В этом году Михаил БОЯРСКИЙ отметит 70-летие. На протяжении многих лет «великий мушкетёр» остаётся на вершине славы и успеха. Исполнитель роли д’Артаньяна не боится говорить о сложных вещах, критиковать актёров и современное искусство. О том, почему он не понимает спектакли дочери, как отреагировал на новую должность жены и за что не любит инстаграм, Михаил Боярский рассказал обозревателю «АН».
– МИХАИЛ Сергеевич, сейчас вы снимаетесь у режиссёра Светланы Дружининой в новой части «Гардемаринов». Но ведь вашего героя убили в предыдущих сериях?!
– Да, я играю того же Де Брильи, который чудом выжил. Он не такой, какой был раньше, – ходит всё время с палочкой, седой. У меня много съёмочных дней, много разных сцен, которые снимаются и в Крыму, и в Петербурге, и в Подмосковье. По сценарию будут стычки на шпагах – я пока не знаю, как это будет решаться в съёмочном процессе. Будут и серьёзные батальные сцены, в которых мы примем участие. Но могу сказать, что того юношеского духа, который был у гардемаринов, у Де Брильи уже нет, его страсти бушуют в душе.
– Легко ли согласились на роль? Ведь Дружинину уже критикуют за этот фильм.
– Понимаете, какая штука – я не отказываю друзьям. Дружинина и Мукасей (оператор картины. – А.М.) – это мои близкие друзья, и я обязан им помочь. Здесь я ориентировался на человеческие отношения, мне хочется внести вклад в исполнение их мечты. В картине снимаются Дмитрий Харатьян, другие актёры. Многих уже нет, но в сюжете фигурируют их дети, которые являются главными действующими лицами. Да, есть разные проблемы, с которыми сталкивается Дружинина, в том числе и финансовый вопрос, но это её детище, её мечта. Она пробивала проект долгие годы, убеждала всех, что это необходимо.
– Сейчас модно снимать разные продолжения, делать ремейки. Но ведь сложно войти в одну воду дважды, согласитесь?
– Согласен, в одну воду дважды или трижды войти сложно и даже невозможно. Но я решил согласиться на проект, так как в Дружининойчувствуется совершенно фантастическая энергия. Несмотря на её серьёзный возраст, она даст фору всем молодым. Она постоянно в теме, ищет что-то новое, дорабатывает, советуется. Когда на передаче «Кто хочет стать миллионером?» Дмитрий Дибров задал вопрос: «Когда был введён чин гардемаринов?», мы с Харатьяном ошиблись. И тогда мы даже пошутили: «Жаль, что с нами нет Дружининой». Она-то знала наверняка!
– Ваша жена Лариса Луппиан стала художественным руководителем Театра им. Ленсовета. Как вы к этому отнеслись?
– Когда Ларисепредложили эту должность в первый раз, она отказалась. Но Комитет по культуре уговорил её возглавить театр, потому что Лариса является прямой ученицей Игоря Владимирова, а городская власть хочет вернуть то, что составляло прелесть Театра Ленсовета долгие годы. С приходом молодых режиссёров концептуальный театр стал главенствовать везде, я не борюсь с этим, потому что это бессмысленно, но Ларисасчитает, что традиции, которые были заложены тогда, могут возродиться. Она хочет сделать так, чтобы Театр Ленсовета сегодня был доступен не только молодёжи, но и взрослому зрителю.
– Переживаете за жену?
– Поскольку Лариса руководила мною долгие годы, то и с этой должностью она справится точно. Я больше думаю о том, что родился тогда, когда был театр Товстоногова, Владимирова, Любимова. Всё это уже исчезло, и это возродить практически невозможно.
– Вы ведь до сих пор продолжаете играть на сцене?
– У меня было два спектакля, сейчас один. «Интимную жизнь» мы перестали играть. Я смеялся над этим, думал, что нас в Книгу рекордов Гиннесса занесут. Но годы дают о себе знать – мне через несколько месяцев будет 70! В таком возрасте играть интимные истории уже неприлично.
– Но ведь в «Смешанных чувствах», спектакле Театра им. Ленсовета, где вы играете вместе с Луппиан, тоже есть интимная тема…
– Эта постановка рассчитана на возрастную публику. В этом и есть юмор, что любви все возрасты покорны. Там история связана с потерей близких: у главной героини умер муж, а у главного героя – жена. Их связь – последняя ниточка, за которую они цепляются.
– Большой резонанс вызвало ваше высказывание о дочери Елизавете, мол, её удел – семья, а не актёрство… Вы действительно так считаете или же СМИ исковеркали слова?
– Я не то имел в виду. Меня спросили: «Какими ролями Лизывы гордитесь?» Я ответил, что горжусь тем, что у неё есть дети и она хорошая мать, так как считаю, что итог всей жизни – это семья. Для меня и Сергей, и Лиза – главные заслуги, а не роли в кино и песни. Думаю, рано или поздно все актёры понимают, что юношеский азарт, увлечение театром и кино должно быть временным явлением, как моё увлечение рок-н-роллом. Всё должно успокоиться, и нужно отдать должное тому, зачем мы пришли на этот свет. Наверное, есть люди, которые целиком посвящают себя Мельпомене, но, как правило, у них у всех несчастные семьи. Когда подводишь итог и говоришь: «Я добился…» Чего добился – что в иллюзионе здорово притворялся? Ну что ж – если в этом смысл… Для меня он в семье.
– Все мы знаем о том, что вы хороший муж и прекрасный отец. А какой вы дедушка?
– Дедушка я самый обычный. Во-первых, я безумно рад, что у меня есть такое звание, которое является одним из самых важных для меня. Я муж, отец, дед. Бог даст, ещё и прадедом стану! Это – самое лучшее, что может услышать мужчина.
– В Интернете есть инстаграм, где постоянно выкладывают ваши семейные фотографии и пишут разные новости о вас. Вы сами его ведёте?
– Я даже не представляю, что такое инстаграм. Про «грамм» я слышал: двести грамм, сто пятьдесят. Знаю, поддерживаю и до сих пор увлекаюсь этим, а вот что такое «инста» – такого я ещё не пил!
– Вы ведь уже ознакомились с постановкой «1926», где Лиза Боярская и Анатолий Белый играют Марину Цветаеву и Бориса Пастернака?
– Да, я с удивлением смотрю на это, сам бы не смог сделать такого никогда. Я консервативный человек и очень-очень сложно понимаю всякие новшества. То, что они сделали, я не до конца принял, потому что у нас разные вкусовые рецепторы. Но они молодцы – потратить такое количество сил и внимания, ведь нужно было вчитаться, вдуматься, понять поэзию, время.
Многое из того, что делает Лиза, мне непонятно. Я остановился в том времени, в котором жил, и представляю себе театр таким, каким он мне представлялся. Теперь мне кажется, что всё лучшее прошло, – это печальная констатация факта. Понимаю, что не прав, но мне некуда деваться. Кроме «Битлз», спектаклей Товстоногова и Владимирова, я лучшего ничего не знаю.
– Вы сами обмолвились, что скоро грядёт ваш юбилей. Как будете отмечать?
– Я сделаю всё возможное, чтобы его никак не отмечать. То, что творится на наших телевизионных каналах и как они празднуют юбилеи артистов, мне не близко. Мне не очень уютно среди жёлтой прессы, которая пишет бог знает о чём. Из мухи делают слона, и это безумно радует обывателя. Это перебор, и я во всём этом участвовать не хочу.