Рыночная экономика «по-российски» пришла в нашу жизнь вместе с массой злоупотреблений в сфере отношений собственности. До поры до времени одним из типичных преступлений (точнее – правонарушений, так как уголовного состава в данном случае нет) являлось рейдерство: злоумышленники, «положившие глаз» на тот или иной бизнес, добивались в отношении его налоговых проверок или конкурсного производства, а порой возбуждали уголовные дела в отношении собственников, и в итоге получали активы по заведомо заниженной цене. Подобного рода дел можно вспомнить массу – от Завода счетно-аналитических машин (САМ) до «Сибуглемета», если говорить о самых крупных и резонансных.
Однако по мере того, как государство устанавливало предсказуемые правила игры, прямое рейдерство стало редкостью – по крайней мере на уровне крупных предприятий федерального значения. Но заметное внимание стало привлекать иное явление – злоупотребление доверием со стороны людей, которые считаются собственниками или руководителями крупных предприятий своими ближайшими соратниками. В последние годы таких случаев становится всё больше, причём объектами «нападения» становятся предприятия, не входящие в вертикально интегрированные холдинги, но твёрдо стоящие на ногах и имеющие хорошие перспективы роста. Так, например, в 2016 году известный в Кузбассе угольный магнат Александр Щукин, у которого возникли проблемы с правоохранительными органами, передал номинальный контроль над холдингом «Сибуглемет» своему юристу Тимуру Франку, который вскоре фактически стал распоряжаться им как своей собственностью (бывший владелец неоднократно обвинял адвоката в выводе активов и их ненадлежащем использовании). Недавно похожая история случилась даже с более заметной компанией, холдингом «Щёлково Агрохим» – лидером российского рынка химических средств защиты растений.
«Щёлково Агрохим» – фирма, созданная чуть более двадцати лет назад на базе небольшого химического завода под руководством Салиса Каракотова, тогда - перспективного учёного в области органической химии. Во многом компания стала делом его жизни: профессиональный рост в бизнесе происходил у предпринимателя параллельно с признанием его научных заслуг. С 2006 года доктор химических наук Салис Каракотов через десять лет был избран членом РАН по отделению сельскохозяйственных наук. Компания с размером чистых активов в более 14 млрд. рублей занимает прочные позиции на рынках России и стран бывшего СССР, имея свои представительства в 45 городах России и 14 странах ближнего и дальнего зарубежья. События, которые начались в компании в последнее время, развивались по несколько иному, чем в «Сибуглемете», но в целом похожему сценарию – с участием юристов и доверенных лиц учредителя.
С давних пор довольно крупные пакеты акций «Щёлково Агрохима» благодаря щедрости основателя компании Салиса Каракотова были им распределены среди топ-менеджеров предприятия: в частности, 20% контролировала главбух Людмила Приходько и ещё 11% – коммерческий директор Эльмира Ираидова. Обе находились у основателя предприятия в «круге первом», входили в число его доверенных лиц. При этом сама корпорация акционеров действовала фактически по принципу опциона – пока работаешь и отвечаешь за отдельное направление в руководстве общества – владеешь акциями. Уходишь из предприятия – акции перераспределяются среди других акционеров или передаются лицу, который пришёл на опустевшее место. Так было двадцать лет. Но неожиданно в канун нового 2021 года общество получает от Ираидовой требование о выплате той 3 млрд. рублей за 31% акций в обмен за отказ от дальнейших шагов по захвату управления и активов общества. Оказалось, что Ираидова, получив поддержку и уверения в успешности операции от некоего Эдуарда Федосова, представляющегося лицом, имеющим обширные связи с правоохранительными органами, бывшего генерального директора «Ассоциации работников правоохранительных органов и спецслужб Российской Федерации» (АРПОиС) и его давних партнеров по малой родине – Екатеринбургу – адвокатов Свердловской областной экономической коллегии, состоящей сплошь из докторов и кандидатов юридических наук, действующих преподавателей УрГЮУ, убедила 76-летнюю Приходько переоформить на себя под видом договора купли-продажи ее 20% акций, что дало Ираидовой возможность стать обладателем блокирующего пакета акций. Не будучи, в отличие от Франка (этот «счастливчик» не только неплохо заработал на полученных от босса ценных бумагах, но и умудрился выжить в недавней авиакатастрофе L410 в Кузбассе) в состоянии самостоятельно захватить контроль над компанией, Ираидова под управлением екатеринбургских знатоков в области юриспруденции еще до выдвижения требования подкрепила свои позиции скопированной всей финансово-хозяйственной и производственной документацией общества за последние 10 лет. И получила в ответ уголовное дело, которое все никак не может дойти до логичного завершения. Причем этому не мешает даже обращение теперь уже бывшего главного бухгалтера в суд – Приходько обвинила Ираидову в том, что та обманным путём втянула её в сделку по объединению акций, однако и это заявление пока лишь рассматривается. Сегодня общество во главе с академиком РАН защищается от рейдерской атаки и шантажа, но сколько долго это продлится – покажет время.
В мировой практике к такому явлению применяют термин «гринмейл» (в противоположность «блэкмейлу», под которым понимается явный шантаж). Примеров успешных сделок подобного рода за рубежом масса: ещё в 1980-е годы, когда такой вид «бизнеса» стал распространяться в США, химическая корпорация Goodyear, известный производитель автомобильных покрышек, заплатила «рисковому инвестору» Джеймсу Годсмиту $90 млн. отступных, а нефтедобытчик Occidental Petroleum отдал Дэвиду Мэрдоку $194 млн. На Западе довольно оперативно приняли меры (например, в США сейчас доходы от гринмэйла [а они декларируются вполне официально] облагаются акцизным налогом в 50%), но в России законодатель вряд ли когда-то обратится к столь «экзотической» проблематике, так что «цивилизованные» вымогатели чувствуют себя весьма уверенно.
Конечно, на это могут сказать, что большинство людей в стране могли бы только мечтать о тех проблемах, которые встают время от времени перед крупными предпринимателями. Однако нужно иметь в виду, что приходящие им на смену временщики способны нанести гражданам и экономике серьёзный вред (так, компании уже упомянутого Франка вызвали в прошлом году чуть ли не народное восстание в посёлке Черемза, инициировав там строительство своего производственного объекта без соблюдения каких-либо природоохранных требований). Дезорганизация работы такого системообразующего предприятия, каким является «Щёлково Агрохим», может иметь и более серьёзные последствия: каждый пятый гектар сельхозугодий России обрабатывается продукцией компании – и в условиях устойчивого роста цен на сельскохозяйственную продукцию, который ощущает большинство наших граждан, сбои в его работе могут сказаться на всей цепочке поставок.
В своё время Карл Маркс (в данном случае он не был изобретателем этой формулы, позаимствовав её у британского профсоюзного деятеля Томаса Джозефа Даннинга) сделал всемирно известной фразу о том, что «при 300 процентах прибыли для капитала нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, даже под страхом виселицы». В России «рисковым людям», занимающимся модным сорок лет тому назад в Штатах «гринмэйлом», никакая виселица не грозит – скорее всего, им даже не грозит и тюремный срок. Тем более законодателям, прокуратуре и судебным инстанциям необходимо как можно решительнее и быстрее обратить внимание на складывающееся положение дел и создать строгие правовые рамки, которые поставили бы пределы распространению новомодного бизнеса...