О девяностых и нулевых принято вспоминать как о безумном времени, в котором правили криминал и правовой нигилизм. Тогда авианосцы продавали «на иголки», памятники архитектуры сносили ради строительства «человейников», а огромные заводы сплавляли за бесценок, чтобы сделать там вещевые рынки. Считается, что времена те ушли безвозвратно, и слава богу. Но это наивная ошибка. Есть в нашей стране края, где эти дикие времена никуда и не уходили и где предприниматели и даже крупные хозяйственники до сих пор, невзирая на громкие речи с высоких трибун, чувствуют себя совершенно незащищёнными перед полнейшим бесстыжим беспределом, чинимым структурами, которые по идее назначены защищать закон, а на деле вытирают об него грязные лапти. И делают это то ли из личной заинтересованности, прикрываясь государственными полномочиями, то ли в силу вопиющего непрофессионализма, помноженного на чиновничье самодурство и чувство полнейшей безнаказанности.
Удушающий приём
О проблемах Петрозаводского станкостроительного завода наша газета уже писала прошлым летом. Та статья вызвала мощный резонанс, в редакцию поступало много вопросов о том, как складывается дело. Мы бы рады сообщить, что обнародование проблем привело к их благополучному решению. Но жизнь не всегда складывается так, как нам бы хотелось.
Это предприятие с богатой историей, заложенное ещё до Великой Отечественной войны, когда слово «индустриализация» означало не пиар-термин для болтовни с трибун, а реальный план прорыва страны из нищеты в мировые лидеры. Тогда стране это удалось. Петрозаводский станкозавод стал одним из флагманов станкостроения в Союзе. Не было ни одного мало-мальски значимого предприятия, где бы не работали станки и автоматические линии, произведённые на этом заводе. Экспортные поставки шли в 51 страну мира, среди которых большей частью были западные страны.
В «святые 90-е» станкостроение СССР пошло под откос. Заводы были разрушены и разграблены. Но Петрозаводский станкостроительный под опекой бывшего начальника Главка Минстанкопрома СССР Николая Георгиевича Фуга, принявшего под командование ОАО «Концерн «ДЕКО», умудрился выжить, хотя концерн и принял его с дикими долгами и без заказчиков. Не смогли его прибрать к рукам ни бандиты, неоднократно наезжавшие на предприятие, ни младореформаторы. А главной головной болью заводчан стали... государственные органы! За 25 лет существования завод с подачи ФНС пытались обанкротить 40 раз! Практически два раза в год администрации приходилось отбивать атаки тех, кому станкостроительный стоял поперёк горла.
Может быть, это завод такой плохой и заслужил банкротство неспособностью справиться с работой? Вот только тот факт, что он остался ПОСЛЕДНИМ необанкроченным крупным промышленным предприятием в Петрозаводске, навевает совсем другие мысли. Мысли о том, что удушение промышленности города руками налоговиков происходит целенаправленно. По какой причине – это уже другой вопрос.
До поры до времени заводчанам удавалось противостоять нападкам налоговой. Они прошли через две с лишним сотни судебных заседаний, но завод не сдался. В какой-то мере это ярко говорит о «профессионализме» представителей ФНС, преследующих станкостроителей. Обычно суды лояльны к требованиям государственных органов. В одной команде играют, что ни говори. Но если «мытари» так и не смогли достичь своей цели, то это свидетельствует об «уровне» их претензий. Раз за разом Арбитражный суд Карелии тщательно и профессионально разбирал претензии ФНС и оставлял их без удовлетворения.
Нескорый суд
Так было до очередного иска со стороны ФНС в июле 2017 г., когда назначение на дело получила новоиспечённая судья О.Г. Фарисеева, до того работавшая помощником судьи и только за несколько дней до принятия дела приведённая к присяге в качестве судьи. Вот тут-то всё и началось.
Все необходимые документы этого более чем странного дела имеются в распоряжении редакции, со всеми полагающимися номерами, подписями и прочими атрибутами. Но вряд ли читателю интересно разбираться в юридических лабиринтах. Поэтому перескажем всё максимально просто, но избегая натяжек.
При подаче заявления в Арбитражный суд кредитор-заявитель – в нашем случае ФНС – в соответствии со ст. 65 АПК должен представить все документы, определённые законом, подтверждающие требования. Однако набор документов от налоговиков оказался собран и составлен с вопиющими нарушениями. Юристы «ДЕКО», разумеется, указали на этот факт судье. При таком положении вещей в соответствии с законом судья Фарисеева должна была отказать в признании требований обоснованными.
Но по непонятным причинам судья вместо этого откладывает рассмотрение, предлагая налоговой снова и снова приносить новые документы, подтверждающие их требования. Налоговая приносит! И снова с грубейшими нарушениями. И судья, которая обязана быть беспристрастным наблюдателем, вдруг начинает учить налоговую, как им нужно подготовить документы, и, не стесняясь, их консультирует, чтобы дело было решено в их пользу. Но и тут не в коня корм. Налоговики раз за разом приходят в суд без доказательств. Часть из них несёт признаки явного подлога. Представляются всё новые копии каких-то требований, которые непонятно когда и кем изготовлены. Номера их не совпадают, даты разнятся. Суммы пеней оказываются кратно больше самих платежей, но тоже ничем не подтверждённых. Юристы «ДЕКО» обращают внимание судьи на то, что в одном из документов фигурирует ставка рефинансирования, которая будет принята только спустя некоторое время, и только ясновидящие налоговики могли знать, какой она будет. То есть документ явно составлен позднее и датирован задним числом, что, собственно, в одном из заседаний налоговики признают. Признание этого суд, призванный исполнять волю государства, должно было заставить немедленно прекратить дело. Но госпожу Фарисееву и это не смущает. Раз за разом она помогает представителям ФНС правильно «обвинить» станкостроителей. Это даже не нарушение, это беззастенчивое издевательство над принципами правосудия.
Закон предусматривает время для рассмотрения исков – 2 месяца. В этот же срок должно быть рассмотрено заявление о признании должника банкротом. Судья Фарисеева рассматривала заявление два с половиной года! За это время никаких новых документов, отличающихся от ранее поданных, не появилось.
Юристы станкостроителей неоднократно ходатайствовали о прекращении производства, но судья договорилась до того, что предложила станкозаводу самим представить доказательства того, что налоговая и Пенсионный фонд не направляли требований. С равным успехом она могла потребовать справку, что это не они разрушили Помпеи. Закон? О чём вы? Тут закон – тайга, а медведь – хозяин.
Ведущие адвокатские сообщества по просьбе редакции проверили обоснованность требований налоговой инспекции Петрозаводска и, не сговариваясь, дали заключение о том, что уполномоченный орган (ИФНС по Карелии) не представил исчерпывающих доказательств наличия у Станкозавода-«ДеКО» задолженности. То есть станкостроители, следуя строго букве закона, никому не должны.
Тем не менее 05.12.2019 судья Фарисеева вводит процедуру наблюдения. Временным управляющим утверждён некий Дмитриев, ни в чём созидательном ранее не замеченный, как мы ни пытались найти его на бескрайних просторах Интернета. Обжалуемое решение 13-м Арбитражным апелляционным судом оставляется в силе, повторяя слово в слово
Определение Арбитражного суда Карелии, без обоснованного ответа на конкретику жалобы станкозавода. Постановление 13‑го ААС в срок не направляется в адрес станкостроителей, чтобы его обжаловать в установленном порядке. Более того, Станкозавод-«ДеКО» дважды обращается в 13-й ААС для получения Постановления и получает ответ, что запрашиваемое судебное Постановление отправлено в адрес Станкозавода-«ДеКО». И только после проверки соответствующим управлением «Почты России», в ответе которой указывается, что документы не только не доставлялись, но и не отправлялись из суда, было получено запрашиваемое Постановление. На следующий день после получения в адрес Кассационного суда Северо-Западного округа была направлена жалоба с ходатайством о восстановлении срока на её рассмотрение, самим же Апелляционным судом и сорванного, т.к. акционеры, не имея Постановления, оформленного надлежащим образом, были лишены возможности для его обжалования.
А уже 25.05.2020 судья Фарисеева вводит процедуру конкурсного производства, закрывающего завод с активами более миллиарда рублей при так и не подтверждённой материалами дела задолженности. Важнейшее предприятие Северо-запада России начинают банкротить за недоказанный долг в 2 811 792,79 рублей. При этом в материалы дела представляется отчёт об оценке, которым только недвижимое имущество завода оценено в 769 млн рублей – отсутствует признак недостаточности имущества должника. Несмотря на это, суд открывает конкурсное производство.
Вы будете проданы
В нормальном, не искривлённом мире налоговая действует в общем порядке, установленном Налоговым кодексом: сначала выставляет требование об уплате налога (недоимки), затем – решение о взыскании налога за счёт денежных средств налогоплательщика, затем – постановление о взыскании суммы налога за счёт обращения взыскания на имущество налогоплательщика. На основании этих документов возбуждается исполнительное производство, приставы либо списывают деньги со счетов (если деньги есть), либо запускают процесс реализации имущества должника с торгов. В суд за взысканием обращаются только тогда, когда задолженность по налогам и сборам составляет более 5 млн рублей. Дел о банкротстве по заявлению налогового органа в Питере, например, можно поштучно пересчитать. Совсем другое в Карелии. Тут налоговая предпочитает сразу идти в суд с заявлением о признании должника банкротом. Местные юристы говорят, что это вызвано тем, что приставы в Карелии не хотят работать. Исполнительные производства вместо положенных двух месяцев длятся годами, и реализацией имущества с торгов приставы не занимаются. Поэтому более действенный способ взыскать налог – идти в суд. В нашем случае, если приставы работали бы нормально, то они продали бы любой склад завода с торгов и покрыли задолженность завода с лихвой.
Но на этом цирк не кончился. Поняв, что плетью обуха не перешибёшь, если этот обух представляет собой дружеский союз налоговой службы и судьи, акционеры махнули рукой и решили оплатить просуженную сумму, хотя и не были с ней согласны, о чём в заседании и заявили. То есть готовы были погасить «задолженность» сразу.
И получили отказ от судьи Фарисеевой!
Если следовать строго закону, то суд должен быть удовлетворён тем, что должник готов добровольно оплатить задолженность. Но, видимо, это не входило в планы судьи Фарисеевой.
В нормальном мире такого просто не может быть! Это не правосудие цивилизованной страны, а самодурство какого-то восточного царька!
За защиту интересов акционеров взялся Игорь Новопашин, один из самых грамотных в стране специалистов по банкротным делам, руководитель юридического департамента «Союз Балтийское Межрегиональное Партнёрство Арбитражных Управляющих», который разводит руками – с таким беспределом и правовым нигилизмом со стороны судей он не сталкивался уже очень давно и думал, что в России 20-х годов такого уже не бывает. Оказывается, в Карелии бывает ещё не такое. И в этом ему и всему «ДЕКО» пришлось убедиться очень скоро.
По законам 90-х
Временный управляющий Дмитриев приступил к работе рьяно.
Во время рассмотрения судебных исков завод представил в суд заключение оценочно-строительной экспертизы, подготовленной ООО «Центр судебных экспертиз «Эксперт-Профи» №256/19 от 15.01.2020, согласно которой стоимость зданий и сооружений завода составляет 768 909 014 рублей. Экспертиза проводилась экспертом строителем-оценщиком и заняла порядка 2 недель. Это должно было показать суду абсурдность введения процедуры банкротства при наличии активов около 800 млн рублей при совершенно не доказанной задолженности в 2 миллиона.
Получив статус единоличного исполнительного органа завода, Дмитриев, вместо того чтобы составить акт приёма-передачи имущества, чего от него требует закон, тут же провёл свою оценку, которую он готовил заранее, хотя его никто на это не уполномочивал, о чём не стесняясь сообщил в одном из судебных заседаний. При Фарисеевой, похоже, стесняться нечего. На оценку предприятия, где только производственные помещения занимают 50 тыс. квадратных метров, а ведь они ещё битком набиты всякой техникой и станками, у «независимого оценщика» Е.Е. Чагиной ушло аж три дня, включая время на написание самого отчёта. И согласно её оценке, огромный завод потянул на... 31 миллион рублей! Стоимость двух квартир в центре Петрозаводска. Разница с профессиональной оценкой составила 28 раз! Подобная бесстыжесть не оставляла сомнений – Дмитриев решил за копейки, как это делалось в девяностые, продать завод нужному человеку.
В одном из судебных заседаний 13‑го Арбитражного апелляционного суда управляющий проговорился, что об оценке договаривался ещё в процедуре наблюдения. Вопрос: как он узнал, что будет открыто конкурсное производство, что именно его назначат конкурсным управляющим, и как он мог это делать, не имея прямого поручения? Напрашивается версия о сговоре с целью обанкротить предприятие и отдать его нужным людям.
Не давая «железу остыть», управляющий выставляет всё имущество завода на торги единым лотом. Единственным участником, этим «нужным человеком», допущенным к торгам, как и предполагалось, стала Андреева А.Г. (доверенное лицо некоего Иванова, гражданина Республики Беларусь). Она же, разумеется, и становится победителем торгов.
Так как имущество было выставлено на торги по заниженной в 28 раз цене, на него претендовали и другие участники. Не тут-то было. Их попросту не допустили к участию в торгах. Расстроенные коммерсанты обратились в УФАС по РК, и управляющего обязали допустить их к участию в торгах.
Но Дмитриев не оставил своих попыток продать всё имущество по цене пыли Андреевой А.Г. – 02.09.2020 дал публикацию на ЕФРСБ о том, что 04.09.2020 будут проведены торги, в надежде, что за два дня конкуренты не успеют войти в торги. Но и тут облом. ОАО «Концерн «ДЕКО» вовремя обратилось с заявлением о принятии обеспечительных мер.
И тогда раздосадованные «деятели с большой дороги», поняв, что внаглую прибрать завод к рукам не удаётся, решили его попросту уничтожить, доведя до состояния своей оценки.
Варвары
Того, что происходило дальше, не позволяли себе даже алчные и беспринципные хищники 90-х. Те пусть и крали государственные предприятия, но были заинтересованы в том, чтобы они набивали их карманы и работали. Дмитриев и те, кто им рулил, повели себя как орды Чингисхана, которые засыпали солью земли тех, кто осмеливался им противостоять, и вывозили всё, до последнего гвоздя.
Бывшие работники Станкозавода-«ДеКО», изгнанные с родного завода, стали сигнализировать, что на предприятии происходит что-то страшное. Просочились сведения, что завод попросту «разбирают на запчасти» и вывозят грузовиками искорёженное оборудование, срезанные фермы, арматуру. Поверить в это было трудно, слишком уж откровенной дикостью это выглядело. Тем страшнее было увидеть, что это правда.
По Закону о банкротстве управляющий несёт ответственность за обеспечение сохранности имущества должника. Дмитриеву передали, что в «ДЕКО» знают о том, что происходит и что с территории выезжают грузовики с металлоломом. Что срезали часть ворот, уничтожили входную группу и идёт разграбление инженерно-лабораторного корпуса.
А судьи кто?
С древних времён, с самого Рима, судьями выбирались самые уважаемые, самые опытные люди общества, обладавшие непререкаемым авторитетом, основанным на глубочайшей мудрости и совершенном знании законов. А как дела обстоят у нас сейчас?
По статистике, в России каждый второй судья приходит из аппарата суда. Самым очевидным путём для судебного кресла становятся не успешная юридическая деятельность, не выдающиеся заслуги в праве, а должность помощника судьи или секретаря судебного заседания. Система берёт «своих», ведь они уже знакомы со всеми понятиями и «тонкостями» работы. А то, что их работа – делопроизводство, корреспонденция и протокол и они могут совершенно не владеть знаниями права, не так важно. Девушки, работая секретарями, только и делают, что исполняют чужие указания, что может очень пригодиться для будущей работы судьёй.
Так и получается, что сначала 3–5 лет работаешь клерком за 15–20 тыс. рублей в месяц, а потом вдруг становишься судьёй с зарплатой около 150 тыс. рублей. Через 5–10 лет можно стать судьёй областного суда, и тогда средняя зарплата будет составлять 250–300 тысяч.
Если работать «хорошо», то через несколько лет можно получить квартиру. В соответствии с приказом Верховного суда при выходе в отставку судья получает пособие в размере ежемесячного заработка по последней должности за каждый год работы судьёй, то есть 35–40 ежемесячных заработков (в зависимости от судейского стажа), то есть ещё 10–15 миллионов рублей. Да плюс ежемесячное содержание в размере около 80% от последнего должностного оклада, что обычно составляет 120–150 тысяч рублей.
Более чем приличное содержание судей не криминал. Более того, состоятельность судейского аппарата в какой-то мере является преградой для коррупции – им есть что терять. Но за такие деньги народ вправе ожидать от судей не только честности и беспристрастности, но и совершенных знаний права. А всегда ли такое происходит?
Так и получается, что если некая «Ниночка» пять лет работала секретарём, потом четыре года – помощником судьи, то все судьи знают, что она дисциплинированная, исполнительная, прекрасно понимает, как работает судебная система. В общем, «Ниночка» готова идти в судьи. «Ниночка» сдаёт экзамен и получает положительное решение квалификационной коллегии судей региона. А что «Ниночка» всё это время занималась тем, что носила бумажки, а не практиковалась в знании законов и юриспруденции, – да кого это волнует?
Так вместо независимых судей мы получаем судей-чиновников, которые умеют выполнять указания. Правосудие стало системой правового администрирования.
В итоге по уровню судебной системы мы оказалась на позорном 94-м месте из 128 сразу после Танзании и Узбекистана.
Только после этого он сам обратился в отдел полиции №2 по Петрозаводску. Но в заявлении указал, что ущерб составляет 154 тыс. рублей и что все повреждения ограничиваются срезанными воротами. Поэтому в силу «незначительного ущерба» расследование велось в форме дознания, и дознавателя дальше на территорию завода он не повёл. В ответ на запрос о состоянии имущества должника управляющий ответил, что он заключил договор оказания сторожевых услуг. Позже выяснилось, что «сторожем», оказывающим эти услуги, является та же самая Андреева А.Г. Только по заявлению «ДЕКО» был проведён повторный осмотр, по всей территории завода. Картина предстала кошмарная. Всё, что можно спилить, скрутить, срезать, демонтировать и вывезти, – вывезено. На территории завода работала строительная техника, сносились перегородки, ломались стены и проводилась какая-то «реконструкция» по чьему-то заданию. Более того, ужас вызвало то, что уникальная документация на выпускаемую продукцию завода стоимостью в сотни миллионов рублей просто варварски уничтожена. Чтобы её восстановить, нужны годы и годы работы, но самое главное – квалифицированные специалисты, которых в стране уже почти нет. Вверенное решением Арбитражного суда Карелии Дмитриеву имущество беззастенчиво уничтожено и вывезено.
При этом из стен были вырваны трубы и провода и вывезены на металлолом. Одних чугунных батарей там было больше двух тысяч штук – всё в металл, как отбросы. Станки – в лом. Оборудование – в лом. Уникальный козловой кран, единственный на Северо-западе, который позволял снимать бронетехнику и делал завод стратегически важным, – срезан, разобран, вывезен и, видимо, продан за гроши. Распилены рельсы. Разрушены стены заводоуправления. А главное – уничтожается важнейшая документация, спецификация на производимую станкостроительную продукцию. Даже во время войны, когда Петрозаводск был захвачен союзниками фашистов финнами, не происходило подобного. Итоги конкурсного производства Арбитражного суда Карелии затмили деяния оккупантов.
Весь этот вандализм был зафиксирован работниками правоохранительных органов. Контора Новопашина обратилась по данному факту в Прокуратуру РК, в ГУ МВД по РК, в Управление СКР по РК. Но запрягают с проверкой там крайне медленно. Искромётно, по-карельски.
Что же в итоге? Уничтожено последнее градообразующее предприятие Петрозаводска. Старинного промышленного города, в самом названии которого стоит слово «завод». Убита перспектива выпуска инновационной продукции. Утрачены не только производственные мощности, распилены «на гвозди» и разрушены корпуса, но и целенаправленно уничтожено важнейшее направление станкостроения в стране. Сумма ущерба – свыше миллиарда рублей. Неужели принимающие решения об этом не слышали речи руководителей государства о возрождении промышленности и стратегической важности для страны почти утраченного станкостроения? Неужели они не боятся, что с них за это спросят?
Вместо пополнения бюджета, как предлагали акционеры, государству нанесён непоправимый ущерб. Воистину, заставь дурака Богу молиться, он себе лоб разобьёт.
На вопрос «не видите ли вы со стороны судьи Фарисеевой намёка на коррупцию?» Игорь Новопашин качает головой: «Вряд ли. Она просто не понимает, что натворила. Мы часто наблюдаем картину, когда суды руководствуются ложно понятым чувством необходимости защиты бюджета и фактически делают за налоговую её работу. Когда мы просили меры в виде запрета проводить торги – Фарисеева его удовлетворила. Управляющий подал заявление об отмене мер – она ему отказала. То есть такой уж односторонней предвзятости нет. И мне кажется, что судья Фарисеева всё-таки осознаёт, что формальный подход к вопросу банкротства градообразующего предприятия Петрозаводска проведён не в соответствии с теми устремлениями государства, которые пытается проводить президент. Просто местная налоговая ей ближе, чем какой-то концерн, находящийся в Москве, и президент, который бесконечно далеко от этого всего. Мне кажется, что судья в данном случае встала на защиту налоговой, намеренно затягивает рассмотрение заявления концерна о погашении требований кредиторов, которое по закону должно было быть рассмотрено в течение 14 дней. Из вопросов, которые задаёт судья в судебных заседаниях, следует, что судья Фарисеева не совсем понимает, как рассматривается подобное заявление и какие процессуальные последствия оно влечёт, – заявление рассматривается в течение 14 рабочих дней, удовлетворяется, после чего конкурсный управляющий представляет реестр требований кредиторов в том виде, в котором он существует на тот момент, заявитель перечисляет деньги, после чего производство по делу о банкротстве прекращается. Это всё прямо и недвусмысленно закреплено в статьях 113, 116 и 119 Закона о банкротстве. Либо судья не знает данных положений (что крайне прискорбно, ведь судья банкротного состава суда, не знающий положений Закона о банкротстве, – дикость), либо сознательно пошла на нарушение данных положений закона. Если представить, что суд с налоговой делает одно дело, и посмотреть на дело с этой стороны, то логика может быть следующей: налоговая говорит, что завод не платит налоги годами, их прижали банкротством, и акционеры согласились заплатить, давайте тогда под эту дудку «затащим» все требования налоговой в реестр, и под это будем затягивать рассмотрение заявления о погашении требований. Хоть это и нарушение основополагающих принципов арбитражного процесса (судья Фарисеева – судья, а не сотрудник налогового органа, и «одно дело делать» с налоговой не может и не должна по определению) и положений Закона о банкротстве, но житейски такая логика понятна. Одно не учли – пока затягивается рассмотрение заявления о погашении, заводом управляет Дмитриев, а охраняет его по договору оказания сторожевых услуг та же Андреева А.Г. Чудовищные результаты этого стали очевидны при повторном осмотре территории завода 18.12.2020 года».
Так, может, есть коррупционные намёки в действиях налоговой? Новопашин снова вздыхает: «Налоговая просто хочет удовлетворения своих требований. Им главное – чтобы их требования были погашены. Поэтому им всё равно, что имущество стоимостью под миллиард выставляется на торги за 30 миллионов рублей ради неподтверждённого долга в два с половиной миллиона. Им просто плевать. Администрации Петрозаводского ГО – тоже. УФАС, Росреестр, правоохранительные органы настолько неповоротливы, что решения от них приходится ждать недопустимо долго. Уголовные дела и проверки идут слишком медленно. Посмотрите, что произошло с уголовным делом, возбуждённым в отделе полиции №2. Сначала управляющий заявил об ущербе в 154 тысячи рублей. А он, на минуточку, заинтересован в занижении суммы ущерба, ведь он несёт материальную ответственность за обеспечение сохранности конкурсной массы. Затем провели повторный осмотр 18.12.2020 и установили, что масштаб произошедшего в тысячу раз больше, более того, на месте преступления работает строительная техника (уничтожаются следы, улики и т.д.). Это зафиксировано в протоколе осмотра. И что произошло? Ничего. Видимо, правоохранителей не смущает ситуация, при которой на месте преступления не только уничтожают следы преступления, но и продолжают совершать преступление дальше. Росреестр Карелии ограничился отписками в ответ на такие нарушения, за которые в Питере и в Москве управляющего бы уже дисквалифицировали и отдали под суд за уничтожение вверенного имущества, взыскав с него стоимость утраченного. Судья думает, что она защитила налоговую и бюджет. А де-факто получается, что за это время от завода остались одни стены. Подавая заявление о намерении погасить требования кредиторов к заводу в июле 2020 года, концерн рассчитывал, что, выйдя из процедуры банкротства, он получит контроль над имуществом завода. Затянув на 8 месяцев рассмотрение заявления, которое должно было быть рассмотрено за 14 дней, суд поспособствовал уничтожению имущества завода на протяжении всего этого времени. А теперь этого имущества, по сути, нет. Платить концерну теперь не за что. Сохранять – нечего. Так за счёт чего теперь будут удовлетворяться требования налоговой, если имущества уже не осталось? Судья Фарисеева хотела как лучше для налоговой и бюджета, а вышло лучше только тем, кто получил выгоду от расхищения имущества завода. При этом страховка управляющего не покроет даже незначительной части причинённых заводу и его акционерам убытков».
Дикость происходящего в Петрозаводске не укладывается в голове. Трудно поверить, что всё это – результат непрофессионализма всего одного человека, получившего в распоряжение власть судить. Скорее тут налицо системный кризис судебной системы России. Испокон веков судья вершил волю государства через закон, а не самовыражался. Приговоры и вердикты судья выносит «именем Российской Федерации». Хочется задать таким судьям вопрос – кто вам позволил прикрывать именем России свои собственные фантазии и видения мира? Свою собственную неграмотность в области права выдавать за волю государства? Пишите уж тогда в решениях суда «именем и волей судьи Пупкина постановляю...». Так будет честнее. Пока же вы позорите своими действиями страну, доверившую вам право себя представлять. Ведь весь мир будет думать, что это страна у нас дикая и неграмотная, а не один отдельно взятый судья.
Президент Российской Федерации В.В. Путин поставил первоочередную задачу – возрождение отечественных машиностроения и станкостроения, разрушенных маргиналами девяностых. Но те, кто по долгу службы должен превращать его тезисы в реальные шаги, попросту не понимают не только, как это сделать, – они просто не понимают, о чём он говорит. Они привыкли решать другие задачи. Примитивные и сиюминутные. Уничтожить авиастроение ради одного самолёта, как много лет пишет наша газета, для них норма. Ради того, чтобы выгрызть для отчётности несчастные два миллиона, и угробить стратегический завод – норма. Это образ мышления дикарей, которые оказались на государственных должностях. Ну и как результат – вот вам «возрождение станкостроения» в отдельно взятом регионе.
Наше общество подошло к тому водоразделу на своём пути, когда одна часть людей, понимающая, что за индустриализацией будущее, пытается её сохранить, а другая руководствуется дикой идеей, что надо полностью избавиться от того великого, что пришло из времён СССР. И в эту часть путём законодательных манипуляций вовлечена судебная система, которая используется как слепое орудие для ударов по будущему нашей страны. Если государство не осознает пагубность этого, то будущего у него нет.