Анна Борщевская – старший научный сотрудник вашингтонского Института, специализирующийся на политике России в отношении Ближнего Востока. Она поделилась мнением о влиянии России на борьбу за власть в Ираке.
Соединенные Штаты вложили сотни миллиардов долларов в иракскую безопасность, но все чаще сталкиваются с конкуренцией за влияние в Ираке со стороны России. Москва ведет широкую, хотя и негласную, геополитическую игру. Что интересно, эта игра осталась без ответа со стороны высших политиков в Вашингтоне.
Ирак сейчас возглавляют проамериканский президент и премьер-министр Бархам Салих и Мустафа аль-Кадхими. Однако Кремль знает, что они находятся в шатком положении и будут продолжать спокойно бороться за влияние в стране. В свете визита аль-Кадими в Вашингтон в прошлом месяце и важности расширения американо-иракских отношений интересы России имеют большое значение.
В 2003 году Кремль яростно сопротивлялся американскому вторжению, которое привело к свержению Саддама Хусейна, жестокого диктатора. Свержение Саддама привело к тому, что Кремль потерял стратегическое положение в Ираке. С тех пор Кремль трудился, чтобы вернуться в Ирак. В этом контексте казнь Саддама в декабре 2006 года глубоко взволновала Кремль. Таким образом, интересы Москвы в Ираке в отличие от других стран региона всегда были окрашены противодействием глобальному порядку, возглавляемому США.
Кремль предпринял некоторые шаги в Ираке в 2008 году, после того как Владимир Путин списал большую часть долга Ирака советской эпохи в размере $12,9 млрд в обмен на нефтяную сделку на $4 млрд. В 2012 году «Лукойл» и «Газпром нефть» вышли на энергетический рынок Иракского Курдистана. Но российские усилия стали более очевидными начиная с 2014 года, когда Ираку потребовалась немедленная помощь в борьбе с ИГИЛ, а Вашингтон отложил столь необходимую военную помощь. Москва пришла немедленно, что многие иракцы помнят и по сей день. Более того, два года спустя одна из крупнейших российских делегаций прибыла в Ирак, чтобы развить эти усилия и обсудить дальнейшее сотрудничество в области безопасности. С годами последовало увеличение инвестиций в энергетику, как в Ираке, так и в Иракском Курдистане, наряду со сделками с оружием и другими видами деятельности.
Конечно, энергетика является ключевым сектором влияния Кремля в Ираке, и энергетические сделки Москвы в этой стране начали приобретать более стратегический характер в начале 2017 года, когда российский энергетический гигант «Роснефть» одолжила правительству Курдистана (КРГ) 3,5 миллиарда долларов и подписала пакет дополнительных энергетических контрактов. Кредит бросил КРГ спасательный круг и обеспечил ей решающую степень рычагов влияния по отношению к Багдаду, который хочет контролировать продажи нефти КРГ, но теперь должен иметь дело с «Роснефтью» по этому вопросу. Затем «Роснефть» также купила контрольный пакет акций нефтепровода КРГ в Турцию и согласилась построить параллельный газопровод.
Для Москвы энергетика – это прежде всего инструмент внешней политики; контроль над трубопроводом имеет долгосрочные геополитические последствия, а вовсе не чистая прибыль. Это главная причина, по которой Москва заинтересована в контроле над иракскими энергоресурсами. В прошлом году общий объем российских инвестиций в энергетический сектор Ирака достиг 10 миллиардов долларов, а в начале этого года российские официальные лица говорили об утроении этой цифры.
Тем не менее, связи Москвы в Ираке выходят за рамки энергетики. По словам посла России в Ираке Максима Максимова, всего в 2019 году состоялось шестьдесят визитов иракских и российских официальных лиц, «то есть в среднем по пять делегаций работали в России и Ираке ежемесячно». Кроме того, в августе прошлого года Ирак (наряду с Ливаном) получил статус наблюдателя на возглавляемых Москвой переговорах по Сирии.
Дело не в том, что Москва собирается напасть на Ирак и вытеснить Соединенные Штаты или Иран. Скорее, Кремль спокойно наращивает влияние в ключевых секторах и поддерживает антиамериканские силы в стране. И даже когда Москва столкнулась с конкуренцией, она осознала важность геополитической борьбы за Ирак, в то время как приверженность Вашингтона была двойственной. В то же время Москва не только не проявляет никаких признаков отделения от Ирана, несмотря на тактические разногласия, но и продолжает сближаться с Китаем, еще одним действующим лицом, вторгающимся в Ирак.
Ирак проведет досрочные парламентские выборы летом или осенью 2021 года, и, если проиранские силы получат места в парламенте, это также позволит открыть больше возможностей для Москвы. Поскольку внешняя политика США разворачивается в сторону конкуренции великих держав с Россией и Китаем, Ирак имеет значение в качестве стратегического партнера. США слишком много инвестировали в Ирак и слишком долго, чтобы теперь отвернуться.