Алексей Дьяченко рассказал, как решение Бориса Ельцина стало причиной энергетического кризиса в Европе

Бывший зять первого президента России Алексей Дьяченко считает, что история нынешнего энергетического кризиса в Европе имеет тесную связь с решениями, принятыми во времена правления Бориса Ельцина.

В 80-х годах прошлого века советскими геологами было открыто гигантское по своим масштабам Штокмановское газовое месторождение. Запасы Штокмана – около 4 триллионов кубометров газа. Находится в Баренцевом море, в территориальных водах России. Удалено от Мурманска более чем на 500 километров.

В начале 1990-х, после крушения СССР Штокманом заинтересовались иностранные компании. Главными интересантами месторождения в силу близости географического расположения оказались норвежцы. Они вошли в альянс с американцами и группой финских инвесторов. Западный консорциум подписал соглашение с министерством топлива и энергетики России о сотрудничестве в деле освоения месторождения. В документе не было конкретики, но обозначались намерения работать вместе. Времена тогда были тяжёлые, и в разгар «шоковой терапии» Россия хваталась за любые крупные предложения от инвесторов.

«Я думаю, западный консорциум в итоге получил бы право на разработку Штокмана, если бы не одно событие – в конце мая 1992 года основатель концерна «Газпром» Виктор Степанович Черномырдин был назначен заместителем Председателя Правительства, отвечающим за энергетику. У Виктора Степановича позиция была по жизни такая: газ – это «Газпром». И точка. Никаких чужих в этом великом бизнесе не нужно. Ни российских конкурентов, ни западных»,- рассказал Алексей Дьяченко.

Но, по его словам, открыто декларировать такую позицию Черномырдин тогда не мог, поскольку в правительстве был еще новичком. Тогда родилась идея конкурирующего российского альянса. Её автором стал Егор Гайдар. Так появилось акционерное общество «Росшельф».

«Егор Тимурович задумал сложную схему. В российский консорциум он включил, помимо профильного «Газпрома», ряд судостроительных заводов и научных институтов, в том числе Северное машиностроительное предприятие в Северодвинске (производителя атомных подводных лодок). Гайдар понимал, что будут проблемы с военными заказами на наших верфях. Поэтому он решил занять их производством буровых платформ для Штокмана. Черномырдин не был в восторге от идеи пустить в газовый бизнес военных судостроителей. Но это был компромисс, а Виктор Степанович был мастером компромисса»,- отметил Дьяченко.

В ноябре 1992 года вопрос уже решал президент России Борис Ельцин. И он подписал указ о предоставлении лицензии «Росшельфу».

В декабре 1992 года премьер-министром страны стал Черномырдин.

«Он приобрёл огромный административный ресурс. Без поддержки премьера такой проект нельзя осуществить. Виктора Степановича, как мне кажется, мало вдохновляла идея любых альянсов такого типа – с иностранным участием или сугубо российских. Никакие партнеры ему в сфере газа не были нужны. Гайдаровский проект потихоньку заглох, а западников просто не пустили. А у «Газпрома» тогда не было денег и технологий на разработку Штокмана в одиночку, без партнеров. Поэтому все остановилось»,- вспоминает бывший зять Ельцина.

В начале 2000-х сменилось руководство и страны, и «Газпрома». Западные компании предприняли попытки подобраться к Штокману. Казалось, что «Газпром» был близок к заключению инвестиционного соглашения с иностранными партнерами. Работа то останавливалась, то продолжалась.

«Причины остановки назывались разные — отсутствие технологий для больших глубин или бум сланцевых проектов. В декабре 2019 года «Газпром» прекратил работу по проекту и закрыл свое соответствующее подразделение. Говорят, что вернутся к проекту к 2035 году. Почему к 2035? Мне неясно»,- недоумевает Дьяченко.

В итоге, спустя 30 лет ни одного кубометра газа на Штокмане так и не добыли.

«Федеральный и региональные бюджеты не получили сотни миллиардов рублей налогов, тысячи специалистов остались без хорошо оплачиваемой работы, судостроители – без заказов. Сделали ли бы норвежцы этот проект, если б Ельцин в ноябре 1992 года решил бы в их пользу? У меня нет сомнения, что они все бы сделали по высшему классу. И добывались бы сейчас на Штокмане 50-70 миллиардов кубов газа ежегодно. Хорошо бы это было для позиций «Газпрома» в Европе? Конечно, нет. Компания – оператор Штокмана стал бы конкурентом. Так, в принципе правильное это было решение? У меня нет ответа»,- отметил Алексей Дьяченко.

В том, что крупный международный высокотехнологичный проект не состоялся, он видит корень нынешней энергетической проблемы Европы.

«И в результате сегодня едва ли не весь мир – от Вашингтона до Владивостока – переживает из-за судьбы «Северного потока-2» и газотранспортной системы Украины. Так пишется история»,- заключил бывший зять Бориса Ельцина.