Светлану Прокопьеву судят за оправдание терроризма из-за её высказывания в эфире радио. Александру Левину дали два года условно за то, что он смотрел трансляцию митингов на Youtube. Они стали фигурантами уголовных дел за вполне безобидные высказывания и просмотр видео.Что ждёт нас дальше?
Серьезный настрой судебной системы, властных и силовых структур, направленный на ликвидацию политических преступлений, даёт о себе знать. Однако желание защищать суверенитет и безопасность России приобретает масштабы абсурдного преследования одних людей, чтобы другим «неповадно было». Так, например, сейчас общественностью обсуждается два громких уголовных дела, которые завели на Светлану Прокопьеву и Александра Левина. Эти абсолютно невиновные члены общества попали под горячую руку: судебная машина продолжает ломать жизнь даже тем людям, чьи взгляды хотя бы с большой натяжкой можно назвать оппозиционными. И пока общество критикует судей и силовиков за сроки фигурантам процесса по летним шествиям за свободные выборы, выносятся более жестокие и нереальные приговоры.
Александр Левин и видео протестов
Воткинский районный суд дал два года условно Александру Левину за просмотр трансляции митингов на видеохостинге YouTube. Правосудие расценило его действия, как активную подготовку и приготовление к «участию в массовых беспорядках, сопровождавшихся насилием», то есть, к политическому протесту, который все чаще рассматривается именно как беспорядки. Приговор был вынесен по ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 212 УК РФ. То, что Левин не довёл свой злой умысел до логического завершения, по мнению суда, произошло «по независящим от этого лица обстоятельствам».
Скорее всего, суд размышлял примерно в таком ключе: Александр Левин сидел, смотрел видео-трансляцию массовых протестов и беспорядков. По всей видимости, он переживал, что сам не может принять в них участия, так как он живёт в Удмуртии, а не в Москве. Именно поэтому, несомненно, он посчитал необходимым срочно отправиться в Москву и присоединиться к митингующим оппозиционерам и активистам. Да, и не просто присоединиться, а приступить к участию в провокациях и массовых беспорядках, выкрикиванию экстремистских лозунгов, тем самым, дестабилизируя российское общество и дискредитируя российскую власть. А то, что он не смог этого сделать, – всего лишь дело случая, которое не имеет к судебному процессу никакого отношения. За это Александр получил два года условно с испытательным сроком так же на два года.
Складывается впечатление, что правоохранительные органы и судебная система внедрила в использование какую-то новейшую разработку, чудо технической и инженерной мысли. Скорее всего, такая разработка может считывать желания и мысли людей, иначе никак нельзя объяснить тот факт, что судья, который выносил вердикт Левину, знал его стремления и убеждения лучше, чем сам Левин.
Однако это не так. Такой разработки, такого гаджета, пока, к сожалению, не существует. Ведь, если бы он был, силовики могли бы предупреждать совершение реальных страшных преступлений: пресекать на корню убийства, насилие, грабеж. Резко сократился бы процент преступности, за 2018 год только по Москве зарегистрировано более 140 тысяч преступлений, среди них:
• Убийства – 339
• Кражи – 62 689
• Грабежи – 4009
• Разбои – 774
Сократилось бы и количество пострадавших. Но пока такого прибора нет, и суд вершит своё правосудие над теми, чьи мысли можно понять и без специальных технических приспособлений, над теми, кто хоть как-то причастен к оппозиционным протестам. Вот и Александра Левина понять, видимо, очень просто: самый простой бузотёр, заслуживший наказание.
Если говорить серьезно, то все это совершенно не смешно и напоминает скорее возвращение политических репрессий, чем очередную несправедливую ошибку суда. Случай Левина – не единичный случай, просто самый показательный. Стоит только вспомнить, за что осудили фигурантов «московского дела». Кирилла Жукова отправили в колонию общего режима на три года за то, что он приподнял забрало шлема росгвардейца во время протестной акции в Москве. Кирилл Жуков всего лишь хотел привлечь внимание силовика к пострадавшей женщине. Но в этом случае был хотя бы физический контакт, а в случае с Александром Левиным даже такого контакта не было. И даже если он эмоционально смотрел трансляцию протеста, он не может быть привлечён к ответственности, так как нет состава преступления. К сожалению, Воткинский районный суд на эту ситуацию смотрел под другим углом.
Псковская журналистка и «оправдание» терроризма
Светлана Прокопьева попала в руки правосудия якобы из-за оправдания терроризма. Журналистка из Пскова в эфире радио «Эхо Москвы» рассуждала на тему теракта в здании УФСБ архангельской области, который был организован 17-летним Михаилом Жлобицким 31 октября 2018 года. Молодой человек испытывал леворадикальные и анархо-коммунистические взгляды, из-за чего пошёл на преступление: он подорвался на входе в здание и ранил троих сотрудников. Михаил погиб на месте.
Спустя пару дней после происшествия был задержан 14-летний подросток, который, по подозрениям правоохранительных органов, пошёл по стопам Жлобицкого, изготовил самодельную бомбу и собирался взорвать её на «русском марше» 4 ноября.
Прокопьевой не повезло: она решила высказаться на этот счёт в эфире «Эха Москвы в Пскове». Светлана попыталась осмыслить поступок погибшего подростка, организовавшего теракт, найти истинную причину его жестоких радикальных действий. Об оправдании терроризма в том смысле, в котором мы привыкли его понимать, речи не шло. Она ни к чему не призывала, основная мысль, за которую она цепляется – в стране нет возможности проявлять политическую активность, в том числе и протестную. Жестокое преступление Жлобицкого, по заявлению самого подростка, которое он успел опубликовать в своём Telegram-канале незадолго до теракта, – ответ на пытки силовиков, о которых тогда говорили очень много. Светлана не оправдывала его в этом ключе. Скорее всего, ей показалось, что мнение о том, что подросток пошёл на такой радикальный поступок из-за своих взглядов, сможет предостеречь общество от других подобных инцидентов. Однако следствие считает иначе: Прокопьеву обвиняют в «публичном оправдании терроризма», по её уголовному делу идёт следствие.
Сторона защиты заказывала лингвистическую экспертизу, чтобы доказать, что оправдания терроризма в тексте не было. Вот как об этом высказалась Прокопьева:
«Они сделали вывод, что, конечно, никаких признаков оправдания терроризма в этом тексте нет, а коммуникативная цель состоит в том, чтобы привлечь внимание общества к проблеме репрессивной правоохранительной политике государства. То есть ровно то, о чем я и писала. Я же не собиралась там про теракт, собственно, рассказать. Я рассказала про государство».
О том, какой исход ждёт Светлану по её делу, судить пока рано. Скорее всего, будут проведены ещё экспертизы лингвистического характера, как со стороны защиты, так и со стороны обвинения. Одно ясно точно: отсутствие умысла оправдывать терроризм для суда не имеет никакого значения. Главное для суда – пресечь на корню любую возможность оправдания подобных явлений. И пусть цель, которая поставлена перед судебной системой законом, по сути, благая, пострадать в ходе её достижения могут и невинные люди. Именно поэтому дело Светланы вызвало такой широкий общественный резонанс. Как и в случае с Александром Левиным, люди не видят смысла в таких жестоких наказаниях для членов общества, которые, мало того, не совершали, по мнению многих, преступлений в широком смысле этого слова. Они и не нанесли никакого урона устройству государства, его суверенитету и запросам.
Андрей СУРОВЦЕВ