За что судят Николая Кравченко

Мы проанализировали обстоятельства громкого процесса над депутатом Законодательного Собрания Краснодарского края, которого обвинили в злоупотреблении должностными полномочиями, что нанесло ущерб бюджету в 74 тысячи рублей.

Вскоре кассационная инстанция суда общей юрисдикции будет рассматривать жалобу по нашумевшему в Краснодарском крае процессу, где обвиняемым выступает депутат Законодательного Собрания края Николай Кравченко. Напомним: районный суд обвинил народного избранника в злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 2 ст. 285 УК РФ). Краснодарский краевой суд оставил без изменения приговор нижестоящей инстанции.

О чем спор

Суть дела состоит в том, что родная дочь фигуранта, будучи помощницей депутата и работая в команде отца, с 2011 года без уважительных причин семь раз отсутствовала на рабочем месте, как сказано в приговоре. Улетала за рубеж, а в табелях учета рабочего времени в эти дни отмечалась ее явка на работу, и за них платилась зарплата. В результате сумма ущерба государству за все годы составила 74,7 тысячи рублей.

Суд назначил депутату наказание в виде штрафа в размере 150 тысяч руб. плюс возмещение ущерба. Также процесс стал причиной того, что Николай Кравченко покинул пост председателя комитета ЗСК по финансово-бюджетной, налоговой и экономической политике, оставшись при этом депутатом. Как отмечали в ЗСК, Кравченко в парламент пришел не в составе какой-либо партии по партийным спискам — он самовыдвиженец, иными словами, за свои действия отвечает непосредственно перед народом. А потому лишать его депутатских полномочий коллеги-депутаты ни законного, ни морального права не имеют.

В середине марта наше издание опубликовало интервью с Николаем Кравченко, в котором в том числе речь шла и об уголовном преследовании. Сам он все обвинения в свой адрес отрицает, говорит о том, что в ходе следствия были допущены грубейшие ошибки и подтасовки.

Естественно, Николай Кравченко является лицом заинтересованным. Поэтому редакция провела собственный анализ инкриминируемых ему деяний.

Для депутата мелковато...

Честно говоря, вопросов в рамках этого дела действительно возникает масса. Как к следствию, так и к судьям, рассматривавшим так называемое дело Кравченко. Пройдемся по самым основным из них.

В первую очередь для того, чтобы признать человека виновным в совершении преступления, должен быть доказан преступный умысел совершить некое деяния, причинившее сколько-нибудь заметный ущерб. То есть депутат Кравченко должен был иметь преступное намерение воровать у государства путем начисления зарплаты дочери, которая в это время отдыхала за рубежом.

Вот тут и возникают первые трудности. «Наворовали-то» они всего 74,7 тысячи рублей. Сумма более чем скромная, если учитывать возможности, которые открывает должность председателя комитета ЗСК по финансово-бюджетной, налоговой и экономической политике, от чьего одобрения в том числе зависит, куда будут направлены миллиардные потоки бюджетных средств. Если председатель комитета нечист на руку, по идее, расследование должно было бы найти у него «грешки» покрупнее 74 тысяч. Но гора почему-то родила мышь. Это бы еще полбеды, но даже не просто мышь, а какую-то «мышь-Франкенштейна», шитую белыми нитками. Сумма сложилась искусственно, в результате складывания следствием семи эпизодов, имевших место в разные года. Юристы, которым мы задали вопрос о том, можно ли вообще так вот «суммировать», подтвердили, что нельзя. В самых азах российской теории уголовного права и правоприменительной практики четко прописано, что необходимо рассматривать каждый эпизод в отдельности, а не валить всё в одну кучу. Но если бы следствие пошло по этому пути, то по каждому отдельному случаю сумма ущерба выглядела бы совсем уж смешной: три, пять, десять тысяч рублей. На такой фактуре уголовку не пришьешь. Вот в результате и «насобирали» с бору по сосенке, вернее с года по тысяче...

Места нет — прогулы есть

Идем дальше. Собственно, сам факт прогула, отсутствия дочери депутата на рабочем месте. Весь мир сегодня перешел на удаленную работу. В России с декабря прошлого года федеральными нормативными актами введено понятие «удаленная работа» и началась регламентация принципов взаимодействия работодателя и сотрудника в условиях новой реальности. Однако практика удаленной работы имела место и задолго до пандемии коронавируса. В первую очередь, конечно же, в интеллектуальных профессиях. И здесь основной принцип — учитывать не то, сколько часов ты присутствовал на рабочем месте, а сколько ты сделал, какого качества твоя работа, успел ли ты выдать результаты в срок. Когда наемному сотруднику приходится трудиться на выходных или в собственный отпуск, эти дни даже оплачиваются в двойном размере, хотя на работе человек может и не присутствовать.

Если эта практика полностью соответствует современным жизненным реалиям, почему она вдруг легла в основу целого уголовного дела? Помнится, в начале пятидесятых годов XX века в СССР судили вейсманистов-морганистов — ученых-генетиков, отрицавших лженаучные догмы обласканного властью академика Лысенко. Хотелось бы, чтобы времена, когда правоохранительная система выносит карательные вердикты вопреки законам самой жизни, никогда больше не возвращались.

Но и это еще не всё. Самый интересный вопрос: а на каком конкретно рабочем месте должна была присутствовать нарушительница? Ведь по сложившейся практике в Законодательном Собрании Краснодарского края рабочие места помощникам депутатов не предоставляются. И согласно законодательству при отсутствии рабочего места они могут осуществлять свои функции где угодно: хоть дома, хоть в кафе, хоть в Турции, хоть на Луне. Причем эта ситуация распространяется не только на помощников депутата Кравченко, а на помощников всех депутатов регионального парламента.

Виноват ли Кравченко в том, что ЗСК не предоставило лично его помощнику рабочее место? Нет, данный вопрос не входит в его компетенцию. Должен ли был аппарат Законодательного Собрания в исключительном порядке предоставить рабочее место именно этому помощнику? Да с какой стати?!

Вообще, кто должен был отмечать, работает или нет сегодня тот или иной помощник? Сам Кравченко? Нет, он эти обязанности поручил своему старшему помощнику, который и проставлял в журнале соответствующие пометки. Сам же Николай Кравченко, как он говорит, принимал результаты работы, а не следил за тем, кто в какой момент и где находится. Такой подход к организации труда обычно называют проектным, и во всём мире он сегодня признается одним из наиболее эффективных. Наказывать кого-либо за его применение — это, на наш взгляд, дичь и мракобесие.

И если работать вне стен офиса — это преступление, почему детальному анализу не подвергаются перемещения других помощников депутатов? Почему мишенью стал именно Кравченко? Ответа нет.

Тут помню и тут тоже помню...

На наш взгляд, если бы следствие действительно честно пыталось доказать факт преступления, ему бы пришлось убедить суд в том, что дочь депутата либо недостаточно компетентна для своей должности, либо работу в периоды отсутствия в Краснодаре удаленно не выполняла.

Но вот беда: «подельница» Кравченко мало того что компетентна — она еще имеет ученую степень кандидата экономических наук. А это именно та специализация, ради которой ее нанимали в парламент. Более того, в Законодательном Собрании всего три кандидата экономических наук, из которых помощником депутата является только она, а остальные двое — работники аппарата ЗСК с зарплатой более чем в два и три раза выше, чем у нее.

Ладно, допустим, компетенции хватает. Вторая версия — дочь разъезжала по курортам, пока за нее вкалывал кто-то другой. Будь так, следователи могли хотя бы установить ее неосведомленность о тех документах, которые готовились аппаратом депутата Кравченко в периоды ее отсутствия в Краснодаре и в работе над которыми она, по идее, должна была принимать участие. Задачка, конечно, не такая простая, как найти свидетельства вылета за границу и сопоставить их с данными журнала учета рабочего времени, но исполнимая.

И что же показал допрос нарушительницы? Она по месяцам вспомнила практически все законодательные акты, их содержание и то, какая работа по ним велась. И эта информация подтверждается записями самого Законодательного Собрания.

Почему же тогда дело не зачахло по ходу следствия, а вышло в суд с подтвержденным прокуратурой обвинением?

Сэкономил на ребенке?

Есть еще один не бросающийся в глаза, но важный, на наш взгляд, момент. Он имеет самое непосредственное отношение к тому, могло ли вообще быть какое-то намерение у семьи Кравченко «расхищать госсобственность».

Зарплата помощницы Николая Кравченко — тридцать с небольшим тысяч рублей в месяц. При этом два других кандидата наук, работающие в парламенте, получают семьдесят и сто тысяч соответственно.

Кажется несомненным, что Николай Кравченко, будучи руководителем одного из наиболее влиятельных комитетов ЗСК, мог добиться для дочери совершенно законной зарплаты хотя бы в семьдесят тысяч рублей. Почему же тогда не добился? Почему, будучи разумным человеком, имея, как утверждают, преступный умысел, он не использовал совершенно законный путь обогащения, а вместо этого придумал некую кривую схему, доходы от которой были в десятки раз ниже?

Всё это больше похоже не на кумовство и преступную растрату казенных средств, а на то, что Кравченко нагрузил работой хорошего специалиста и, пользуясь своим отцовским положением, сэкономил государству деньги, положив зарплату, не соответствующую компетенции помощника. При самом приблизительном подсчете за восемь лет работы «преступного сообщества» государство сэкономило на этом несколько миллионов рублей.

Подводя итог, заметим: лично мы убеждены в том, что приговор в отношении Николая Кравченко стал результатом некой закулисной борьбы. Характер инкриминируемых деяний, доказательная база, мизерная сумма ущерба и то, что у следствия не получилось «нарыть» на обвиняемого ничего более существенного,— всё это, по нашему мнению, весомые аргументы в пользу Николая Кравченко. Как минимум перед теми людьми, которые его на должность депутата избрали.

Станут ли данные аргументы основанием для отмены приговора судьями кассационной инстанции, узнаем в ближайшее время.