Николай Хабибулин – главный отшельник в мире хоккея. Он спасал сборную России на Олимпиаде, сидел в тюрьме штата Аризона, пропал на пять лет, будто его и не было. Корреспондент «Аргументов недели» встретился в Сочи со знаменитым вратарём, и Николай излил душу.
Как он пропал
Где был Николай Хабибулин после сезона 2013/14, когда провёл пять матчей за «Чикаго»? Он просто исчез из информационного поля. Сам вратарь рассказывает – когда завершил карьеру, у него не было понимания, что он хочет делать дальше. Эти пять лет он переосмысливал свою жизнь, искал в ней место.
Его хотело найти даже руководство «Тампы», с которой он в 2004 году завоевал Кубок Стэнли. Думали пригласить на чествование, но не смогли отыскать контакты. Николай говорит, что не специально не выходил на связь. Он получил приглашение, но не смог приехать. Хотя теперь обещает быть открытым для таких предложений, тем более скоро – 15 лет с тех пор, как «Лайтнинг» первый и единственный раз стали чемпионами НХЛ.
– Чем вы занимались всё это время?
– В первое время – ничем. Ходил в зал, тренировался, отдыхал и наслаждался безрежимным образом жизни. Потом уже начал думать, чем заниматься. Первые пару лет не хотелось ни хоккей смотреть, ни прикасаться к игровой форме. Однако приехал в Россию, начал ходить на матчи КХЛ, и интерес вернулся. Я понял, что хоккей мне нравится, и я хочу передать накопленные знания.
– Трудно ли далось возвращение на Родину после завершения карьеры?
– Я пару лет жил в Аризоне. Не скажу, что мне тяжело было переезжать. Россия – цивилизованная страна. Это не 90‑е, когда есть нечего было. Сейчас всё доступно…
Я сначала приезжал несколько раз в Сочи в центр «Сириус», чтобы поработать с детьми. У нас проходила лекция с вратарями, я занимался с разными командами. Там были собраны игроки 14–15 лет, я им показывал мастер-классы на льду. Потом мне позвонил глава штаба сборной Роман Ротенберг. Мы пообщались, я получил предложение и быстро его принял.
Как он сидел
Хабибулин – не первый и не последний русский, у кого в США возникли проблемы с правосудием. В феврале 2010 года вратарь «Эдмонтона», не игравший с ноября из-за травмы спины, был задержан недалеко от своего дома в Аризоне за вождение в нетрезвом виде. Как сообщалось в полицейском рапорте, чёрный «Феррари» мчался со скоростью 120 км/ч при разрешённых 90 и был остановлен в городе Парадайз-Вэлли. После положительного теста на алкоголь водитель признался, что выпил бокал вина, перед тем как сесть за руль. Его задержали, а потом присудили тюремный срок.
– У меня был самый дешёвый из всех недешёвых автомобилей такого типа – «Феррари-Калифорния». Нехороший был опыт с ней, но это урок на всю жизнь, – говорит Хабибулин. – Там, в Америке, в такой ситуации поступают просто: меня отвезли на экспертизу, взяли кровь – тут уже не отвертишься.
– Что за условия в аризонской тюрьме?
– Это типичный палаточный городок, бараки из тентов. Жара стояла на улице, это было в августе. 38 градусов ночью, никаких кондиционеров. Так что приятного мало. Но я приходил туда в будни только на ночёвку, а днём мне позволяли тренироваться.
Это можно было делать с понедельника по пятницу. Рядом со мной не сидели сильно криминальные личности. Никаких уголовников – обычные люди, кто-то не платил алименты или был пойман на вождении в нетрезвом виде. Они тоже могли уходить на работу. Меня узнавали. Люди иногда брали автографы.
– Вы бы хотели, чтобы и в России действовали такие строгие законы? В нашей стране сейчас за такое нарушение максимум лишили бы прав.
– Всё это было неприятно. Я через многое прошёл за это время. Минуло девять лет, но всё равно люди об этом помнят. Но то, что произошло, стало уроком. Будто сверху сказали: «Давай-ка, Николай, пора тебе задуматься». Этот случай напрочь отбил у меня всё желание делать даже глоток пива, перед тем как садиться за руль. Если бы у нас в России были жёстче законы, я был бы только за.
Просто в Северной Америке считается нормальным, когда ты выпил пару бокалов пива и сел за руль. Но это неправильно. Остановили за скорость – бог с ним. Однако всё может хуже закончиться, когда ты пьяный. Попадёшь в аварию, покалечишься или кого-то задавишь. Кто-то погибнет. Я бы ужесточил наказание в России за вождение в нетрезвом виде.
Как он играл
Всё началось в 1992 году на Олимпиаде в Альбервилле, где сборная СНГ завоевала золото. Хабибулин должен был получить золотую медаль, но этого не произошло – награду себе забрал главный тренер Виктор Тихонов.
Впрочем, Николай на это не был в обиде. Он в то время даже не сыграл ни одного матча в чемпионате СССР. И недоумевал, как вообще попал на Олимпиаду. Он не переодевался ни на один матч, оставаясь третьим вратарём. Даже не сидел на скамейке. И не считал, что имеет какое-то право на медаль в 19 лет. Как он мог на что-то претендовать?
– Вышел человек на лёд, начал вешать ребятам на шеи медали, – вспоминает Николай. – Все после победы побежали на площадку. А я остался на скамейке в цивильной одежде. Что я туда побегу?
Я никогда не просил, чтобы мне вернули эту медаль. Просто главный тренер олимпийской сборной России в 2002 году Слава Фетисов посчитал, что так будет правильно. Договорились с президентом ИИХФ Рене Фазелем, взяли эту медаль из олимпийского музея. Ну и вручили мне перед Солт-Лейк-Сити. Но для меня это никогда не было камнем преткновения.
– Если бы той сборной России не руководил Фетисов, вы бы не приехали?
– Сложно сейчас сказать. Славу поставили тренером. Он сам в течение сезона встречался со всеми кандидатами в сборную и создал комфортную атмосферу. Мне это очень понравилось. Вот перед Олимпиадой в Нагано в 1998 году было совсем не так. А в 1996 году мы на Кубок Мира летели регулярным рейсом, было несколько пересадок в Европе.
– Вам выдали старые костюмы, после которых многие отказались играть за сборную.
– Тогда не только в хоккее был бардак. Пришёл Фетисов, многое поменялось в организации. Сейчас всё на очень хорошем уровне.
- Не жалеете, что не ездили на чемпионаты мира?
– Что есть, то есть. Если посмотреть назад, то жалею, что ни разу не съездил. Но когда играешь целый сезон и полностью выкладываешься, то сил остаётся очень мало. Это большая психологическая нагрузка. А у меня не было особого желания и драйва дальше продолжать сезон. Приезжать в сборную и играть вполсилы не хотел.
– Зато вы блестяще выступили на Олимпиаде 2002 года в четвертьфинале против чехов (1:0).
– Я бы включил тот матч в тройку за всю карьеру – и по игре, и по значимости, и по результату. Какие бы ещё матчи туда вошли? Например, в мой второй сезон в НХЛ играли в Детройте, когда там блистала «Русская пятёрка». Уступали 1-3 в серии. Нас уже списали, а мы приехали и победили их там, причём по броскам у «Детройта» было за 50, а у нас – 18 или 19.
Третий матч – это седьмая игра финала Кубка Стэнли – 2004 с «Калгари», когда мы взяли при домашних трибунах такой почётный трофей. Работы в том матче у меня было немного. Но игра настолько значимая, что такое не может забыться.
Когда я сам выступал, то частенько пересматривал свои матчи. Когда ты в кризисе, то так получаешь позитивные эмоции. А после карьеры – один раз смотрел матч с чехами. Случайно вылетел мне в YouTube, я нажал и на два часа залип.
– Вам Яромир Ягр потом что-то говорил?
– Ничего, чехи не особо насчёт этого матча общались. Со мной в «Тампе» играл Павел Кубина, он был в той сборной. Так, я поддевал его иногда. Но он не обижался. Понятно, что все играют за свою страну. Мы потом даже смеялись.
– Можно ли сказать, что судья убил нас в полуфинале с американцами? Не засчитал чистый гол.
– Я до сих пор не могу понять, как получилось, что в одном матче мы будто две разные игры провели. Первые два периода словно выступала одна команда, а потом других людей в эти майки одели, и пошла нормальная игра. Насчёт гола-фантома Сергея Самсонова… Я до сих пор не видел качественного повтора.
– Самсонов говорит, что гол был.
– Он там рядом находился, а мне со своей стороны не особо было видно. Но жалко, что не посмотрели на видеоповторе, хотя возможность имелась. Видимо, судья посчитал, что так будет правильно.
Как он жил
Интересно, что Хабибулин привёз к себе домой в Штаты 14-летнюю белорусскую спортсменку Викторию Азаренко, оплачивал её тренировки. И верил, что она станет топ-теннисисткой, которая будет выигрывать турниры Большого шлема. Так в итоге и получилось…
– Этим занималась моя жена, – поправляет Николай. – Я ведь в теннисе не особо разбираюсь. Но мы посмотрели со всех углов. У меня дочь занималась теннисом. И мы подумали: было бы неплохо, чтобы они вместе росли.
Тем более в то время Азаренко входила в пятёрку юниоров мира. И она жила у нас с 15 до 19 лет. Юниорский теннис, потом – вперемешку со взрослым. Постепенно дошла до первого номера в мире.
– Вы сейчас продолжаете общаться?
– Мы давно не общались, если честно. Она повзрослела, потерялись связи. Но я периодически слежу, что там происходит. Не так часто она играет, как раньше. Результаты не такие хорошие. Но иногда за ней смотрю.
– Может, Виктория вас финансово отблагодарила? Вы так много для неё сделали. Например, подарила вам «Феррари»?
– Нет, ничего не дарила. И не нужно было. Об этом речи не шло. Никто ничего не ждал друг от друга. Так сразу было сказано.
…Хабибулин завершил карьеру из-за проблем со здоровьем. Ходили слухи, у него что-то с сердцем.
– Нет, с сердцем нормально, – поправляет Николай. – Я закончил в «Чикаго», потому что получил травму и выбыл до конца сезона. Когда выздоровел, предложений не поступило. Подумал, что в 41 год можно и закончить.
То, что ходило много разговоров о моём непростом характере? Я не конфликтный человек и люблю договариваться. Но если что-то не так, то держу позицию.
Не думаю, что после большого хоккея как-то изменился. Нормального человека слава и деньги не испортят.
Теперь живу как обычный гражданин. Работаю – хочу, чтобы в России было много хороших вратарей, которые бы конкурировали между собой. Вот сейчас работаю с олимпийской сборной. Подключусь и к юниорской, и к молодёжной команде. Думаю, работы мне хватит. А о чём ещё мечтать?