Житель Сочи Егиш Погосян рискует остаться ни с чем. Инвесторы, которые работали с его матерью, взыскали с нее все долги и проценты, а потом переключились на сына и требуют с него те же деньги. Суды, как один, встали горой за истцов и не обращают внимания на очевидный абсурд.
Даже в Древнем Риме знали, что, коснись какой провинности, человек не может быть дважды за нее осужден. Это прописано в латинской формуле Non bis in idem. Данный принцип прав человека и уголовного права гласит: одно преступление — одно взыскание, а буквально: довольно и одного раза. В истории с Ириной Погосян из Сочи, которую осудили за мошенничество, похоже, Фемида данный принцип и в грош не ставит. Мало того, что потерпевшие добились приговора в отношении женщины-застройщика, взыскали через суд утраченные деньги, а также проценты за их использование, так они еще и подали в суд на сына Ирины Погосян — Егиша, требуя от него те же самые проценты, которые уже взыскали с матери. Более того, им удалось отнять долю домовладения, принадлежащего бывшему супругу застройщицы, брак с которым судом был расторгнут еще в 2002 году, имея на руках соглашение на раздел имущества, задолго до описываемых уголовных событий. Какое отчаяние накрывает, когда читаешь решения судов! Один за другим, инстанция за инстанцией органы Фемиды закрывают глаза на очевидное и удовлетворяют имущественные иски. В 2014 году на федеральном интернет-портале «Совершенно секретно» вышла статья, направленная против семьи Погосян. Некий инвалид-афганец Борис Малхасян якобы стал жертвой обмана, когда пообещал своим московским знакомым Дистерову и Пурунджяна вложить их деньги в строящиеся коттеджи на берегу Черного моря. Он взял у них по шесть миллионов рублей для вложения в строительство коттеджей и прокладку дороги. Но все ли денежные средства Малхасян передал застройщице? Или все-таки он удержал четверть переданной суммы в качестве своего заработка? Когда Борис Малхасян не дождался обещанных квартир, обратился в суд с заявлением о мошенничестве. Перед своими друзьями ему было не только стыдно, но и финансово неловко, поэтому ему пришлось продать недвижимость и коллекцию раритетных автомобилей, после чего он стал проживать в гараже. Главный акцент сделан на слове «инвалид»: «титаническими усилиями инвалида второй группы», «бьет тревогу инвалид», «инвалиду в органах дают советы». Понятно, что, когда в деле участвует лицо, вызывающее у народонаселения определенное сочувствие, его поступки крайне редко подвергаются критике, его позицию поддерживает большинство, правда негласно и заведомо перемещается на его сторону. Действительно ли пострадал Малхасян, судить не нам, но известно, что интересы Дистерова и Пурунджяна в судах представляет именно он, и, по открытым данным, за ним еще числятся раритетные автомобили стоимостью по десять миллионов каждый, в частности Lincoln Continental 1966 года и правительственный лимузин ЗИЛ-41047 1997 года выпуска.
Что касается Егиша Погосяна, то мужчина не первый год обивает силовые пороги с требованием провести проверку в отношении Малхасяна, дать квалифицированную оценку его действиям, проверив их на наличие признаков состава преступления, предусмотренного статьей 159 УК РФ.
В чем же соль истории?
По словам Егиша Погосяна, в 2007 году он приобрел по просьбе матери пять земельных участков на улице Ландышевой в Сочи, после чего выдал ей нотариальную доверенность на осуществление всех действий по строительству жилого дома и распоряжению по своему усмотрению указанными земельными участками с правом продажи и передоверия. То есть застройщиком являлась мать Егиша — Ирина. Ее сын к строительству не имел никакого отношения, и все обязательства по возведению объекта недвижимости ложились только на его мать и ни на кого более. Позднее к Ирине Погосян обратился ее друг и компаньон Борис Малхасян. Ему понравилось расположение земельного участка, и он, как рассказывает Ирина, возжелал проинвестировать строительство коттеджа, чтобы впоследствии получить в нем две квартиры. В марте 2008 года Малхасян передал Погосян девять миллионов рублей. Делалось это в присутствии компаньона застройщицы Г. Р. Кешишян. При этом факт передачи денег зафиксирован документально не был, потому что между женщиной и ее знакомым были доверительные отношения. Передачу денег Ирине Погосян впоследствии подтвердит сам Малхасян на судебном процессе. Менее чем через год у Ирины обнаружили онкологическое заболевание — ей пришлось лечь в больницу. Обеспокоенный инвестор, возможно для того, чтобы обезопасить свои деньги в случае худшего исхода, обратился к сыну Ирины с просьбой подписать инвестиционный договор, потому что, как мы говорили выше, передачу денег стороны документально не подкрепляли. Малхасян мотивировал свое обращение тем, что земельные участки оформлены на Егиша. Он уверял мужчину, что подписание документов даст гарантию того, что он действительно передал Ирине свои деньги, и является простой формальностью. У Егиша в тот момент не было возможности посоветоваться с матерью, потому что она находилась на лечении, но, памятуя о ее теплых дружеских отношениях с Малхасяном, подписал пустой бланк одного экземпляра договора.
После того, как Ирину Погосян выписали из больницы, она продолжила строительство коттеджей, однако в оговоренные сроки не успевала. Каково же было ее изумление, когда старый друг Малхасян запросто накатал на нее заявление в полицию, обвинив в мошенничестве. Тут вскрылось, что Малхасян представляет интересы своих московских друзей Дистерова и Пурунджяна, которые якобы передали ему по шесть миллионов рублей для инвествложения. В отношении Ирины Погосян было возбуждено уголовное дело по статье 159 УК РФ, а 30 сентября 2011 года — вынесен обвинительный приговор с условным лишением свободы. Кроме того, был удовлетворен гражданский иск потерпевших Дистерова и Пурунджяна, и с Ирины Погосян было взыскано 12 миллионов рублей.
По словам Егиша Погосяна, именно в суде он узнал, что в деле существуют два договора инвестирования между ним и потерпевшими, причем он прекрасно помнил, что подписывал только один экземпляр. Откуда тогда взялся еще один? Причем в обоих договорах его подписи были совершенно аналогичны, будто он подписывал одновременно две бумаги. Неужели истцы пошли на определенные ухищрения, чтобы договор размножить?
— Мы как друзья с Малхасяном десять лет работали вместе и на словах обо всём договаривались, никаких бумаг не писали: я получала у него деньги, он у меня брал,— рассказывает Ирина Погосян. — Всё было на честном слове, как у брата и сестры. Когда он заказал две квартиры в строящихся коттеджах, то тоже всё было на доверии. Как раз кризис начался, цены стали падать. Ему, видимо, это стало невыгодно, и он стал требовать деньги. Как я могу вернуть, когда понятно, что я 13 миллионов только на дорогу потратила и 13 миллионов отдала на строительство? Я потом даже следователя на место возила и показывала, на что пошли деньги… Но Малхасян требовал девять миллионов назад. А договор он почему мне не давал писать? Потому что не мог указать сумму. Он взял у друзей 12 миллионов, а мне девять передал. Я ему только бланки предоставила. Обидно, что у меня есть все бумаги и целая тетрадь, где видно, что я каждый день строительной бригаде даю деньги, а они расписываются, а меня обвинили в мошенничестве. Когда меня закрыли в СИЗО, эти участки начали переоформляться на других людей. Не знаю, кто им помогал. Придумали, что есть компания, которой я обещала дорогу триста метров проложить, а этого не сделала, поэтому они забирают у меня эти участки. А меня ведь там вообще нет, эти участки были оформлены на пять человек, а потом их выкупил сын. А пишут ведь, что я мошенническим путем оформила эти участки.
После того, как в 2014 году истек условный срок наказания Ирины Погосян, Малхасян обратился в суд за индексацией присужденных денежных средств. Центральный районный суд Сочи удовлетворил требования и взыскал с застройщика по 2,7 миллиона рублей в пользу двух потерпевших. Но этого ему, видимо, оказалось мало, и он обратился в Адлерский районный суд о взыскании с Погосян процентов за пользование чужими деньгами по договорам инвестирования. Органы правосудия и на этот раз были благосклонны к инвалиду второй группы: взыскали в пользу Дистерова и Пурунджяна еще по 3,2 миллиона рублей.
Сейчас по сводному исполнительному производству остаток задолженности Ирины Погосян составляет более 22 миллионов рублей, кроме того, с ее пенсии по инвалидности ежемесячно удерживается 50 процентов.
Кроме того, истцы нашли участок земли в селе Краевско-Армянском, который ранее принадлежал Ирине Погосян, но в 2003 году был продан Шахиной и оформлен новым владельцем в 2008 году. В судах они просили признать недействительным договор купли-продажи участка третьему лицу и взыскать данный участок в свою пользу. Суды долгое время отказывались удовлетворять эти требования, но в конце концов Малхасян своего добился, и в данный момент участок оформлен на третьих лиц и выставлен на продажу за три миллиона рублей.
И тут, по сути, происходит очередной разительный и шокирующий перелом. В январе 2018 года Малхасян подает иск к Егишу Погосяну с совершенно аналогичными требованиями: взысканием процентов за пользование чужими деньгами. То есть теми самыми деньгами, за которые была осуждена его мать и за которые с нее всё уже сполна взыскали. Даже представленный в материалах дела приговор Ирине Погосян, в котором доказано, что деньги получала именно она, не возымел своего действия! Даже решения судов, по которым с нее были взысканы индексация и проценты, не вызвали никаких сомнений у органов правосудия. Гражданские иски были удовлетворены, и теперь уже с сына требуют по 4,5 миллиона рублей в пользу всё тех же двух пострадавших москвичей. А их интересы, как всегда, представляет тот самый поиздержавшийся владелец ретроавтомобилей Малхасяна.
Пока Егиш Погосян пытается обжаловать решения судов, кубанские приставы возбуждают исполнительное производство о взыскании с него указанных сумм, накладывается арест на земельный участок и домовладение бывшего мужа Ирины Погосян и участок Егиша, который отец выделил ему под строительство небольшого дома. В данный момент участок Егиша Погосяна переоформлен на Пурунджяна.
Самое странное в этой истории то, что, несмотря на развод супругов в 2002 году и раздел имущества за два года до официального расторжения брака, Малхасяну и его товарищам удалось убедить суды в том, что домовладение и земельные участки подлежат аресту, так как якобы развод был фиктивным, и на всё имущество нужно наложить ограничительные меры. Позднее из этого имущества была выделена ½ имущества Ирины Погосян, якобы совместно нажитого с супругом. Ирина утверждает, что домовладение никогда не было совместным, потому что строительством единолично занимался ее экс-супруг уже после расторжения брака. Выделенные доли имущества по решению суда были выставлены на торги, чтобы вырученные средства пустить на погашение долга. Несмотря на то, что эти доли были выкуплены, арест с недвижимости до сих пор не снят. Многочисленные попытки достучаться до Фемиды и доказать ей, что судебное предписание по указанным объектам выполнено, до сих пор не увенчались успехом. Отказал в снятии ареста с проданного имущества, принадлежащего новым собственникам, Хостинский районный суд, его решение усилила апелляционная инстанция Краснодарского краевого суда, кассация согласилась с апелляцией, Верховный Суд РФ отказался рассматривать кассационную жалобу Погосян. И всё только потому, что не полностью исполнено апелляционное определение.
По мнению защитников одного из покупателей, который не может оформить право собственности из-за ареста, имущество, определенное апелляционным определением, было реализовано с торгов, деньги перечислены на расчетные счета Дистерова и Пурунджяна. Однако ни один из судов не принимает во внимание факт, что на основании ч. 10 ст. 87 ФЗ «Об исполнительном производстве» было вынесено постановление о снижении на 15 процентов цены имущества, переданного на реализацию. В связи с этим сумма, указанная в апелляционном определении, не соответствует сумме, полученной от реализации имущества. Эта грубейшая ошибка никогда не позволит довести исполнительное производство по данному объекту до конца.
Мало того, Малхасян зачастил в правоохранительные органы. Он пытается привлечь к уголовной ответственности за мошенничество сына Ирины Погосян. Но она ведь уже ответила перед законом за совершенное преступление! Получается, пока будут существовать судебные инстанции, столько и будут тягать по судам семью Погосян? Напрашивается вопрос: а что, так можно было?
Если в судах доказан факт передачи денег на конкретные цели Ирине Погосян, а Егиш Погосян подписал договоры на получение тех самых денег на те же цели, то почему злосчастные 12 миллионов размножаются и клонируются в судах? Тем более договоры от имени Егиша подписаны тем числом, когда Ирина получила от Малхасяна сумму, прописанную в договоре собственноручно Малхасяном. Неизвестно, какой логикой пользуются служители Фемиды, когда потворствуют фантазиям конкретных заявителей. Сами инвестиционные договоры, которые составлены от имени Егиша Погосяна, вызывают массу вопросов. При сравнении светокопий указанных договоров визуально видно, что подписи Егиша на экземплярах Дистерова и Пурунджяна совершенно идентичны, будто их прогнали через ксерокс. К тому же в документах указано разрешение на строительство, выданное администрацией Сочи, датируемое более поздней датой, чем дата заключения договора.
«Застройщик осуществляет строительство жилого дома на основании разрешения на строительство индивидуального жилого дома №…, выданное администрацией города Сочи от 23 апреля 2008 г.», а сам договор составлен 13 марта 2008 года.
Это же нонсенс! Как можно опираться на такие доказательства? Но именно эти доказательства позволяют таинственным инвесторам разорять членов семьи Погосян. Причем через суд — высшее мерило справедливости после Бога.
Егиш Погосян обращается в правоохранительные органы, чтобы они провели проверку всех сомнительных фактов, на которые опирается Малхасян и его товарищи. Запросить третий экземпляр инвестиционного договора из управления федеральной регистрационной службы по городу Сочи, существует ли он вообще в природе, регистрировался ли он должным образом? Выяснить в Хостинском районном суде, были ли представлены в суд оригиналы договоров инвестирования в момент подачи искового заявления? Есть ли доверенность у Малхасяна от граждан потерпевших на представление их интересов? Знают ли эти граждане о том, что делает Малхасян в Сочи, размахивая сомнительными документами?
Несмотря на то, что вопросы Погосян логичны, заданы по существу и действительно требуют ответа, правоохранительные органы ссылаются на те самые инвестиционные договоры, которые оспариваются, и твердят о том, что данный спор лежит в гражданско-правовой области и уголовного вмешательства не требует. Между тем гражданско-правовой спор зашел слишком далеко. Речь идет о полном уничтожении личности и его собственности. И соответственно грубейшим образом нарушается принцип уголовного права: одно преступление повлекло за собой бесконечное количество взысканий.
Наша редакция будет следить за развитием этой истории. Данный материал является официальным запросом в правоохранительные органы для тщательной проверки указанных фактов и оценки их в рамках Уголовного кодекса РФ.
Сергей ИВАНОВ