Честно говоря, решиться на то, чтобы посетить ковид-отделение, было очень сложно. Несмотря на все средства защиты, где-то внутри был страх вновь заразиться. Но вакцинацию я прошла, а также дважды переболела коронавирусом. К тому же вспомнила, что когда-то мои коллеги, военные корреспонденты, несмотря на риск быть убитыми, шли на передовую, чтобы сделать репортаж, рассказать о том, как воюют наши войска. Сейчас, по сути, тоже идёт война. Только сражаются не солдаты – врачи, медсёстры и санитары, борются за нас, ежеминутно рискуя здоровьем, своим и близких людей.
Шапочка, респиратор, костюм с бахилами, большие очки, перчатки – заведующая отделением Юлия Мищенко проследила за тем, чтобы я всё надела правильно и не оставила вирусу ни одного шанса просочиться через всё это обмундирование. Через несколько минут от сотрудников меня можно было отличить разве что по наличию диктофона и фотоаппарата в руках.
Даже на этом этапе я чуть-чуть начала понимать, насколько сложно врачам здесь работать. С непривычки путалась в бахилах, наступала на них и всё время боялась растянуться по полу, так и не осуществив задуманное. Но сложнее всего оказалось слышать в костюме. Когда ты поворачиваешь голову, капюшон шуршит, и поначалу я просто запаниковала. Но человек привыкает ко всему, так что через несколько минут я догадалась не вертеть башкой во все стороны. Стало лучше.
Что еще?! В костюме очень жарко, но при этом нет возможности даже вытереть пот со лба, поэтому он попадает в глаза – очень некомфортное ощущение. А ведь я была в ковид-отделении в октябре, когда на улице и в помещении уже не было удушающей жары. Как работалось сотрудникам летом, можно себе только представить.
Пациенты в отделении всё больше «молодеют».
Здесь, в отделении, никогда не бывает тихо. Особенно на первом этаже, где сейчас находится реанимация для пациентов с коронавирусом. Пищат аппараты, стонут и хрипят люди, медработники находятся в постоянном движении от палаты к палате – делают обход, ставят уколы, проводят всевозможные процедуры. А также разговаривают с пациентами, чтобы хоть чуть-чуть снять панику. Ведь вирус, по словам врачей, очень серьёзно действует на психику. К тому же больные постоянно находятся в замкнутом помещении без возможности выхода на улицу и общения с близкими. И кроме лиц таких же страдальцев как они, видят только людей в защитных костюмах, как ожившие сцены из кинофильмов про биологические войны. Врачей больные узнают только по глазам.
То, что людям тяжело дышать, видно даже мне, что называется, невооружённым взглядом. Кто-то лежит на спине, кто-то на животе, а кто-то сидит, пытаясь удержать кислородную маску слабеющими руками. Попробуйте, подышите мелкими вздохами-выдохами хотя бы пару минут, не вдыхая полной грудью, возможно, тогда почувствуете толику того, что переживает человек с тяжёлой формой ковида. Это очень тяжело, начинается паника. У тех, кого, увы, так и не удалось спасти, впоследствии патологоанатомы при вскрытии обнаруживают «резиновые» лёгкие.
Пациенты всё больше «молодеют». Как пояснила Юлия Мищенко, сейчас в отделении лежит девушка 1999 года рождения. Несколько дней назад коронавирус унёс жизнь 41-летнего мужчины. У него остались трое несовершеннолетних детей. Был без прививки. Сюда вообще очень редко попадают вакцинированные пациенты, а если такое и случается, то болеют всё-таки в более лёгкой форме, нежели пациенты, не получившие вакцину.
Среди медработников антиваксеров нет.
Сами медработники, конечно, привиты все. Среди них нет антиваксеров – убеждённых антипрививочников. Может, потому что они знают, что делает с человеком ковид?! Они видят это каждый день и пытаются хоть как-то облегчить страдания пациентов. Только вот почему при этом сами пациенты не хотят вооружиться? Встречают врага с голыми руками. Надежда на авось пронесёт? Мне лично это непонятно, потому что, как показывает практика, не проносит… Иначе не были бы в Семилуках забиты под завязку два отделения общей численностью 260 мест, а возле моргов не стояли бы в очереди ритуальные машины. Кстати, возле БСМП и больницы «Электроника» в Воронеже поставили рефрижераторы – холодильников-моргов не хватает на всех умерших.
Мне лично антиваксеры напоминают средневековых рыцарей, которые бросали вызов молнии, выходя в чисто поле и поднимая над головой меч – мол, не страшно, я сильный, и гроза мне нипочём. Исход очевиден – молния всегда бьёт в самую высокую точку, так что зачастую подобные «вызовы» были последними в жизни рыцарей. Только если продолжить аналогию, за сегодняшних рыцарей- антиваксеров держится ещё куча родственников, которые могут принять удар на себя. Сам-то может и выживешь, только как будешь чувствовать себя, если «благодаря» тебе умрут, скажем, твои родители или бабушка с дедушкой.
Но конечно больше всего рискуют сами врачи. Своими родственниками, и в первую очередь детьми, ведь для них вакцины ещё нет. Так, у Юлии Мищенко переболел короной пятилетний сын. У эндокринолога Юлии Черемисиной – семилетний. Дважды. Второй раз с двадцатипроцентным поражением лёгких. Сейчас мальчик сам повсюду ходит в маске, потому что больше не хочет болеть. Так что как только можно будет сделать прививку, их мамы сразу же поведут детей на вакцинацию.
«Держись, Юля, идёт война, и нам в ней надо победить».
В сентябре в ковид-отделениях ввели дополнительные ставки врачей. Здесь появились кардиологи, эндокринологи и неврологи. Связано это с тем, что ковид обостряет заболевания, которые лечат эти врачи. И если раньше они давали консультацию докторам ковид-отделения по телефону, то сейчас возникла необходимость непосредственного присутствия этих специалистов. Потому что болезнь протекает всё стремительнее и тяжелее, и телефонным звонком здесь не обойдёшься.
- Я поликлинический доктор, не стационарный, поэтому мне было невероятно тяжело привыкнуть к работе в ковид-отделении, - говорит эндокринолог Юлия Черемисина. – Две недели просто в каком-то трансе была. Очень тяжело смотреть на мучающихся, а порой и умирающих людей. К тому же я работаю ещё и в поликлинике на приёме, поэтому это работа на износ. Честно говоря, поначалу хотелось всё бросить, но коллеги говорили мне: «Держись, Юля, идёт война, и нам надо в ней победить». Сейчас-то я более-менее привыкла, но всё равно эмоционально очень тяжело.
«Мы пытаемся что-то сделать, но порой наши усилия тщетны».
Впрочем, тяжело даже тем, кто давно работает в реанимации. Видеть, как люди умирают от удушья, несмотря на все твои старания… Эти ощущения трудно передать словами.
- Мы пытаемся что-то сделать, но порой усилия тщетны, - говорит врач-реаниматолог Алексей Кутняк. – Если процесс поражения лёгких прогрессирует, мы бессильны. Необратимо нарушается газообмен в лёгких. И порой до слёз жалко пациентов. Вот позавчера умер молодой мужчина, отец троих детей. И вроде бы даже в какой-то момент пошло на улучшение, но потом состояние резко ухудшилось – процент поражения лёгких был очень большой. Коронавирус – страшное заболевание. Я его, кстати, тоже не избежал, еще до того, как привился. Болел очень тяжело и долго восстанавливался.
Помимо того, что люди не хотят вакцинироваться, медикам очень жаль и потерянного времени. Зачастую человек, заболев, начинает лечиться то травками, то противовирусными препаратами, о которых узнал из рекламы, то антибиотиками, что ещё страшнее. Ведь антибиотики доктора применяют только когда к вирусному заболеванию присоединяется бактериальная инфекция. А если человек уже наглотался антибиотиков, то при присоединении такой инфекции они перестают работать. И тогда приходится искать и пробовать другие либо их сочетания, а время уходит. И вот как раз этого самого времени у врачей и пациентов нет, к сожалению. Вирус сейчас поражает лёгкие настолько быстро, что люди могу умереть меньше чем за неделю. Особенно быстро прогрессирует заболевание, если у пациента есть хронические заболевания – сахарный диабет, бронхиальная астма, хронический бронхит, гипертония…
Реанимацию я покидала с тяжёлым сердцем. Но прежде чем выйти из здания, мне предстояла санобработка. Юлия Черемисина проинструктировала меня, как правильно помыть руки, пока ещё в перчатках. Затем очки, которые нужно положить в устройство наподобие микроволновой печи. Потом снять костюм с бахилами, стараясь не касаться внешней его части. И снова очередь рук. Самым последним снимается респиратор, после чего вновь моются руки, уже без перчаток. Довольно нудная и небыстрая процедура, которую врачи проходят после каждого посещения «красной зоны».
P.S. Когда я вышла на улицу, полной грудью вдохнула свежий воздух. Села на лавочку и… заплакала. От бессилия, от жалости к тем пациентам, которых я увидела, которые порой тщетно пытаются дышать. Не рискуйте собой, своими родными, близкими и, конечно, врачами, которые сегодня порой просто падают от усталости, чтобы спасти нас с вами, вырвать из того удушливого ада, за которым частенько поджидает смерть. Люди, пожалуйста, прививайтесь!