нашёл ничего лучшего, как напомнить про деньги, пропавшие вместе с ним ещё при Советском Союзе.

– Нет больше лавэ, начальник. Сегодня другая музыка.

– Какая? Ты кого продюсируешь? В Америке? Германии? Колись, скотина! – Он вновь попытался встать, и вновь безуспешно.

– Лучше не спрашивай. – Роман устроился в кресле, сложил пальцы рук замком.

В еле заметном освещении, которое пробивалось откуда-то снизу, можно было разглядеть густую щетину на лице его бывшего подельника. На руке чёрные электронные часы, которые вышли из моды ещё двадцать лет назад. Одет в тёмный костюм и белую водолазку. Она заметно выделялась на общем чёрном фоне.

– Рома, кочумай, не пудри мозги! – Андрей отдышался и пошёл в атаку. – В этой ложе даже Сталин был всего раз. Вора сюда не пустят. Ты откуда такой перекрученный?

Роман ничего не ответил. Но вдруг отвернул голову от Андрея.

– Окко-н, я дружил с ним до Чукотки. Его зовут Андрей.

Разин начал присматриваться и заметил сидящую на ещё одном кресле небольшую, словно детскую фигуру.

– Здравствуй, Андрей. Я Окко-н. Референт Романа Аркадьевича, переводчик.

Тонкий голосок принадлежал женщине.

– Переводчица? Так ты работаешь за кордоном? Где?

Всё становилось на свои места. Сначала сбежал за границу его единственный друг, потом в Америку сбежала его жена.

– Не за кордоном. Она переводчица с чукотского. Моя жена.

Окко-н едва заметно повернула голову в сторону Романа, и в этот момент зал взорвался аплодисментами, занавес пошёл в стороны, оркестр заиграл увертюру. Бросив взгляд поверх перил в оркестровую яму, Андрей увидел, как дружно вступили музыканты, дирижировал кто-то другой, не Юрий Башмет.

– Давай-ка посмотрим. – Роман наклонил к Андрею голову и прошептал: – В театре ни разу не был, как мы разбежались. Поговорим потом. Но лучше уйди, пока не поздно. Ничего хорошего от нашей встречи для тебя не будет. Вообще могут грохнуть.

Он вопросительно посмотрел на Андрея, но, видя, что тот никак не отреагировал на его слова, отвернулся и удобно устроился в кресле. Затем положил руку на подлокотник кресла Окко-н и подтянул её к себе вместе с креслом. Голова женщины качнулась, она положила ладонь на его руку. Казалось, они начисто забыли про огромного бегемота, который нарушил их загадочное одиночество в «сталинской» ложе Зимнего театра.

Предолимпийский день открытия Фестиваля искусств Юрия Башмета принёс Андрею редкую возможность оценить, что такое синтез в искусстве. Последние годы его собственный «синтез» заключался в умелом подборе производителей «фанеры», и поддержания хотя бы минимального интереса к репертуару его молодости – давно ему надоевшим «Седым ночам», «Розовым вечерам» и «Белым розам». То, что устроил Башмет, подстегнуло его задуматься о реанимации старых хитов. Как реанимировал Башмет давно надоевшую всем, примитивную комедию. Сделал синтез оперы Россини «Севильский цирюльник» и пьесы Бомарше «Женитьба Фигаро». Здесь, в Сочи, было модно стебаться над классиками. Вот и сейчас в программке было обозначено – «по мотивам».

Удивительная особенность «сталинской» ложи видеть всё и всех, оставаясь невидимым, проявилась немедленно. Все актёры и музыканты «прыгали и сучили ножками» рядом – хоть руку протяни и пощупай того или ту, кто больше понравился. Главным героем, ясное дело, оказался бросивший дирижёрскую палочку сам маэстро Башмет. В роли циркового «клоуна-ковёрного» – известный киноактёр Женя Стычкин.

Когда после открытия занавеса аплодисменты стихли, оба артиста сидели на огромном футляре для контрабаса. Башмет достал из-за пазухи альт и принялся безумно водить смычком по струнам. Стычкин держал в руках чашку с лапшой и лихорадочно всасывал её в себя, затем встал и начал изучать футляр контрабаса. Прошла целая вечность, пока оркестр не напомнил о себе из оркестровой ямы.

Уважаемые читатели романа «Пробуждение троянского мустанга»! Вы можете посмотреть первые десять серий первого сезона сериала, снятого автором романа Андреем Углановым.

Для этого нужно: 
1. Включить компьютер.
2. Вбить в поисковом окне YouTube: «Пробуждение троянского мустанга».
Исполнитель главной роли, музыкальный и литературный редактор – главред еженедельника «Аргументы недели». Счастливого просмотра!