Больше пяти лет прошло с начала противостояния – к чёрту условности! – войны на Донбассе. Вначале нашего телезрителя кормили боевыми действиями, затем гуманитарной помощью щедрой и большой России непризнанным Донецкой и Луганской республикам, обменом военнопленными, мирным восстановлением. К пятилетию сделали подарок – началась раздача паспортов РФ. Менялись уполномоченные лица, менялись главы республик, статус «непризнанные» оставался прежним. Мы в лубочной Москве или сановном Питере, загазованном Красноярске или ветшающем Мурманске даже не понимаем: как это – прожить целую пятилетку военного ужаса без конца.
Чем «дышит» и на что надеется сегодня простой донбасский народ? Простит ли он «ридной неньке Украине» тысячи погибших, а Кремлю его геополитически выгодное молчание? Почему важнейшим из искусств для ЛНР является кино, а всероссийскую Няшу стали уважительно величать ополченочкой? На эти и другие вопросы «АН» отвечает, а точнее, размышляет уроженец Луганщины, руководитель Казачьей медиагруппы Владислав ПЛАХУТА.
Гуляйполе отгуляло?
– После революции, а события на Донбассе – это фактически революция «угля и металла», всегда царят анархия и махновщина. Сейчас гуляйполе закончилось? Железная поступь государственности придавила?
– Без махновщины на начальном этапе никуда не деться. Буквально в один апрельский день прежняя украинская власть: чиновники, полицаи, прокуроры, миллиардеры с челядью и бандиты с ними сбежали, как в Петрограде в семнадцатом году. А новая государственная власть утвердилась только осенью. Полгода царила «анархия – мать порядка» (я даже немного влюбился в это время – страшное и прекрасное одновременно!), полевые командиры со своими отрядами, оружие у каждого, к которому наш народ очень быстро и крепко привык…
Но никто в воздух не стрелял, съездили на передовую, повоевали, вернулись… Иногда даже баня, бассейн и шашлык случались. Сюрреализм такой…
Но затем украинские институты «перешили» в народные, началось создание законодательной базы на российской основе. Сейчас все атрибуты государственной власти, в том числе министерства и ведомства, прокуратуры, суды, даже хозяйственные, заработали. Так что сегодня государство состоялось.
– Вы уж не совсем берите пример с нашего принтера, а то и валежник запретят собирать…
– Нас пока волнуют другие вопросы. Можем ещё и пример подать вашему парламенту, так как у нас «чистая офшорная зона» с минимумом законодательных ограничений, так как республика маленькая, крохотная даже, совсем не то что Россия.
– Революцию делают идеалисты, а пользуются её плодами негодяи. Есть такое дело?
– Как и во всякой революции, пена всплывала. Как и настоящие люди. Этап такой. Кто-то и убивал, и грабил. Но в отличие от украинской стороны это была не сознательно культивированная политика. Скорее хаос, а не создание хоррора. Но кто-то понял, вовремя разоружился и разоружил своих людей. Кто-то не понял, пришлось объяснять, иногда очень жёстко, а порою и жестоко.
– Пена и до первых постов добралась. Плотницкий – пример и повод лишний раз сказать, что на Донбассе царствуют бандиты?
– Народ ему придумал клички – Колыван, Джаба и ещё всякие другие, нецензурные. Можно больше ничего и не говорить. Хотя и основы государственности были заложены также и при нём… У нового руководителя клички нет. Может быть, пока.
Донбасское чучхе
– Когда есть активный внешний враг, то это сплачивает нацию. Когда он переходит к «позиционным боям», то на первый план выходит экономика: что бы поесть? На чём стоит экономика ЛНР?
– На российской помощи. В ДНР уровень самообеспечения повыше, у нас пониже. Хотя две наши области до войны давали порядка 30% ВВП Украины и до 40% валютной выручки. Металл и продукция из него, химия, машиностроение. Но и это всего 10% от уровня Донбасса до 1991 года. Донецкая область была второй в СССР после Московской области без областного центра – 5, 5 миллиона человек. Донецк – 1 миллион. Плюс 3 миллиона Луганская область. 8 миллионов – как средняя страна Болгария. А по промышленному производству – как 4–5 Болгарий. При мощном сельском хозяйстве – в иных местах до 70 сантиметров чернозёма!
Война, конечно, разрезала сложившиеся экономические цепочки, плюс блокада со стороны Киева. Перестало поступать рудное сырьё, не хватало газа, электроэнергии. Сейчас на предприятиях, которые не национализированы, а изъяты у украинских собственников, введено внешнее управление. Потихоньку они начали работать. Запустился Алчевский меткомбинат, соответственно заработали ферросплавное и коксоугольное производства. Конечно, пока не вышли на прежние 6 миллионов тонн, около 2, 5 миллиона сейчас. Руда идёт из России, сбыт – тоже через Россию.
Катастрофически не хватает инвестиций, например, для модернизации путей сообщения с РФ. Ведь для крупнотоннажных поставок – а это миллионы тонн той же руды – нужны другие железные дороги. У нас нет крупных денег внутри, нет больших денег со стороны, они и не зайдут, пока не будут решены политические вопросы, поэтому опора на собственные силы и ресурсы.
Для нас нынешняя ситуация зависимости крайне неприятна. Ведь Донбасс никогда не был нахлебником, он всегда был донором. Это подстёгивает.
– Конечно, российская позиция мне непонятна. Активно поддерживать, но не давать денег на развитие. Есть разочарование от непризнания или неприсоединения к РФ?
– Правильнее – горечь. Пять лет в состоянии войны, пусть и конфликта низкой интенсивности. Пять лет в состоянии неопределённости. Каждый раз опасаешься – вдруг Украина выполнит минские соглашения и Москва откажется от поддержки Донбасса? Тогда они зайдут и сметут. И золотом, и убийствами, террором. А народ в основной массе сопротивляться уже не будет, потому что воспримет это как предательство.
Поэтому и молимся, чтобы соглашения не выполнялись и в России всё было хорошо. Иначе нас, как балласт, скинут с корабля первыми.
– Честно говоря, у нас многие говорят, что и Сирия, и Крым, и Донбасс, да ещё и собственные голодные акулы – это многовато: «а по бокам-то всё косточки русские»!
– Согласен. И такие эмоции понятны. Но мы не Сирия. Мы русские, живём на русской земле, которая русскими тоннами пота и крови полита. И то, что Россия тратит на нас миллиарды, в какой-то степени даже выгодно, так как мы покупаем российские товары, деньги остаются здесь, в российской экономике, а не уходят на Кипр. Плюс это вложения в будущее. Как Крымский мост – на века.
Конечно, если бы Донбасс вошёл в состав РФ, то пользы мы бы приносили на порядок больше. Но сейчас Москва позиционирует себя как поборник справедливого мирового устройства, многополярности, соблюдения эфемерного международного права. Это основной экспортный бренд, который налагает определённые ограничения в действиях.
Хотя сейчас у нас – в ДНР и ЛНР танков больше, чем в современном вермахте (в немецкой армии. – Ред). Были бы приказ и снабжение – не только до Киева, до Берлина бы дошли…
– Смеётесь?
– Нет. Вполне реально.
Чтоб увидеть, как танцует «Ополченочка» моя
– Давайте лучше про кино. Для фильмов о войне обычно должно какое-то время пройти, тут как «блин горячий» – не поспешили с «Ополченочкой»?
– Конечно, лицом к лицу лица не увидать – большое видится на расстоянии. Самые великие фильмы о Великой Отечественной вышли с конца пятидесятых до середины семидесятых годов прошлого века. Именно они сформировали культурный контекст той войны. Мы её видим теми глазами. Всё-таки важнейшим из искусств для нас по-прежнему остаётся кино, тем более когда почти перестали читать.
Да, события наши не закончились, не известны их дальнейший ход и уж тем более исход. Но какие-то определённые этапы пройдены. И о них мы хотим рассказать. Ради тех, кто погиб, тех, кто ещё погибнет…
И ещё надо рассказать о том, что у нас тут творилось. А то даже мои однокашники по Академии Можайского, а это всё-таки хорошее образование, и те спрашивали: «Что вы там, хохлы, между собой не поделили? Зачем друг друга убиваете?»
Для внешнего мира наша война и наша беда – это терра инкогнита. Для внутреннего… Очень затянулось всё, неопределённость давит. Вот выдача паспортов российских вновь надежду дала, но надолго ли? Есть ощущение, что мы все купили билеты на пароход, капитан в тумане куда-то нас везёт, а куда – увидим: либо в нормальную жизнь, либо... Других вариантов нет, тем более с учётом настроений в Киеве.
И сегодня нужна такая история, которая есть в фильме. Ответы на вечные вопросы: куда стремимся? Куда идём? Правы ли мы были? Это терапия и пропаганда в хорошем смысле слова: каким человеком надо быть.
– Девушки и танк – сложносовмещаемые понятия!
– В процессе съёмок я лишний раз убедился, что женщинам не место на войне. Если танк и женщина рядом, значит, всё, ситуация – край просто. Так что это фильм, снятый на войне и о войне. Планируем, что кроме киноверсии будет и небольшой сериал. Очень многое не вошло в два часа.
– А продолжение?
– В войне на Донбассе точка не поставлена. Значит – нет её и в фильме. Многоточие пока…