Помню, как в далёкой юности, стоя у распахнутого настежь окна, за которым сиреневой краской разливался июньский вечер, я вслух читала Есенина…
В стихах певца из Рязани радовалась и печалилась русская душа – чуткая, открытая, ранимая. И невозможно было не откликнуться на тонкое чувствование красоты, на безоглядную удаль поэта и его неутолённые желания, на сердечную боль и радость… Закрыв томик стихов, задалась вопросом: «Как могло случиться, что Поэт, бесконечно влюблённый в жизнь, смог наложить на себя руки?!» На этот вопрос, долгие годы не дававший покоя, смогла я ответить только через тридцать лет, обобщив многие исследования трагической гибели Сергея Александровича Есенина и проанализировав мемуарные свидетельства людей, близко его знавших.
Сегодня можно сказать однозначно: трагическая гибель русского поэта – это не самоубийство, а мученическая смерть.
Ещё в 1997 году в газете «Известия» директор Особого архива А.С.Прокопенко официально заявил, что «исследователи причин смерти Сергея Есенина давно пришли к выводу о прямой причастности к гибели поэта ОГПУ(отдел государственного политического управления), и документы об этом есть в архивах КГБ». Впервые же архивно-документальные источники из труднодоступных фондов (ВЧК– ГПУ–НКВД, МВД) использовались для доказательства насильственной смерти поэта в книге В.Кузнецова «Тайна гибели Есенина». После выхода в свет этой книги, в 1998 году, в московском журнале «Чудеса и Приключения» было опубликовано письмо майора в отставке из посёлка Ургау Хабаровского края Виктора Титаренко, рассказавшего о том, что в середине 70-х годов он беседовал с бывшим заключённым ГУЛАГа Николаем Леонтьевым, который служил в ОГПУ вместе с Яковым Блюмкиным – разведчиком -террористом и… «другом» известного поэта Сергея Есенина. По словам Титаренко, именно Блюмкин получил от Троцкого задание «разъяснить» Есенину, «что такое хорошо и что такое плохо», но всё пошло не по разработанному чекистами плану.
Когда Есенин приехал в Ленинград, буквально сбежав из психиатрической клиники, в которой «спасался» от троцкистов, Блюмкин пригласил его в гостиницу «Англетер», чтобы отпраздновать их встречу. Приглашение «друга» оказалось смертельной ловушкой: поэта арестовали сотрудники ОГПУ и подвергли истязаниям. Сопротивляясь, Есенин ударил по голове Блюмкина, чекист рухнул на пол, а перепуганный необычным поворотом дела дворянин-большевик Леонтьев, находившийся рядом, выхватил наган и выстрелил в поэта. Блюмкин, очнувшись, со всего маху ударил Есенина рукояткой нагана в лоб, а затем связался по телефону с Троцким и с ним договорился о той инсценировке, о которой на следующее утро узнал весь мир – о «самоубийстве» поэта. Занималась же расследованием «самоубийства» некая организация – «Активное секретное отделение уголовного розыска».
Но версию о самоубийстве Есенина почему-то и сегодня, уже в XXI веке, упорно продолжают внедрять в сознание молодого поколения. Для чего?! Кому это нужно?! Пора бы снять с русского поэта клеймо «висельник»!
Первым, кто официально решился опровергать версию о самоубийстве Есенина, стал полковник милиции, следователь по особо важным делам Э.А. Хлысталов. Он, будучи большим почитателем творчества поэта, чтобы выяснить некоторые подробности его гибели, в начале 90-х обратился с письмом к супруге того самого врача «Скорой помощи», который 28 декабря 1925 года вынимал Есенина из петли в гостинице «Англетер». Женщина ответила, что, по рассказу её мужа, К.М. Дубровского, Есенину «помогли покончить с собой: на теле поэта были следы не только насилия, но и ссадины, следы побоев». Опытный криминалист, отметив целый ряд несоответствий в расследовании, стал изучать посмертные фотографии поэта, которые не были отретушированы для печати. Эти фотографии явно указывали на насильственную смерть Сергея Есенина: на лбу поэта, чуть выше переносицы – след от удара, «травма, не совместимая с жизнью, нанесенная живому человеку; кроме того, под правой бровью –отверстие, размером с копеечную монету, от проникающего в мозг пулевого ранения; следы удушения от верёвки на шее отсутствуют, есть слабо выраженная борозда – такие борозды остаются лишь тогда, когда верёвку жертве накидывают на шею сзади и…душат». Самоубийство поэта было сымитировано второпях, поэтому тысячи людей на похоронах поэта отчетливо видели на его лице плохо загримированные ссадины и глубокие раны, говорящие об убийстве.
Мать Сергея Есенина, хорошо знавшая, что самоубийц не отпевают, сумела доказать священнику московской церкви, что её сын не самоубийца – обряд отпевания был совершён заочно. Об этом вспоминала Анна Берзинь, являвшаяся одним из организаторов похорон поэта: «… Утром предполагалась гражданская панихида, но я знала, что мать Сергея отпевает его заочно у ранней обедни». Значит, достаточно вескими были доводы родственников поэта, сумевших убедить духовенство в том, что Есенин не самоубийца.
Панихиды по убиенному рабу Божиему Сергию прошли тогда и Москве, и в Ленинграде.
В Казанской церкви села Константиново заочно отпел Сергея Есенина его духовный наставник – протоиерей Иоанн Смирнов.
Буквально сразу после гибели Есенина вышла статья писателя Бориса Лавренёва «Казнённый дегенератами», но версию о самоубийстве уже «запустили в народ» ближайшие «друзья» поэта – Мариенгоф, Эрлих, Блюмкин. Нашлись и «свидетели» депрессии Есенина, приведшей якобы поэта к гибели.
Истинного Сергея Есенина мы мало знаем. Многие учебники литературы предлагают нам образ златокудрого парня с чуть наивными синими глазами. А ведь образ Поэта, как и его творчество, намного глубже устоявшихся представлений о нём.
Что же привело Сергея Есенина к такой трагической развязке?
Есенин, сначала принявший революцию как «обновление», совсем скоро почувствовал из самой атмосферы богоборческого времени угрозу уничтожения всего того, чем жила русская душа, ведь сам поэт был из глубоко верующей православной семьи.
«Ныне религиозность поэта вызывает споры у биографов, исследователей, истолкователей его творчества. Любят ссылаться на него самого, писавшего в Автобиографии в 1923 году о ранних годах: «В Бога верил мало. В церковь ходить не любил». Но целиком полагаться на это позднее утверждение — значит, признать полным лицемерием его религиозные по духу стихи. А они слишком искренни, чтобы быть поддельными… В поэзии Есенин часто мыслит явно привычными для него библейскими образами, которые он воспринял с детства. Разумеется, позднее это могло быть просто укоренённой привычкой, но укоренялась-то она в детской искренности несомненно», – скажет о Сергее Есенине в книге «Вера в горниле сомнений» профессор-богослов М.Дунаев.
Принять революцию – это значит, отречься от «старого мира», в котором жизнь строилась на любви к ближнему, значит – стать проповедником революционных «заповедей», которые чётко обозначил поэт Багрицкий: «Если надо солгать – солги, если надо убить – убей!» «Я сердцем никогда не лгу!» – ответит Есенин. И в его поэзии зазвучит правда о времени, в котором пришлось ему жить, о Православной вере, о русском народе…
Уже в 1919 году он открыто заявил в поэме «Кобыльи корабли» о том, что люди стали хуже зверей:
Никуда не пойду с людьми,
Лучше вместе издохнуть с вами,
Чем с любимой поднять земли
В сумасшедшего ближнего камень.
Бросать каменья в своего ближнего Есенин так и не научился, но, открыто и честно, как это было свойственно поэту, стал говорить жёсткую правду о власти большевиков.
В драматической поэме «Страна негодяев» поэт довольно для «кровавого времени» смело нарисовал в образе гражданина Веймарской республики Лейбмана, он же Чекистов, самого Льва Давидовича Троцкого. Чекистов-Троцкий, прибыв в эту страну как большой специалист – укрощать дураков и зверей, не переставал удивляться невежественному народу, живущему в нищете, но строящему храмы Божии. По убеждению Чекистова, лучше бы этот народ строил уборные, как это делают культурные европейцы.
Есенин в поэме открыто объясняет, что большевики поманили народ высокими словами о Свободе и Равенстве, а на деле превратили людей в стадо и, как овец, стригут.
Все вы носите овечьи шкуры,
И мясник пасет для вас ножи.
Все вы стадо!
Стадо! Стадо!
Неужели ты не видишь?
Не поймешь,
Что такого равенства не надо?
Ваше равенство – обман и ложь.
Разочаровавшись в революции, Есенин стал контрреволюционером: «Тошно мне, сыну российскому, в своём государстве пасынком быть…Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу одно: что ни к Февральской, ни к Октябрьской», – писал Есенин своему другу А.Усикову. В мире, где неистово стали отвергать Бога, русскому поэту стало жить неуютно. По свидетельству Екатерины Есениной, сестры поэта, Сергей Александрович часто молился по ночам перед распятием Иисуса Христа: «Господи, Ты видишь, как я страдаю, как тяжело мне!» В стихотворении «Ты ведь видишь, что небо серое» поэт честно признался:
Ты прости, что я в Бога не верую,
Я молюсь Ему по ночам.
Так мне нужно.
И нужно молиться…
В 1925 году, когда в газете «Правда» появилась поэма Демьяна Бедного «Новый завет без изъяна Евангелиста Демьяна», Есенин, единственный из поэтов, дал «пролетарскому трубадуру», позволившему себе пародию на Евангелие, достойную отповедь:
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером нимало.
Разбойник был. Иуда был –
Тебя лишь не хватало.
Ты сгустки крови у Креста
Копнул ноздрёй, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.
(Прим: Демьян Бедный – псевдоним Ефима Придворова)
Иеросхимонах Моисей (Боголюбов), православный подвижник конца XX века, прочитав «Послание «евангелисту» Демьяну», переписанное кем-то от руки, сказал: «То были страшные годы большевизма! А русский поэт грудью встал на защиту Христа».
Большевики-троцкисты, почувствовав в Есенине серьёзного идеологического противника и поняв, что «приручить» Поэта им не удастся, решили прибегнуть к откровенной психологической травле: за спровоцированные чекистами скандалы на Есенина было заведено тринадцать уголовных дел. Чтобы спасти русского поэта от преследований, известный профессор-психиатр Пётр Борисович Ганнушкин госпитализировал Есенина в психиатрическую клинику, оградив тем самым его от происков и провокаций агентов ГПУ, представлявших Есенина в глазах общественности «пьяницей, хулиганом и антисемитом».
Русского поэта безнаказанно шельмовали и травили за сыновью любовь к Отечеству, за то, что он открыто говорил о скорби и боли русской души, называя себя «Божией дудкой».
Сумев преодолеть влияние «демонов революции», Есенин открыто повернулся лицом к Богу, сердцем понимая, что путь духовного обновления – это утверждение Божией правды! А за патриотизм в те годы расстреливали! Сотни расстрелянных или оказавшихся в концлагерях – тому пример.
Буквально сразу же после трагической гибели Сергея Есенина о нём заговорили как о великом национальном поэте. Известно, что по фасаду Дома печати, в котором девяносто три года назад прощались с Поэтом, была протянута широкая красная лента с надписью: «Тело великого русского национального поэта СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА покоится здесь».
Только через призму Православной веры можно действительно понять и по достоинству оценить жизнь Сергея Александровича Есенина, воплотившего в себе дух русской нации, в стихах которого остались Господь и Богородица, Пасха и Радоница, любовь и милосердие…Не устояв против суетных губительных соблазнов мира, Поэт всё-таки смог сохранить в душе «искру Божию», побудившую к покаянию:
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,-
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Меру человеческого покаяния за грехи знает лишь Сам Господь. Но именно Он на примере неумирающей всенародной любви к Сергею Есенину зримо показывает Своё благоволение этому русскому Поэту, мученической кровью омывшего свои грехи.