В станице Староминской умерли беременная 37-летняя Ольга Журавлева и ее не успевший родиться ребенок. Оказалось, что такие трагедии случаются там регулярно. Возмущенные жители станицы рассказали о том, что происходит в местной больнице.
Муж умершей Ольги Журавлевой Михаил до сих пор не может поверить в случившееся и с трудом подбирает слова.
«Семнадцать лет мы были вместе, - рассказывает Михаил. - У нас долго не было детей. Последние года четыре мы плотно занимались этим вопросом. Мы делали ЭКО, но безрезультатно. И вдруг Оля забеременела естественным путем. Шесть месяцев беременность протекала без проблем».
17 апреля этого года, на седьмом месяце, женщина почувствовала резкую опоясывающую боль в животе. Скорая увезла ее в отделение гинекологии в Центральную больницу станицы Староминской. Женщина кричала от боли, но после капельницы ей стало легче. Хирург, смотревший Журавлеву, пришел к выводу, что боль вызвала поджелудочная, отреагировавшая на жареную рыбу, которую Ольга употребляла в пищу накануне.
Муж Михаил рассказал, что лечащим врачом Ольги была назначена заведующая роддомом Петренко Светлана Анатольевна.
«Она сразу выписала ферменты, магнезию и обезболивающие. До 28 апреля Оля лежала в больнице, боли продолжались, поэтому ей постоянно ставили обезболивающие. Все лекарства мы покупали за свой счет», - вспоминает мужчина.
По его словам, в стационаре Ольга ела только больничную пищу: вареные яйца, молоко, квашеную капусту, мясной суп. После еды у нее сразу начинались рези в животе. В больнице ей сделали УЗИ, патологий не увидели. На момент выписки состояние Ольги не улучшилось, лекарств ей не назначили. Она продолжила страдать, но уже дома. Ольга не могла лежать и сидеть, постоянно стонала, сгибаясь от боли. Пятого мая супруги вновь обратились в больницу, но их отправили домой, объяснив, что надо терпеть.
Через сутки местные медики все же решили отправить Журавлеву в Краснодар, объяснив это тем, что в роддоме Староминской нет оборудования, чтобы поставить диагноз. В Краснодаре ее не приняли в нескольких больницах, ссылаясь, в том числе, на загруженность из-за коронавируса. В результате Ольгу отправили в роддом № 1.
«Позже я узнал, что и там ее не приняли в связи с карантином, - рассказал Михаил. - Прокатав ее, страдающую от сильной боли, всю ночь по разным больницам Краснодара, к утру наконец-то все-таки вернули в первый роддом. Уже днем Оля сказала, что сидит в палате на голом резиновом матрасе, никто из врачей к ней так и не подошел, не дали ни воды, ни еды».
Михаил обратился на горячую линию Минздрава России, после чего ему позвонила жена и попросила отозвать жалобу.
«Ольгу заставили писать какую-то объяснительную, но жалобу я не отозвал», - вспоминает Журавлев.
По словам мужчины, Ольга жаловалась, что из-за болей она не спит, у нее держится температура, и ей очень холодно, постоянно просила лечащего врача, чтобы вызвали хирурга, терапевта или гастроэнтеролога. Никто к ней не пришел. 13 мая Журавлеву выписали, несмотря на то, что ее состояние становилось все хуже.
30 мая Ольга снова оказалась в гинекологическом отделении Староминской больницы.
«Оле постоянно ставили уколы, чтобы она могла хотя бы немного спать, - рассказал Михаил. - После двух дней на обезболивающих и снотворном жена позвонила и сказала, что мы потеряли ребенка. Было около четырех утра понедельника, 8 июня. В выходные медперсонал звонил Петренко, объясняя, что нужно что-то делать, что Журавлевой совсем плохо, но врач ехать отказалась, потому что в воскресенье была Троица, которую она праздновала в кругу семьи. Эти показания сотрудников я видел позже в документах у следователя СК».
В понедельник утром врач Петренко сделала Ольге кесарево сечение и извлекла из утробы ее умершую дочь.
При этом у женщины был обнаружен тромбоз кишечника и ее снова отправили в Краснодар. В реанимации инфекционного отделения № 2 у Журавлевой удалили матку и маточные трубы и обнаружили воспаление легких. 10 июня Михаилу по телефону сообщили, что его жена умерла.
В конце августа - начале сентября в прокуратуру Староминской станицы начали поступать многочисленные заявления от местных жителей с требованием проверить деятельность заведующей роддомом Петренко С. А. и заведующей гинекологией Горобец Ю. А. (дочь Петренко). Люди жаловались на непрофессионализм врачей и вымогательство денег.
Доведенные до отчаяния женщины начали рассказывать о своем личном опыте общения с врачами в Староминской станице.
«В 2009 году я ждала второго ребенка, - рассказала Юлия Панина. - На шестой неделе беременности после стандартного осмотра Петренко сообщила мне, что плод замер. Разговаривали мы в четверг утром, а на УЗИ она меня пригласила во вторник, то есть все это время я должна была ходить с умершим ребенком внутри? Я помчалась к мужу, а уже вместе с ним — на УЗИ в Ейск. Там врачи очень удивились, как нам могли поставить такой серьезный диагноз «на глазок»? В положенное время ребенок без проблем родился. Староминскую больницу, конечно, стараюсь стороной с тех пор обходить».
Ирина (имя изменено, - АН) рассказала о женщине, которая при ней родила прямо в кровати, хотя вся смена сидела на посту буквально в нескольких метрах, но на помощь никто не пришел.
«Мы услышали стоны роженицы, а потом уже крик ребенка. Персонал нас успокоил: ничего страшного, это у нее уже третий, и без нас нормально справилась», - рассказала женщина и добавила: «Я ни разу не слышала, чтобы кто-то оформлял роды по контракту, но при этом все платят. Когда рожают свои (медики) - пять тысяч, все остальные - тридцать. Непонятно только, за что? Кресла стоят с 70-х годов. В палате душ, где не уходит вода, и ты стоишь по колено в грязной воде».
У Натальи Александровой поздним вечером начались схватки, и муж отвез ее на машине в роддом. Женщина вспоминает:
«Пока оформляли документы, медсестра ушла будить дежурного врача Макаренко. Схватки усиливались стремительно. Акушерочка Аня мне помогала. Все прошло без проблем, легко, можно сказать. И вот я вижу свою дочь. Помню эти минуты в мельчайших подробностях. На плечике у нее висит пуповина, Аня ее скинула и говорит: «Ой, какая крепышка». Малышка такая пухленькая, каждую складочку видно. И, главное, я помню ее первый плач. Макаренко забрал доченьку. Я, конечно, в состоянии эйфории была. Но все равно обратила внимание, что нет звука аппарата, которым обрабатывают ребенка сразу после рождения, не слышу, что продувают носик. Хотя с предыдущими двумя детьми я это точно помню. При этом в родовой не было неонатолога. Побежали будить детского врача».
Виктория прожила 40 минут. Ее завернули в кулек и унесли.
«Я до сих пор не знаю, что произошло, - рассказывает Наталья. - Почему умерла моя дочь? Утром в палату зашла Аня. Я пристала к ней с вопросами, но она тоже не поняла, что случилось: «Ну ты же слышала, она плакала и пуповиной не была обвита». Потом пришла Петренко и стала говорить, что такое бывает. При этом ни диагноза, ни внятного объяснения я не услышала. Утверждала, что было двойное обвитие, асфиксия. Но я видела, что не было!»
26 декабря 2017 года супруги Александровы написали заявление по факту гибели дочери. Ответ ждут до сих пор.
«Те, кто пережил смерть ребенка, хотят как можно скорее об этом забыть, - говорит Михаил Журавлев. - Но молчать нельзя. Ради других. Для себя я уже ничего не хочу. Я хочу, чтобы виновные в смерти Оли ответили по закону. Это важно, чтобы спасти тех, кто еще может от них пострадать».