Цикл расследования «Аргументов недели» о том, кто топит остатки российского научного флота, похоже, подходит к финалу. Увы, печальному. Впервые за много лет из-за нехватки денег, обморочной безответственности даже не чиновников – чинуш из Минобрнауки, безразличия власти ко дню завтрашнему в этом году могут быть сорваны три арктические и одна антарктическая экспедиции. И это всё из-за того, что, скорее всего, не будут сделаны регистровые ремонты научно-исследовательских судов, а без них НИС просто никто не выпустит из порта…
Министр тоже человек
Каюсь, этот материал должен был начинаться иначе: «Котюков ушёл! Да здравствует Котюков». Шесть с половиной лет «АН» практически в каждом номере писали о том, что ФАНО, а затем Минобрнауки своей бухгалтерией подчинённую им науку и убивает. Писали в вязкую тишину. Ни разу (!) птенцы этого гнезда не ответили официально. Читали, злились, но молчали. Наконец-то Михайло Михайловича сослали в Минфин, пришёл открытый Валерий Фальков, наобещал кучу изменений, но внешне всё осталось по-прежнему: «АН» гавкают, караван идёт.
Оказалось, всё проще и страшнее. Валерий Фальков свалился с тяжелейшей пневмонией (проклятый вирус!) и только в конце прошлой недели начал приходить в себя. Решать вопросы в реанимации, конечно, невозможно. Мы просим прощения, Валерий Николаевич, и желаем здравствовать!
Пока Фальков болел (оказывается, новый министр тоже человек, а не рептилоид, как думают многие россияне про правительство), «мыши» из его ведомства пустились в пляс. Вначале мелкий клерк, начальник департамента информационной политики 33‑летний Глеб Сергеевич Фёдоров, как пойманный за кражей сметаны кот, ответил «АН» на официальный запрос: «Я на ваши вопросы вообще отвечать не буду!» Затем в ведущей правительственной газете появилась путаная статья, объясняющая, что с ненаучным флотом у нас всё хорошо, кроме финансирования. А это, мол, не в компетенции министерства.
Цитирую: «Нам государство выделило деньги только на экспедиции, а не на содержание имущества. Каждый год мы должны соблюдать баланс между средствами на экспедиции и на ремонты. (А ремонт – это не содержание имущества, за которое перед государством отвечает Минобрнауки? – Прим. ред.) Стоимость экспедиций, запланированных в этом году, составляет 800 миллионов рублей. И мы объясняем Институту океанологии, что можем выделить на ремонт только 200 миллионов». Это говорит «героиня» двух публикаций «АН» «Научная Цусима» заместитель начальника департамента координации деятельности научных организаций Минобрнауки РФ (ныне врио начальника) Наталия Голубева. «Институт океанологии делает вид, что министерство не хочет выделять науке денег. Но их просто неоткуда взять», – добавляет врио.
Мадам Голубева лукавит. Путинский миллиард именно министерство должно разумно делить между ремонтом судов, поддержанием их приемлемого научно-технического уровня и собственно экспедициями. Ещё в прошлом году ей было известно, что в 2020 году пять НИСов – практически все суда на западном фланге российской морской науки – по плану встают на регистровый ремонт, и стоит это 570 млн рублей. Смету подписал замминистра Медведев.
У мадам Голубевой нет машины? Она не знает, что технике нужен регулярный ремонт? Мадам Голубева была хотя бы один раз в морских экспедициях? Сидела без воды, потому что полетел опреснитель? Возилась с мотористами по уши в масле, пытаясь оживить главный двигатель, на нормальный ремонт которого Минобрнауки не выделило денег? Проклинала неработающие лебёдки, без которых нет научных исследований в море? Может быть, такой опыт есть у куратора морской деятельности замминистра Медведева? Смешно подумать, как говорил булгаковский профессор Преображенский. Судя по фотографиям в Сети, мадам Голубева с Медведевым и машинное масло с экспедициями - антиподы. Зато они фактически распоряжаются миллиардом рублей в год, которые отсыпал от щедрот правительственных Владимир Путин лет этак семь назад.
– Раньше планированием экспедиций и ремонтом НИСов «заведовал» великий академик Николай Лавёров. Денег тогда было ох как меньше, чем сейчас, и чаще приходилось закрывать экспедиции, чтобы судам провести нормальный ремонт. И Лавёров закрывал, брал ответственность и грех этот на себя. Если бы не он, то академического научного флота в стране уже не было бы, как его не осталось в некоторых других ведомствах, – говорит академик Михаил Флинт. – Сегодня в департаменте и министерстве сидят абсолютно некомпетентные дамы и господа, которые даже за 6–7 лет так и не удосужились понять специфику работы флота и вообще океанологии. А зачем? Они боятся брать на себя ответственность за перераспределение денег. Зачем, если отчитываются формальными экспедиционными судо-сутками без учёта их КПД и ответственности за состояние научных судов. Они не представляют, как это сказать: «Надо ремонтироваться, в море выходить нельзя! Неэффективная будет экспедиция». У них – мы это проходили в своей недавней истории – то, что Аркадий Райкин называл «план по валу и вал по плану»...
Вопросы без ответов
Будет ли скорректировано госзадание из-за задержек в ремонте и, вероятно, в экспедиционной деятельности?
Так как уже нет необходимых по технологии пяти лет для постройки двух новых научных судов до 2024 года, про которые говорил президент Владимир Путин, будет ли скорректирован план их спуска на воду? Доложено ли об этом президенту Путину?
Принято ли какое-либо решение по возможному ремонту обитаемых глубоководных аппаратов «Мир-1» и «Мир-2»? Или принято решение (кем? когда?) передать их в Управление глубоководных работ Минобороны? Или, как говорится в материале, они будут переданы в аренду или для совместного использования частным лицам или госструктурам иностранных государств?
Почему сложнейшая, тяжёлая по условиям работы экспедиция в Антарктику на 160 суток была отправлена на неподготовленном из-за отсутствия финансирования судне «Академик Мстислав Келдыш»? Вследствие чего вышли из строя одна из четырёх машин главного двигателя, основные научные лебёдки, аварийный опреснитель, система кондиционирования.
Не тонущие
Этот «вал по плану» Михаил Флинт называет начётничеством: в смысле «знания, основанные на некритическом, формальном усвоении прочитанного». Не кончавшие академий скажут проще: «смотрю в книгу – вижу фигу». Не к ночи будь помянутый экс-министр Котюков говорил ещё прошлой осенью: «Большое внимание уделяется развитию инфраструктуры исследований, в том числе развитию российской базы научно-исследовательского флота. Сегодня она – одна из самых передовых в мире, в ближайшие годы будут заложены ещё два новых судна… До 2024 года российский научно-исследовательский флот должен будет выполнить 238 научных экспедиций… (Какая потрясающая точность прогноза! И это при том, что план на каждый год составляется на основе конкурса заявок. – Прим. ред.) По полученным данным, в последующие два года будет подготовлено не менее 30 статей в журналах WoS и Scopus».
И эти цитаты на полном серьёзе до сих пор висят на сайте Минобрнауки. И «база»-то одна из самых передовых, только вот на эхолоты денег нет, якоря поднимают палубным краном, а главные научные лебёдки выходят из строя во время работы в стратегическом для страны районе – Антарктике, как это было в этом году на нашем ведущем научном судне «Академик Мстислав Келдыш». И экспедиций-то 238, да на судах, которые на честном слове и на одном движке. И статей-то не менее 30, на суть которых бывшему министру было наплевать. Лишь бы «Скопус»… Вот это и есть «смотрю в книгу».
И мадам Голубева «смотрит в книгу». И замминистра Медведев смотрит туда же. В конце прошлого года он заявил на совещании комиссии министерства по планированию экспедиций, где сидели океанологи со всей страны, хронически страдающие от недофинансирования научного флота: «Тут 280 миллионов нашлось (о как!). Никто не хочет поплавать сходить? Но только этим годом! Нет? Не успеете? Ну ладно, тогда деньги вернём в бюджет!» И он до сих пор замминистра – с зарплатой, служебной машиной, квартирой и пожизненным удостоверением, что предъявитель сего не тонет. И ещё масса таких не тонущих людей окопались в ведомстве, которым теперь рулит министр Фальков.
– На сегодняшний день из-за карантина временно и неизвестно на какой срок отменены все экспедиции. Под угрозой три большие арктические и дальневосточные. Под угрозой и антарктическая, которая проводится по решению правительства. Но ремонтировать научные суда всё равно надо. А из 126 миллионов рублей, про которые знаем мы, или из 200, о которых ныне говорит Голубева, оставшихся из пресловутого миллиарда, на плановый регистровый ремонт из министерства ни рубля не поступило. Конец мая на дворе! Без этих денег даже видимости ремонта уже не создать. В Минобрнауки просто молчат. Министр был в больнице. Концов, как говорится, не найти. Какие-то не поддающиеся пониманию безответственность и профанация своей работы, – возмущается Флинт.
Со своей стороны очень надеемся, что либо совесть замучает юное дарование в незаслуженном ранге начальника департамента информационной политики, либо административный ресурс раздавит, но направленный в МОН из администрации президента вьюноша осознает всю глубину своего падения. И официально извинится перед редакцией за своё хамство. И не забудет к извинениям приложить ответы на запрос «АН» (см. Вопросы без ответов).
В целом сложившуюся с ремонтом судов ситуацию иначе как саботажем назвать нельзя. В первой декаде июня, как говорят источники, в Минобрнауки ждут большую «чистку». Ожидается, что полетят серьёзные головы. Правда, большой вопрос: а кто придёт им на смену? Если такие же юные дарования, как Глеб Сергеевич Фёдоров, то берегись, птица-тройка науки! Не то что до середины Москвы-реки не долетишь, тебе даже взлететь не дадут.
Аргумент академика Флинта
– МИЛЛИАРДА рублей не хватает на полномасштабную деятельность научного флота, соответствующую сегодняшнему потенциалу российской океанологии, но это в 6–7 раз больше, чем имела Академия наук на эти цели перед своим разгромом. А экспедиции тогда проводились «точечные», но эффективные. И суда поддерживались в рабочем состоянии. И стратегия экспедиционной деятельности, направленная на решение действительно важных для государства научных задач, существовала. И деньги коммерческих фрахтов направлялись на расширение научного присутствия России в Мировом океане и сохранение научного флота. И российская морская наука «звучала» на мировом уровне.
Существовала система, в основе которой были высокая компетенция Академии наук и её морских научных институтов и ответственность перед государством и научным сообществом. А теперь и система, и ответственность отсутствуют. Научная эффективность перестала быть мерилом деятельности, стратегически важной для государства. Важнейший перспективный взгляд на развитие научного присутствия России в Океане отсутствует. Да и откуда ему взяться. Один-два некомпетентных человека в организационной цепочке могут натворить бед государственного масштаба и никак за это не отвечать.