Российский научно-исследовательский флот, точнее, его каким-то чудом сохранившиеся остатки могут затопить навечно. Цель? Чтобы Россия окончательно потеряла право на свой кусок пирога Мирового океана. На его неисчерпаемые биоресурсы, на гигантские залежи минерального сырья, на демонстрацию своего флага, в конце концов! Понятно, что куча высокопоставленного и жадного народа во всём мире спит и видит, как наша страна бежит из Мирового океана в свою двухсотмильную зону. Ловит там деградирующий минтай и даже носа не смеет сунуть в открытые воды за общим достоянием человечества. Но, как оказалось, у наших западных «партнёров» ручки для этого коротки. Зато у нескольких третьеразрядных чиновников из Министерства науки и высшего образования это практически получилось…
Духовные наследники Ежова
Нигде и никогда в цивилизованном мире не громили свою фундаментальную науку так, как в России 1990–2000-х годов. Разве только в Германии в 30-е годы прошлого века. Немецкая большая наука до сих пор не поднялась с тех колен, на которые её поставили. Нас, как известно, на колени не поставишь, но нагнули преизрядно. Особенно хроническими реформами. «Чем вы ещё вредили советской власти?» – спросил Вышинский Ежова на процессе. «Я постоянно реформировал ведомство», – ответил тот. Интересно, Фурсенко, Ливанов, Котюков и други его оставшиеся примеряли эту фразу Ежова на себя?
24 научно-исследовательских судна достались дочке России после безвременной кончины батюшки Союза. Кое-как ходили в экспедиции, возили туристов, но вместе с учёными-океанологами худо-бедно содержали суда. Попадали в плен, как судно «Академик Николай Страхов». Кстати, именно после скандала с задержанием «Страхова» прошла давняя идея учёных объединить все НИС в одном месте, а именно: под крышей главного судовладельца научного флота – Института океанологии РАН.
Правда, чиновники всё сделали по-своему, через седалище. Сегодня мы в Центре морских экспедиционных исследований имеем 11 НИС для работы в открытом океане. Два из них самые крутые – «Академик Сергей Вавилов» и «Академик Иоффе» – уже скоро год, как болтаются у причальной стенки, терпеливо ожидая ремонта.
– Они четверть века ходили под фрахтом, параллельно выполняя научные работы, и главное, в районах Мирового океана, принципиальных для изучения, но бывших недоступными по финансовым возможностям, например в Антарктике. В прошлом году министерство вдруг запретило продлевать контракты. Теперь надо проходить регистровый ремонт, который бы оплатил фрахтователь. Теперь должны платить мы. Но парадокс – денег не дают. Всего у нас 11 океанских научных «пароходов». 6 – на западе, 5 – на Дальнем Востоке. И вот в этом году по плану 5 судов должны встать на регистровый ремонт. Ещё в октябре прошлого года институт направил в министерство заявку со сметой и графиком. И вот получаем через четыре месяца от некоей Голубевой Н.И. официальное письмо о том, что регистровый ремонт – это не плановый ремонт! Для любого моряка дикость несусветная! – рассказывает директор Института океанологии Алексей Соков.
И для нас, сухопутных крыс, поясняет: «Морской регистр принимает «пароход» как объект в целом. Там множество позиций вплоть до ремонта стульев, которые надо соблюсти. И это заранее запланированные ремонты, по строгому графику, как ТО автомобиля. Без этих ремонтов суда просто не выпустят из порта».
Деньги – 600 млн рублей целевой субсидии – должны были поступить в институт сразу после новогодних каникул. После этого объявляется конкурс на 45 суток. И только после его окончания суда на месяц поочерёдно встают под ремонт. И из ремонта – уже в запланированные экспедиции, сроки которых жёстко зафиксированы, в том числе арктическими льдами. И эти сроки благодаря госпоже Голубевой уже сорваны. Сорвано не только формально госзадание, но и выполнение важнейших государственных задач.
Наверное, госпожа Голубева очень большой начальник, ответственный и одновременно компетентный человек? Она ведь отвечает не только за весь российский научный флот, но и за всю нашу научную политику в Мировом океане! Не поверите, но её должность звучит так: «заместитель директора департамента координации деятельности научных организаций»! Замдиректора департамента! Ещё раз: всей морской исследовательской политикой, всем российским академическим флотом рулит не замминистра с морской биографией, не отставной опытный капитан, не учёный-океанолог с большим экспедиционным стажем, а бывший секретарь одного академика, который вместо экспедиций заваривал чай и кофе. Похоже, мы всё-таки доженились до мышей.
Но может быть, она семи пядей во лбу? Кандидатская вроде есть, но в Институт океанологии её не взяли по причине полной «некомпетенции». Зато как раз ФАНО появилось, которое, как пылесос, всасывало такие кадры. И кадры теперь мстят.
– Последние три года постоянно происходили такие задержки в начале сезона. Я писал официальные письма. Без ответа. Пытался записаться на приём. Отказ. Пока я не задействовал тяжёлую артиллерию, например письмо на имя премьер-министра, денег не было. Позвонить? Ни Котюков, ни его заместитель Медведев своих прямых телефонов давать не собирались, не барское это дело. Кстати, в отличие от нового министра Фалькова, – говорит директор крупнейшего российского научного института Соков.
Как говорят учёные, «неработающая система Миннауки уже стала системой». Фактически какой-то мелкий клерк, старший помощник младшего дворника метеоролог Голубева срывает по своей прихоти или из каких-то иных соображений арктические экспедиции! Да в Китае расстреляли бы сразу! В США навесили бы миллиардные штрафы и отправили в аризонскую тюрьму. А у нас?
Аргумент директора Сокова
– Я НЕ могу найти человека на должность директора Центра морских экспедиционных исследований. Никто не хочет работать с представителями министерства. Вот недавно пришёл молодой, энергичный и грамотный человек. Кораблестроитель профессиональный. Поехали мы с ним в департамент к Голубевой. Она ему начала читать лекцию, как в её представлении нужно делать судовой ремонт. Он не выдержал: «Это вы (презрительно-презрительно так!) будете меня учить пароходы ремонтировать?!» Приехали в институт, он сразу заявление по собственному. До этого она рекомендовала не платить экипажам зарплату, когда по три месяца не выделялось госзадание на флот. Буквально: «А зачем мы им будем платить?» Институт, естественно, всё платил в срок из собственных средств. А одним из аргументов по отъёму судов у института был: «Вам же легче будет, деньги сэкономите!» Сейчас, когда «Иоффе» и «Вавилов» стоят у стенки без фрахта, многие из членов экипажей, конечно, рассчитались и ушли. Своя специфика службы, поэтому найти новые команды будет очень сложно.
При таком отношении некоторых к флоту его затопят в случае передачи какому-то там оператору в течение нескольких лет. Гарантированно.
Подарок новому министру
Не успел Валерий Фальков заступить на пост министра науки, как министерская ватага, не согласовав с ним ничего, наплевав на субординацию, выступила с новой инициативой. Мол, давайте весь научный флот под себя, единого оператора, заберём! Росгидромет, Росгеология, Росрыболовство офигели – с какого такого перепуга отставной географ Голубева лезет не в своё дело? Берега потеряла? Естественно, выскочку поставили на место. Тогда возникла ещё одна «замечательная идея» – раз все невежливо отказались, создадим ведомственного единого оператора. Зачем, когда уже есть Центр морских экспедиционных исследований, по сути, центр коллективного пользования, тот же единый оператор? А чёрт его знает зачем, но звучит красиво!
– Это решение просто-напросто приведёт к тому, что весь наш научный флот встанет на прикол на несколько лет. Минимум. Столько будут оформляться бумаги. Интересен сам процесс – передать не напрямую из Института океанологии РАН новому оператору, а вначале в Управление научно-исследовательского флота ДВО РАН (УНИФ), которое только когда-нибудь планируют преобразовать в ФГБУ «Единый ведомственный оператор научно-исследовательского флота Минобрнауки России». Два раза переоформлять документы. Гарантирую, что, во-первых, никто регистровых ремонтов проводить не будет. Значит, документы они «потеряют» в неразберихе смены оператора, и выйти в экспедиции уже не получится. Второе – после этого научный флот России прикажет долго жить. Третье – о Мировом океане мы можем забыть. И четвёртое, двойная смена оператора – это деньги, которых катастрофически не хватает. А океан поделят без нас, – констатирует Алексей Соков.
Океанолог Соков, наивный человек, считает, что это простой банальный непрофессионализм. Да и отношение к его любимому научному флоту среди сухопутных недостаточно трепетное. Но, кажется, ветер дует с других берегов.
Как рассказывают знающие люди в научных кругах, неожиданная отставка Михаила Котюкова вызвала панику в офисе американского бизнесмена, который потихоньку скупил все российские научные журналы и отжал издательство «Наука», сына эмигранта-учёного Александра Шустеровича. Говорят, что он договорился «с кем надо», чтобы перехватить наш флот в момент передачи от Института океанологии к ещё не созданному единому оператору. Он уже пытался это сделать в начале нулевых, но даже при поддержке экс-президента РАН Осипова – сорвалось. Сейчас маховик вновь закрутился, и хватит ли у нового министра сил, желания и аппаратного веса, чтобы спасти для России российский же научный флот? Если хватит, думаю, членам академии стоит пересмотреть отношение к нему.
Чья бюджет? Моя бюджет!
Ситуация, когда мелкий клерк Минобрнауки фактически отказался выполнять свои прямые обязанности и перечислять государственные деньги на ремонт государственных научных судов, сорвав тем самым государственное задание, вполне типичная для этого странного ведомства. Так, президент Владимир Путин своим указом выделил ежегодный грант в один миллиард рублей на обеспечение экспедиционной деятельности научного флота РАН. Говоря русским языком, чтобы суда как можно чаще ходили в экспедиции. И что? А ничего! Плевать хотели Голубева, её начальница Швец и замминистра Медведев на решения президента страны.
– Почему-то они посчитали, что эти деньги предназначены только для «железа»: заправки судов, их текущего ремонта и обеспечения их функционирования. Средств, например, для приезда учёных к месту ухода в экспедицию, оплаты проживания и питания, медицинского обслуживания во время неё из этого миллиарда с лишним взять нельзя. «Почему нельзя?» – спрашиваю у чиновников. Нельзя, и всё. Потому что нельзя! Но никакого регламента, никаких нормативных документов их расходования просто нет. Или нам их не показывают. В результате «Мстислав Келдыш» идёт в Арктику, имея на борту 15–18 учёных вместо 80. Стоимость такого похода – 1 миллион 200 тысяч в день. КПД считайте сами. Но чиновникам всё равно, они отчитываются по количеству судо-суток. А научное КПД их не волнует, – говорит океанолог академик Михаил Флинт. Он каждый год организует арктические экспедиции и всеми немыслимыми путями выбивает деньги на участие в них учёных. И добро бы только Михаил Флинт – такова судьба всех организаторов морских экспедиций.
Так и представляется диалог Путина и уже бывшего министра Котюкова: «Что вы сделали в Арктике, Михал Михалыч?» – «Выполнили 550 экспедиционных судо-суток, Владимир Владимирович!» – «Молодцы!» Мне одному кажется, что это шизофрения какая-то? Имитация деятельности? Зазеркалье?
Аргумент академика Флинта
– КАК ни банально это звучит, но для океанологии нужны деньги. По столь любимой чиновниками публикационной активности (именно по науке об океане), мы – одна из самых отстающих стран мира. США и Китай впереди почти в 10 раз. Президентского миллиарда хватает, чтобы занять наши научные суда примерно на 80 дней в году. Остальное время они стоят у причала и просто съедают бюджет. Мы подсчитали, что при финансировании в 3 миллиарда и при том, что учёные получат целевые деньги на участие в экспедициях, они будут больше ста дней в году работать и при этом в экспедиции половина желающих не попадает. Тогда и результат будет. И второе. Русский человек таков – он должен видеть цель, решать задачи, нужные стране. Но страна почти не кормит и не ставит задач. Как так? Государство и власть не интересует Океан?
Мы до сих пор не имеем чёткой, нечёткой, никакой официальной стратегии или программы изучения океана. С чем сверять свои экспедиционные задачи? В каком направлении идти? Что именно государство ждёт от океанологов, судо-суток? Мы готовы и достаточно компетентны, чтобы сформулировать такие задачи, но нас не хотели слышать.
В Институте океанологии написали концепцию программы экспедиционных исследований Мирового океана. Очень короткую и простую. В Миннауки, нашем учредителе, в прошлом году нас просто послали…
Чем дальше в лес, тем толще партизаны
Казалось бы, бывшее ФАНО, а ныне Министерство высшего образования и науки – это контора мирная и скромная. Благородное дело – учить людей. Нужное дело – спасать российскую науку. Но по количеству скандалов Минобрнауки затмило даже «прачечную» Мединского – Минкульт. Правда, большая часть их наружу не выплеснулась. Уж каких усилий это стоило ставленнику Хлопонина экс-министру Котюкову и почему-то ещё сидящим в своих креслах, а не в другом месте его заместителям и помощникам, знают только они.
Например, эти «патриоты» почти погубили уникальные спускаемые подводные аппараты «Мир-1» и «Мир-2». Они не нашли, несмотря на прямое указание Путина, 5 миллионов долларов на их регламентный ремонт. Несколько лет назад заместитель Котюкова гражданин Медведев говорил, что отдаст их военным. Кто такой этот мелкий чиновник, чтобы решать судьбу национального достояния? Нет больше таких обитаемых аппаратов в мире! Для них масса работы в экспедициях. Однако послал и президента страны, и его поручения непонятный «економист» Медведев в сад, денег не дал. Сегодня один «Мир» находится на хранении в Музее Мирового океана в Калининграде, второй – в специальном ангаре в тайном месте.
– Они абсолютно ремонтопригодны. Проект модернизации есть. Смета есть. Понятно, как надо приводить в порядок и крановое оборудование на «Мстиславе Келдыше». И они вместе с судном вновь пойдут служить Родине. Но мы уже опустили руки, если честно. Сейчас идут переговоры с одним американским миллиардером, который готов их модернизировать, чтобы внести в Морской реестр и взять в аренду. Это, конечно, будет национальный позор, – признаётся Алексей Соков.
По мнению океанолога Флинта, работы для «Миров» сегодня столько, что дух захватывает.
– Это и разведка биоресурсов в мезопелагиали Мирового океана. Там колоссальные запасы, к которым Россия должна иметь прямое отношение. И работа на пока доступных нам подводных месторождениях минерального сырья. И деление Арктики – исследования на хребте Ломоносова. Были бы аппараты, да жив был бы флот, – надеется академик Флинт (о том, как нас выбивают из Мирового океана, читайте в ближайших номерах «АН»).
Но наши министерские бонни и клайды никак не могут успокоиться. С весёлым азартом они принялись за освоение средств национальных проектов. Шутка ли, 28 млрд только на два новых судна. Хотя уже сегодня понятно, что к 2024 году в строй они не встанут. И дело не в отсутствии денег, а в отсутствии головы и элементарной совести.
Во всём мире научные суда строятся под руководством команды учёных. Они знают, как им лучше. В США универсальное научное судно Sikuliaq разрабатывали и командовали постройкой ребята под руководством директора Морского института Университета Аляски, ведущего полевого океанолога Америки. Во Франции средства на строительство новых научных судов передаются ведущему океанологическому институту. Строятся по проектам учёных, под руководством учёных и ими же модернизируются. У нас особый путь!
– Это какое-то полное безумие. За 500 миллионов рублей только разрабатывается проект. Причём «Лазуритом», который надводных кораблей никогда не строил. Нас же просто-напросто отстранили от разработки. Хотя в 2018 году, когда стало известно о выделении 24 миллиардов на постройку двух новых «пароходов», я поставил всех своих на уши, мы нашли три компании, которые могли бы бесплатно сделать дизайн-проект. Две отпали, норвеги сделали. Бесплатно! Шикарный! То, что нам как учёным нужно. Например, там можно было менять до 26 модулей! Сходили геологи, за короткое время модули меняются для биологов. Также в свободное от науки время, а оно у наших кораблей в лучшем случае до 200 суток в году, суда легко могут работать на другие государственные или коммерческие нужды. Знаменитый американский ледокол «Хили» (Healy) половину времени используется Национальной службой береговой охраны. И так было запланировано при его постройке. В мае 2019 года на Выборгском заводе должны были начать строительство. Но в министерстве создали новую рабочую группу, в которую учёных не включили, – рассказывает Соков.
Вообще-то такие суда действительно штучные, строятся лет пять, не меньше. Так что Алексей Соков со своим проектом успевал к сроку, назначенному президентом. Министерство из-за отсутствия совести, мозгов, но максимального присутствия жадности однозначно сорвёт поручение Путина. Чисто по технологическим причинам…
Вообще-то на этом можно поставить жирную точку. Из-за одного замдиректора одного из департаментов одного из министерств при полном одобрении начальника этого самого департамента и согласии одного замминистра сорван регистровый ремонт 5 из 11 научных судов океанского класса. Это означает, что они вообще могут больше не увидеть моря, а Россия – научных экспедиций. Щёлк на счётах. Из-за этих же граждан фактически сорваны экспедиционная программа, госзадание, целые блоки государственной политики в Арктике и получение страной новых знаний. Щёлк на счётах. Эта же группировка своими действиями (точнее, бездействием) списала уникальные «Миры» в утиль. Сейчас они могут уйти из страны к потенциальному противнику, а уникальные работы с их помощью не будут выполнены. Щёлк. Они относятся к государственным бюджетным рублям как к собственному кошельку, переплачивая в три конца, когда хочется, и не давая денег учёной черни на экспедиции. Щёлк.
А самое страшное, что вся эта … называет себя «элитой» и учит остальных, как надо Родину любить. А на самом-то деле – их бесследно для страны и нашей науки (если не считать вреда, который они нанесли) сдует, а учёные и результаты их тяжёлой работы в море останутся навсегда.
ОТ РЕДАКЦИИ. В ближайших номерах мы расскажем: через сколько лет нам просто запретят ловить рыбу в открытом океане или даже задумываться о подводной добыче полезных ископаемых? И почему? Кто виноват и что делать? А пока «АН» просят всех своих неравнодушных читателей: не дайте уйти пригодным к ремонту «Мирам» из страны! Давайте забросаем Минобрнауки, правительство и президента письмами с требованием найти деньги и отремонтировать их, а не продавать американскому или китайскому дяде. Во имя нашего будущего и нашего национального самоуважения. Объявляем бессрочную акцию – «Спасём «Миры»!»…
Кстати, перед самым подписанием номера стало известно, что министр Валерий Фальков попросил приехать к нему директора института Алексея Сокова. Разговаривали один на один. Что они обсуждали – бог весть. Но это первый случай на моей памяти, когда директора института слушают. И вероятно, слышат.Научно-исследовательское судно «Академик Мстислав Келдыш»НИС «Академик Николай Страхов»