Начало нового сезона – время подведения итогов года минувшего. Российский научный фонд (РНФ) в этом плане не исключение. Его директор Александр ХЛУНОВ под занавес 2021 г. дал пространное интервью, где поделился со страной успехами руководимого им негосударственного фонда.
Научная общественность восприняла этот отчёт через призму главного сюрприза 2021 г. – внезапного прекращения грантовой деятельности другой государственной организации – Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). Да, как это ни удивительно, правительство России в Год науки и технологий само, по собственной инициативе, запретило своей структуре раздавать гранты учёным. И сделало это настолько резко, что даже самый массовый конкурс инициативных проектов, по которому ежегодно получали финансирование около двадцати тысяч научных коллективов, было приказано прервать на середине, вернуть учёным уже присланные заявки и буквально «послать» всех в РНФ.
Такие решения правительства научная общественность единодушно назвала катастрофой. В структуры власти посыпались коллективные и индивидуальные протесты. СМИ наполнились мрачными прогнозами – к чему ведёт такая оптимизация. Лишь глава Минобрнауки Валерий Фальков и бенефициар слияния Александр Хлунов бодро увещевали, почему сливать фонды для нашей страны хорошо и даже отлично. Но вот прошёл год этого «объединения», и Александру Витальевичу выпала непростая задача своим отчётом доказать, что прав был именно он с подельником, а не все остальные учёные страны.
От выживания к развитию
Начал А. Хлунов с констатации общеизвестного факта: финансирование науки в нашей стране находится на неудовлетворительном уровне. Учёные буквально кричали об этом с 1991 года. Для того чтобы наука в нашей стране окончательно не умерла, и был создан Российский фонд фундаментальных исследований. Именно его грантовая поддержка позволила последние тридцать лет удерживать научные кадры в России. Иначе они просто разбрелись бы по миру. Однако Александр Витальевич пошёл дальше. По его мнению, в последнее время доминирует новый тренд – «от выживания к развитию». Это жирный намёк, что с РФФИ ассоциируется выживание, и только с приходом РНФ забрезжила надежда на долгожданное развитие. Всё очень просто, до 2014 г. науку в России поддерживал один РФФИ, и она выживала. Затем страна стала богаче и позволила себе ещё и РНФ. Казалось бы, два финансовых источника лучше одного? В развитых странах по несколько таких организаций. Работают одновременно и пять, и восемь фондов, позволяя осуществлять поддержку науки более гибко и адресно. Но по логике А. Хлунова фонды лучше слить в один РНФ. А поскольку присоединить бюджетное учреждение к негосударственному фонду невозможно, идеальным решением, по его мнению, стало «объединение» РНФ с финансами РФФИ.
Ему, как руководителю фонда-монополиста, неплохо. Но почему от этого должны выиграть учёные? Александр Витальевич переходит к конкретике: «С точки зрения преемственности грантовых линеек – всё осуществилось. На мой взгляд, мы даже увеличили сумму поддержки науки в сравнении с тем, как это было в РФФИ».
Здесь мы наблюдаем факт прямой подтасовки. Ведь не секрет, что, например, в 2020 г. РФФИ провёл 145 конкурсов, которые поддержали свыше 15 тыс. проектов. РНФ в том же году объявил всего 11 конкурсов и выдал 5 тыс. грантов. По планам, озвученным Хлуновым на заседании Попечительского совета, РНФ в 2022 г. обязуется поддержать 7 с небольшим тысяч проектов, в 2023-м – чуть больше десяти и в 2024 г. – примерно столько же. То есть для РНФ подобраться к цифре в десять тысяч грантов не только достижение, но и, видимо, потолок.
Получается, не имея возможности разнообразить систему поддержки, РНФ предпочитает давать меньшему числу учёных большие суммы средств. Но как же быть с инициативными проектами? Они, как живые ростки, – чем гуще их посеешь, тем больше будет всходов. А заливать малое количество ростков большим количеством воды – откровенно антигосударственный подход. Это если ты работаешь на результат. Но РНФ выполняет план по валу и об этом победно отчитывается. На все возмущения у них есть один ответ: общая масса выделяемых на науку средств не уменьшается, чем же вы недовольны, неблагодарные?
Кто решил поправить президента?
Почему же инициативные конкурсы так важны, причём для молодых учёных в первую очередь? Представим себе, что вы работаете в научном институте, выполняете все возлагаемые на вас обязанности. Но ряд идей, которые, как вам кажется, имеют научную перспективу, выходят за рамки интересов вашей организации. Во времена РФФИ у вас был шанс найти единомышленников, создать временный творческий коллектив и от его имени подать заявку на грант. Такие коллективы объединяли и гуманитариев, и представителей точных наук из любого региона страны, поскольку многие работы носили междисциплинарный характер. Конкурс инициативных проектов РФФИ, так называемый конкурс «а», поддерживал учёных напрямую. Это был живой творческий процесс.
Именно за него ратовал президент России, когда говорил о самостоятельности учёных: «Считаю, необходимо активнее внедрять грантовый механизм и при финансировании поисковых исследований, когда учёный в ходе работы над выбранной темой сам определяет перспективные направления дальнейших изысканий».
Президенту вроде бы вторит и А. Хлунов: «Научные проекты – отдельные идеи, которые сложно реализовать в рамках академических институтов или федеральных программ». Но затем сразу объявляет замещающий конкурс РНФ, в котором заявки на грант учёные обязаны подавать… через свой институт. Вот вам и творчество масс. То есть, по признанию самого А. Хлунова, «объединение» фондов не упростило, а как раз усложнило исследователям реализацию их идей. Получается, что кто-то в реформаторском запале решил поправить президента и заодно лишить учёных страны единственного инициативного конкурса, который, повторимся, поддерживал до 20 тыс. научных групп, или порядка 85 тыс. учёных ежегодно.
Дальше – больше. Отчитываясь об успехах своего фонда, А. Хлунов вообще позволил себе безжалостную критику «оптимизации»: «Учёные ранее одновременно заходили на площадку РНФ и РФФИ, наиболее удачные научные проекты получали поддержку обоих фондов. Сейчас картина принципиально поменялась – у нас работает принцип «один грант в одни руки… что, разумеется, рождает если не недовольство, то, во всяком случае, неудовлетворённость даже у очень успешных, хороших научных коллективов».
Поверьте, Александр Витальевич, нынешняя ситуация – вызывает не просто недовольство, а приводит в отчаяние учёных страны: «Во имя мифической «оптимизации» планируется свернуть ряд массовых грантовых программ РФФИ, в том числе базовую – по поддержке инициативных проектов по областям знаний». Это заявление Профсоюза работников Российской академии наук – одно из множества.
Брошенная молодёжь
Ситуация с научной молодёжью показывает, что РНФ не считает это своей проблемой. Раньше её успешно решал РФФИ тщательно проработанной системой адресной поддержки талантливой молодёжи – школьников, студентов, аспирантов, молодых учёных. Это была своеобразная система из более чем десяти «сквозных» конкурсов, позволяющих непрерывно стимулировать грантами твоё желание идти в науку. Об этом говорят сами названия – «Мой первый грант», «Стабильность», «Мобильность», «Аспиранты», «Перспектива», «Наставник» и др. Теперь система, которая воспитала многие десятки тысяч учёных в России, разрушена.
А. Хлунов, конечно, успокаивает: «Молодёжь неплохо представлена в научной среде, она нормально себя ощущает, ничем не хуже, чем за рубежом». Но данные Российской академии наук говорят об обратном: количество учёных, которые уезжают из России, с 2012 г. увеличилось в пять раз. Мы – единственная из развитых стран, где несколько десятилетий подряд уменьшается число квалифицированных научных кадров. И большая часть из них – самые мобильные – молодые учёные. Страна их выучила, превратила в высококлассных специалистов, а затем с лёгкостью отпустила за рубежи. Фабрика молодых кадров для стран-конкурентов! Можно, конечно, приводить красивые цифры. Но мёртвая статистика всего лишь показывает общую картину вовлечённости молодёжи в реализацию проектов. Это, как говорится, пробирки помыл, вот ты уже и участник научного исследования. Однако по факту – среди всех конкурсов РНФ сегодня нет и, похоже, не предвидится, ни одного конкурса, основной целью которого стала бы именно целевая, адресная поддержка студентов и аспирантов. По-своему Александр Витальевич даже сопереживает проблеме, когда глубокомысленно заявляет, что здесь «предстоит менять подход», не уточняя, кто это будет делать и когда.
Местечковый отчёт
Формат газетной публикации не позволяет в одной статье рассмотреть все острейшие проблемы «объединения» фондов. Например, вопросы международных и социогуманитарных исследований. Здесь руководителю РНФ практически нечего сказать. Эти темы достойны отдельного разговора, поэтому необходимо продолжение.
Но, говоря откровенно, к А. Хлунову претензий нет. Он лишь отчитывается об успехах руководимого им фонда. И они действительно впечатляют. У РНФ резко вырос бюджет, поэтому в абсолютных цифрах грантовой поддержки – налицо прогресс. Что позволяет и в печати, и на встрече с премьер-министром откровенно и честно сказать – никогда ещё Российскому научному фонду не было так хорошо, как в минувшем году. А то, что пролоббированная влиятельными симпатизантами РНФ и неряшливо слепленная идея слияния главных фондов страны привела к обрушению выстроенной за десятилетия системы грантовой поддержки фундаментальной науки, уже нюансы. Они должны волновать людей государственного, а не местечкового уровня мышления. Но где же их нынче взять в коридорах власти?