Катастрофическое решение правительства России об уничтожении единственного государственного фонда поддержки науки в стране обрастает новыми подробностями.
Буря на Совете по науке
Хочется искренне верить, что нынешний, 2021 год президент России неспроста назвал Годом науки и технологий. Мы с нетерпением ждём прорывных исследований и открытий, появления новых героев. И эти герои уже не заставили себя ждать. Восьмого февраля, в День науки, были объявлены лауреаты ежегодной премии молодых учёных за 2020 год. Тогда же прошло заседание Совета по науке и образованию в режиме видеоконференции, куда пригласили награждённых молодых учёных. В ходе дискуссии очередь дошла и до лауреатов. Слово взяла сотрудник новосибирского Института цитологии и генетики Анастасия Проскурина. И разразилась буря.
В кратком выступлении Настя сказала президенту больше, чем прозвучало до неё во всех пышных докладах функционеров от науки, вместе взятых. Впервые, обращаясь к главе государства, рядовой учёный страны открыл правду про реальный уровень зарплат в сфере науки. А ещё президента впервые лично попросили защитить Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ). Причём на защиту поднялся не маститый учёный и академик, не руководитель научного центра (кто вхож в Кремль и мог бы порадеть об отечественной науке), а скромный 35-летний старший научный сотрудник из провинции. Вот так запросто, испросив у президента позволения, Настя поведала «как обычный, самый простой учёный, о тех проблемах, которые нас волнуют».
И оказалось, что обещанные майскими указами зарплаты учёным так и остались недостижимы для большинства работников. Предвосхищая предложения коллег подавать на гранты, чтобы «получать больше», Анастасия Сергеевна сказала столь важные слова, что они достойны цитирования: «В этой связи также хотелось бы выступить в защиту РФФИ. Вызывает опасение, что он может быть объединён с Российским научным фондом с потерей условий, на которых предоставляются гранты. В настоящее время только РФФИ предоставляет гранты таким небольшим коллективам научных сотрудников, собственно, к которым мы тоже относимся.
Их индикаторы реальные, то есть выделяемое финансирование соответствует требуемым показателям, чего не скажешь о Российском научном фонде, где требуется порядка восьми публикаций за три года. Как научный сотрудник, я скажу, что хороших публикаций восемь штук для нас нереально написать за три года, даже если мы все усилия направим только на какую-то тематику. Это уже какое-то выжимание из пальца, разбивание на какие-то маленькие подразделы – совершенно бессмысленно, на мой взгляд».
Давайте разберёмся
В переводе с русского на русский это значит: нет РФФИ – нет массовых грантов для огромного числа учёных страны. И прежде всего молодых. РФФИ сегодня – безусловный лидер по адресной поддержке талантливой молодёжи. Им разработана система «сквозных» конкурсов десяти типов по цепочке «студент – аспирант – научный сотрудник». Она помогает молодому человеку получать гранты буквально со школы. И в дальнейшем стимулируется его выбор идти в науку. Среди таких конкурсов – «Мой первый грант», «Стабильность», «Мобильность», «Аспиранты», «Перспектива», «Наставник» и др. Каждый год более 10 тысяч молодых людей только через свои конкурсы получают поддержку на сумму около пяти миллиардов рублей. Неслучайно лауреаты премии Президента РФ в области науки и инноваций для молодых учёных практически все – грантодержатели РФФИ! Не исключение и лауреаты этого года. Порой учёному нет и тридцати пяти, а у него за плечами по три, пять и больше грантов РФФИ. То есть Анастасия Проскурина знает, о чём говорит. Но вот понимают ли это в правительстве, когда принимают решение «слить» всю грантовую деятельность страны в одни руки? Давайте разбираться.
В передовых научно-технологических державах не привыкли экономить на науке. Фундаментальные исследования там рассматриваются как важнейший ресурс развития экономики, государства и общества, основа будущих побед. Для более адресного и точного финансирования различные фонды, порой по 4–6 и больше на страну, формируют свои грантовые программы. Россия входит в десятку государств мира, лидирующих по затратам на научные исследования и разработки. Правда, впереди нас оказались, например, Южная Корея или Индия, но всё равно в масштабах целого мира и с учётом потрясений девяностых это результат. В 1992 году был образован Российский фонд фундаментальных исследований. Это государственное бюджетное учреждение – создатель отечественной грантовой системы поддержки науки.
Через два года от него отпочковался Российский гуманитарный научный фонд. Их работу высоко оценивал Владимир Путин: «Действительно, фонды работают давно, свыше 10 лет, и работают эффективно. Тысячи людей задействованы, тысячи! Поддержаны сотни тысяч проектов, сотни тысяч проектов! Результат очевидный. Не случайно, что из Фонда поддержки фундаментальных исследований отпочковался потом фонд, который занимается поддержкой малых и средних предприятий, работающих в сфере инноваций и высоких технологий. Это естественное движение в этом направлении».
Получается, в те годы власть приветствовала создание всё большего числа организаций поддержки фундаментальной и прикладной науки. Поэтому таким же «естественным движением» можно считать и образование в 2013 году Российского научного фонда (РНФ). Хоть это была и негосударственная организация, но понятно, что на такую огромную страну фондов много не будет. РФФИ поделился с новой организацией базой своих экспертов, а научное сообщество получило весомое подтверждение растущего внимания государства к его нуждам.
Сферы деятельности двух организаций изначально были различны. РФФИ занимается посевными грантами, где инициативу проявляют сами учёные, определяя направление научного поиска. Эти гранты относительно небольшие, но зато их очень много и адресованы они непосредственно учёным, объединённым в исследовательские группы. В год РФФИ поддерживает около 20 тысяч проектов. Всё это укладывается в призыв президента России дать учёным больше самостоятельности: «Считаю, необходимо активнее внедрять грантовый механизм и при финансировании поисковых исследований, когда учёный в ходе работы над выбранной темой сам определяет перспективные направления дальнейших изысканий». Получается, что поддержка инициативных проектов открывает учёным более широкие возможности для творческого самовыражения, позволяет создавать мобильные коллективы, не привязанные к конкретным институтам, самостоятельно выбирать тематики исследований, сосредоточивать средства на действительно перспективных темах, динамично изменять направления исследований.
РНФ преимущественно распределяет большие гранты через научные центры. Здесь суммы в разы больше, чем проекты РФФИ, но и количество грантов несоизмеримо – в пределах 4 тысяч в год. Позволим себе такой образ: гранты РФФИ – для учёных, гранты РНФ – для директоров, поскольку грантополучатель должен работать в том институте, через который идёт финансирование.
Удалось ли убедить президента?
В работе двух фондов есть логика: РФФИ сажает множество ростков, собственно, поэтому такая деятельность и называется «посевной». Каждый из ростков получает необходимую ему заботу – требования к грантополучателям и сумма финансовой поддержки адекватны потребностям. Стимулируются инициатива и смелость. В дальнейшем, если проект «пошёл», его берёт «в разработку» профильный научный центр, а РНФ выделяет на это гораздо большую сумму в соответствии с возросшими ожиданиями от исследования. Под такую логику работы были заточены оба фонда. Под этот функционал сформированы штаты сотрудников. И вот теперь объявляется, что генеральная линия в Год науки и технологий сводится не к созданию новых структур поддержки учёных России, что было «естественным движением», по мнению президента, ещё недавно, а к «сливанию», то есть фактическому закрытию, старейшего и ныне единственного государственного научного фонда страны.
В фантазиях правительства нарисована идиллическая картина, где РНФ перенимает всё лучшее и даже совершенствует и без него прекрасно работающую грантовую систему РФФИ. Только вот не получится существующим составом РНФ даже повторить эту кропотливую работу по массовому посеву. «Фонд-победитель» не интересуют ни грантовая система, ни международные связи, ни работники РФФИ, о чём заявляется публично. РНФ жаждет только бюджетов фонда-конкурента. Поэтому забудьте про картину, где десятки тысяч посевов получают свой необходимый объём финансирования. Нас ждёт новая эпоха, когда минимум ростков заливает финансами из огромной лейки единственный из выживших в России фондов. Много ли уникальных открытий нас ждёт, много ли молодых учёных потянется в Кремль получать заслуженную премию от президента страны?
Об этом и говорила Анастасия Проскурина в своём кратком выступлении на заседании совета. Президент всегда делает пометки во время совещаний и встреч. Интересно, была ли убедительна для него эта молодая учёная, проявившая смелость героя говорить лидеру страны правду в глаза, или советники и в этот раз всё растолкуют ему по-своему?